— Не думаю. Я вижу, что он очень хорошо к тебе относится, — отвечаю я, снимая фольгу с бутылки шампанского.
— Очень хорошо, не самое главное в этом вопросе. Я хочу не совсем этого. Я отчаянно хочу и не могу без этого жить, умираю просто, до безумия хочу, глубоко и т. д. и т. д. Ну ты понимаешь, что я имею ввиду, такие вещи, как у тебя происходят с Зейном.
Я с тихим хлопком открываю бутылку.
— За что будем пить? — спрашиваю я.
— За сексуальных мужчин, — отвечает она мне с озорной улыбкой.
Я наполняю наши бокалы, и мы чокаемся.
— За горячих мужчин, — вместе произносим мы и хихикаем, как две озорные школьницы, пока делаем глоток, и пузырьки проникают в нос.
— О Боже, да. Мммм... это настоящий рай, — стонет Стелла, взмахивая ресницами, показывая насколько она счастлива, попробовав такой вкус.
— Давай рассказывай, как прошло твое свидание.
Выражение ее лица тут же меняется.
— Тьфу... он просто невыносимый идиот.
— Правда? Что он сделал?
Она наклоняется ко мне вперед.
— Он пригласил меня в ресторан и очень старался наесться, поглощая все, даже включая то, что я не смогла доесть. Клянусь, он был похож на убийственного индюка. В тот момент, когда его рот не был занят едой, он хвастался. Насколько он великолепен, первоклассен, короче пускал пыль в глаза. Сколько у него денег. Насколько он хорош на работе. Сколько у него собственности. Боже, ты бы его слышала. У меня было такое чувство, словно я провела вечер с Уорреном Баффетом. (Уоррен Эдвард Баффетт — американский предприниматель, крупнейший в мире и один из наиболее известных инвесторов, состояние которого на 1 марта 2015 года оценивалось в 72,7 млрд долл. США.)
Я улыбаюсь.
— Честно говоря, я пришла к выводу, что каждый отец должен сказать своему сыну то, что говорил мой дедушка моему брату: «Когда мужчина начинает хвастаться, создается впечатление, будто он тем самым компенсирует маленький размер, находящийся у него между ног». Могу сказать следующее: мой брак прекрасно понял слова дедушки и никогда не хвастался.
Она останавливается, делая глоток шампанского.
— После того, как этот индюк забил мне голову всякой хренью, когда принесли счет, он стал шарить по всем карманам. Я сидела и просто наблюдала за ним, — она поправила волосы, — знаешь, со стороны этот парень мог подумать, что полностью запудрил мне мозги, и возможно я напоминала ему ирландского болванчика, качающего головой.
Я начинаю хихикать, поскольку представила себе эту картину.
— После того, как он обрыскал все свои дермовые карманы, посмотрел на меня невинными и изумленными глазами, сказав, что вероятно забыл свой бумажник в боковом кармане машины. Потом глядя щенячьими глазами спросил, не буду ли я так добра оплатить обед, а он компенсирует мне при следующей встрече? Заметь, это был не дорогой ресторан или что-то в этом духе.
— И что ты сделала? — спрашиваю я.
— Честно посмотрела ему в глаза, соблазнительно улыбнулась и сказала: «Сбегай к машине и забери бумажник, а я пока подожду тебя здесь, дорогой».
— Вау, могу с уверенностью сказать, что ты рискованная. Если бы кто-то так поступил со мной, я бы молча заплатила и больше никогда бы с ним не встречалась.
— Я не рискованная. Я довольно-таки милая пофигистка, кто-то, правда, называет меня стервой, наверное, они правы. Но платить за обед, чтобы он потом другую девушку заставил повторить тоже самое?! Для меня это было дело принципа, — твердо отвечает она. — И на всякий случай, чтобы сподвигнуть его рвануть к машине, я провела рукой по его бедру, пообещав, что у меня есть что-то особенное для него, когда мы приедем ко мне домой. И чтобы каким-то образом узаконить нашу сделку, я взглянула на него такими глазами, словно готова была предоставить ему самый лучший секс в его жизни.
— Прекрати сейчас же, ты просто убиваешь меня, — говорю я.
— Да, но этот офигевший идиот! Он действительно думал надуть меня со счетом. Я имею в виду, видно так он поступал с женщинами неоднократно.
Она делает глоток шампанского.
— Я ненавижу мужчин, которые за счет меня «открывают для себя двери» для остальных девушек. Да. Но настойчиво приглашать меня на обед, а потом притвориться, что забыл свой бумажник в машине?!
— Так он вернулся с бумажником?
— Конечно, вернулся. Он выпорхнул из ресторана, как летучая мышь из ада, и вернулся обратно в течение шести минут, — она многозначительно приподнимает брови. — Ты даже не можешь себе представить, насколько мощно я поглаживала его бедро.
— Так он отвез тебя домой...
— Причем на бешеной скорости.
— А потом?
— А потом... я вышла из машины и сказала, что в следующий раз, если он решит быть таким скрягой, то может отсосать свой член сам.
— Ну, ты должна меня научит поглаживать так бедро, — прошу я Стеллу, перестав смеяться.
Она смотрит на меня радостно и удивленно.
— Зачем? Мне не кажется, что тебя не стоит чему-то учить.
К своему удивлению мои щеки начинают ярко гореть.
Почуяв что-то интересное, она наклоняется вперед.
— Боже мой! Посмотри на себя. Ты покраснела сильнее, чем мои волосы. Я хочу знать все, что происходит с тобой.
— Здесь всего лишь очень жарко, — отвечаю я, пригубив шампанское.
— Нет, так легко ты от меня не отделаешься, — говорит она. — Мне необходимо узнать подробности. Ты же знаешь такие вещи: как размер, обхват и частота движений. Очень много вещей!
— Мне казалось, ты не хотела этого знать.
— Ну это было раньше, когда я была полной дурой.
— Да?
— Да. Я вдруг поняла, что твой «перепихон» с Зейном, это лучшее, что случилось со мной. Ты оказалась полностью права, сказав, чтобы я отпустила данную ситуацию и стала двигаться дальше. Не могу поверить, что я так была увлечена им. Какого черта, я это делала, парень даже не знал о моем существовании, а я бы потратила всю свою жизнь ожидая, чтобы он заметил меня. Меня? Супер-пупер сладкую девушку. У меня такое чувство, будто меня тогда точно околдовали. Теперь, когда я оглядываюсь назад, я бы... — она отодвигается, словно в ужасе. — Я сделала это. — Она еще дальше отодвигается назад. — Я так говорила. — Потом со смехом шлепнув себя по колену, говорит: — Боже, я была похожа на страдающую суку, сейчас мне хочется отправить себе той открытку, выражая полнейшее соболезнования.
Я не могу перестать улыбаться.
— Ах, Стелла, я так рада, что ты решила двигаться дальше. Ты даже не можешь себе представить, как я была расстроена по поводу своих чувств к Зейну.
Она подмигивает.
— Да, я поняла, что ты была очень расстроена, ванная комната никогда не выглядела такой чистой.
Я сконфуженно смотрю на нее.
— Так ты простила меня?
Она пожимает мне руку.
— Нечего прощать, дорогая. Я понимаю, если бы у нас все было отлично, а ты бы вклинилась в наши отношения, но у нас ничего не было. Я была тогда такой несчастной, думая, что влюблена в него. Теперь, оглядываясь назад, вижу насколько по-дурацки это выглядело со стороны. Зачем испытывать самому такие мучения, если ты не мазохистка? А все точно знают, что я не мазохистка, я слишком себя люблю.
— Я на самом деле горжусь тобой. Я вижу перед собой новую и восхитительную Стеллу, — счастливо отвечаю я улыбаясь. По правде говоря, я очень рада и впечатлена, насколько быстро она оправилась от своего увлечения.
Она светится улыбкой.
— Ну, добро пожаловать в мой клуб. Я сама очень горжусь собой. Хватит обо мне. У Зейна действительно большой? Каждой королеве нужен королевский размер, и в данном случае я говорю не о постели.
Я смеюсь.
— Давай выкладывай подробности, подруга, — настаивает она.
— Хорошо, ты готова?
— Выкладывай.
— Мне стоит попрактиковаться в том, что мы узнали на курсах минета.
Ее челюсть отпадает вниз.
— Ты глотаешь? — шепотом спрашивает она.
Я спокойно киваю.
Она шлепает себя по ноге.
— А ты не могла бы незаметно выплюнуть, сделав вид, что проглотила?
Я пожимаю плечами.
— Не могла. И сперма оказалась довольно-таки вкусной.
Она ахает.
— Никогда. Ты обтрахавшаяся лгунья. Сперма не вкусная.
Я улыбаюсь во весь рот.
— По сути, очень даже ничего.
— Забудь об этом. Никто, даже ты, не можешь утверждать, что сперма вкусная.
Я хихикаю над высказыванием Стеллы.
— Мне кажется, что сама хотела проглотить, потому что без ума от него.
Стелла наклоняется вперед, зачарованно.
— Да?
— Да, — соглашаюсь я.
— Вау! Ты реально влюбляешься в него, не так ли?
— Я не влюбляюсь. Думаю, что уже влюбилась.
