взглядом. Они с дядей Сашей устроились на скамейке напротив и некоторое время молчали, нагнетая и без того нервную обстановку. Меня пробирала мелкая дрожь от пережитого, остатки адреналина вытекали сквозь пальцы.
Отец, увидев, что в моих глазах появилось понимание произошедшего, нарушил молчание:
– Я разочарован! – эти слова больно ударили, вышибая из меня воздух. – Мы учим вас драться не для того, чтобы вы калечили других! Чтобы защищали! Защита слабых – это одна из сторон ответственности настоящего мужчины. Умение сдерживать себя – это тоже признак сильного мужчины!
Я опустил глаза в пол не в силах смотреть на отца.
– Посмотри на меня, Дима!
Дернулся, но глаз не поднял. Стыдно очень.
– Посмотри на меня, сынок, – уже спокойнее заговорил он. Дождался, когда я подниму перепуганные глаза, и только после этого продолжил: – Никогда, слышишь?! Никогда не смей начинать драку первым! Учись договариваться. Всегда нужно уметь договариваться. Слышишь меня?! В жизни будут такие ситуации, когда тебе очень захочется дать кому-то в морду. Так вот, это последнее дело. Ты боксер. Ты сильнее. Ты человека убить можешь одним ударом. Ты готов за это отвечать? За жизнь, за здоровье другого? Готов? Если не готов, договаривайся. Иди ко мне, мой мальчик. – Он протянул мне руку.
Подошел, обнял отца за мощную шею и разревелся. Он погладил меня по затылку и молчал, позволяя накопившимся эмоциям выйти. Когда меня перестало трясти, он заглянул мне в глаза. Сам стер детские слезы.
– Я люблю тебя, сын. Я очень хочу гордиться тобой. Ты умный и сильный. Ты всему научишься. Я тебе обещаю. Я помогу! – Отец снова прижал меня к себе.
Запах терпкого одеколона щекотал ноздри, но в эту минуту я был самым счастливым ребенком на свете.
Настойчивое жужжание телефона вырвало меня из воспоминаний. Кейти. Моя Кейти. Ведь только благодаря ей я стал таким, каким хотел видеть меня отец. Если бы не она, неизвестно, куда бы я пришел по дорожке, что проложил для себя.
– Да, моя девочка, – ответил на звонок.
– Ты чем-то расстроен? – Она так хорошо чувствует меня, даже на расстоянии.
– Все хорошо, малыш. Просто задумался.
– Угу, так я тебе и поверила, – тихо рассмеялся. Моя умница все прекрасно понимает. – Софи попросила тебя набрать, она хочет рассказать, как мы сходили в художественную школу.
– Да ладно? Ты все-таки отвела ее туда? – улыбка расползлась по моему лицу. – И как?
– Сейчас… – ответила Китти и передала трубку дочери.
Минут пятнадцать малышка с восторгом делилась со мной впечатлениями о том, как прошло пробное занятие. Ее похвалил преподаватель и она очень-очень хочет там заниматься.
– Папа, можно? – спросила она.
– Конечно, моя принцесса. Ты же знаешь, тебе можно все, – сказал заговорщическим голосом, зная, что Кейти прекрасно все слышит, так как телефон включен на громкую. Прямо представил, как она в эту секунду закатывает глаза от возмущения.
Я люблю дочь и балую ее. Наверное, даже слишком. Она ведь моя принцесса!
Закончил разговор с женой и решил все же немного поспать. Завел будильник в телефоне, чтобы разбудил меня через три часа. Устроился на мягком диване и уставился в потолок. Мысли круговоротом унесли меня назад, в детство…
– Так нельзя, вы понимаете?! – в кабинете директора стою, опустив голову, а мать отчитывают за очередную драку.
Мне десять. Я набил морду сыну директора за то, что тот пытался ставить себя выше других. Все боялись даже слово против сказать, когда он цеплялся по мелочам или обзывался. Я сначала тоже долго молчал, но потом накрыло такой злостью, что я подскочил с места и буквально снес засранца, впечатав в стену. Под крики одноклассников наносил удары один за одним, пока парень не стал просить о пощаде, а его рубашку не залила кровь от разбитого и, кажется, сломанного носа. Но мне так трудно остановиться… Злость застилает глаза, во всех мышцах пульсирует адреналин.
Меня оттащил Алекс. Он выше и сильнее меня. Крепко сжал плечи, развернув к себе.
– Посмотри на меня, – стал говорить он так, как всегда делал мой отец, чтобы успокоить меня.
Я тяжело дышу, меня трясет. Встряхнул так, что голова дернулась.
– Посмотри!
Я посмотрел.
До меня стал медленно доходить весь ужас ситуации. Но страшное было не то, что будет ругаться мать. Мне все равно, она вечно орет. Мне стало страшно от того, что скажет отец. Просто увидеть разочарование в его глазах – для меня самый жуткий кошмар. Я его подвел… Снова не справился с эмоциями.
В класс влетели классная и директриса. Кто-то позвал. Даже отрицать не стал, что это я. И так все очевидно. Одноклассника увели в медпункт, а меня к директору. Вызвали мать. Она тоже работает в школе, правда не в нашей, что для меня было несказанной радостью.
– Вы понимаете, что это статья?! – орала директриса. – Я могу прямо сейчас заявление в полицию написать! Он – зверь! Ему не место среди нормальных детей! Я вам говорила, что он неуправляем, он опасен! Да он мог убить моего мальчика. Ему только десять. Что будет дальше? Да он еще по малолетке попадет в тюрьму. Я только из уважения к вам и вашему мужу не буду ничего предпринимать, но настоятельно рекомендую забрать его из нашей школы!
Мать развернулась ко мне. В глазах ненависть. За что она меня ненавидела в эту минуту, я так и не понял. Он же сам виноват!
– Он виноват сам! – озвучил я вслух свои мысли, поднимая взгляд и глядя прямо в глаза директору. Ее я не боюсь точно.
– Дима, замолчи, – вместо опешившей директрисы заговорила мать. – Просто помолчи сейчас.
– Не буду! – Почему я должен молчать? Это же не справедливо. Это он методично всех цепляет и доводит, а виноват я? – Он виноват сам! Если бы он не цеплял постоянно меня, я бы так не сделал, – продолжаю смотреть ей в глаза. Я впервые ощутил какую-то внутреннюю силу. Где-то глубоко-глубоко.
Отец всегда говорит, что за свои поступки нужно отвечать, уметь нести ответственность. И я буду! Не хочу, не могу разочаровать его еще больше!
– Занятия у психолога не помогают? – спросила директриса у матери. – Он… – замялась, – неплохой мальчишка. На самом деле. И учится хорошо. Но вы поймите, с этим нужно что-то
