начальница постоянно пыталась уличить меня в кознях якобы совершаемых против нее. Любые, непонятные для нее мои отношения с коллегами по работе, особенно с женщинами, вызывали у нее гнев. В конфликты она стремилась втянуть как можно большее количество людей. Ее докладные записки к руководству летели одна за другой. Не раз меня вызывали к Главному металлургу. Объяснять положение приходил Анатолий Никитич. Главный металлург, конечно, знал Лидию Ивановну и, выслушав вначале меня, а потом моего начальника, относился ко мне в какой-то мере по-отечески, слегка пожурив.
В доверительных беседах со мной Анатолий Никитич всякий раз, когда назревал конфликт, заставлял меня успокоиться:
— Бросьте Петр Петрович! Что вы так переживаете. Баба подурит и перестанет. Думаете, мне легко управляться, посмотрите вокруг: Лидия Ивановна «ягодка» не первой свежести, не замужем; Нина Павловна, вы ее знаете, разведена; Галина Александровна одна растит сына. Евдокия Алексеевна, который год старается найти себе спутника жизни… — хотите, я продолжу.
Не один раз я помышлял, что должность инженера не для меня, и готов был даже вернуться на прежнюю работу.
Однажды я спустился по ступеням вниз, в термический цех и увидел на своем бывшем месте рыжего парня. Он длинным металлическим крючком доставал из печи детали, на мгновенье поднял голову, кивнул в знак приветствия и продолжил свое дело. Я буркнул ему: — «Привет!» — И, развернувшись, тут же ушел. Мне ничего не оставалось делать — работать инженером.
Правда, за успокоением я мог ходить и ходил на первый этаж и среди рабочих, своих друзей расслаблялся. Однако так долго продолжаться не могло. Конечно, мне были рады, но точек соприкосновения с каждой встречей становилось все меньше и меньше. Скоро я совсем перестал ходить к ребятам в цех, лишь только при необходимости. Комфортного состояния мне приходилось добиваться в том коллективе, в который я попал, дав согласие на переход в отдел Главного металлурга.
Анализируя свое положение в лаборатории, конечно по прошествии не одного года, я понял, что не один чувствовал неудовлетворенность. Однако таких людей было мало. Возможно, это было связано с моим характером. Хотя я, конечно, не был скандальным. Напротив, часто отмалчивался. Себя не выпячивал. Привыкание мое, если я попадал в какую-нибудь незнакомую обстановку, происходило обычно быстро, тому был полученный, хотя и не большой жизненный опыт. После окончания десятилетки я, прежде чем приехать из далекого села в большой город, прошел хорошую школу жизни в армии. Проблем, связанных с общением, у меня не было, даже в общежитии, куда меня поселили после трудоустройства на завод, хотя вместе со мной жили люди разных возрастов, а тут у меня никак не получалось. Держался я, в коллективе, больше за счет Анатолия Никитича. Он помогал не только мне, но и другим моим коллегам.
Анатолий Никитич, так как коллектив был в основном женским, находился на положении своего рода «петуха». Конечно, зная его характер, я понимал, что начальник не мог позволить себе вести по-донжуански плохо. Совет, данный им, когда-то мне «быть интеллигентным» распространялся и на него. Однако лукавая улыбка Анатолия Никитича, серые, начинавшиеся искриться глаза, все это когда он выдавал своим подчиненным задания, вселяло в сердца коллег-женщин надежду на что-то большее, чем простое отношение начальника к своим подчиненным.
Начальник лаборатории был не женат. И как я знал, не собирался обзаводиться семьей, так как считал себя убежденным холостяком чем-то сродни окружавшим его женщинам. С глазу на глаз, не знаю серьезно или нет, он мне однажды сказал, что если женится, то коллектив просто лопнет по швам.
Комната, где стоял мой рабочий стол, была большой и несколько шумной. В ней работало более десяти человек. И все они были с характером. Анатолию Никитичу приходилось туго. Лидия Ивановна допекала не только меня. Из всех женщин, работавших в лаборатории, он от нее, наверное, страдал больше всех. Особенно в те дни, когда ей удавалось зацепить Галину Александровну, а еще хуже Нину Павловну. Та уж себя в обиду никогда не давала. Шум был просто невыносимый. Их неудовольствие распространялось на всю комнату. Аура, можно сказать, была зловещей — гремел гром и летали молнии.
Не знаю, как бы я долго терпел неудобства работая с Лидией Ивановной, но скоро ситуация в лаборатории изменилась: к нам в коллектив пришли сотрудники из научно-исследовательского института. Их было трое. Предводительствовал мужчина лет тридцати пяти-сорока — Виктор Алексеевич. Он был на первый случай довольно ярок в своем светлом костюме. Его сотрудницы, две молодые девушки, выглядели тоже довольно импозантно.
Они, согласно подписанного с нашим заводом договора о сотрудничестве, должны были заняться совершенствованием технологии термической обработки деталей. С ними кто-то должен был работать. После безуспешных длительных летучек, всевозможных планерок и совещаний, Анатолий Никитич обратился к Лидии Ивановне о командировании меня для этой важной и ответственной работы. На что моя начальница, резко взглянув на него, при многих присутствующих, находящихся в нашей большой комнате со злобой в голосе, выдала:
— Вот и хорошо! Пусть уходит! Такой специалист мне не нужен!
Так в большом коллективе образовался мини коллектив. Ситуация, конечно, неординарная. Однако это новое образование не претендовало быть постоянным. Неудобства, которые испытывали сотрудники термической лаборатории, от нахождения в комнате чужих людей считались временными и поэтому мои коллеги как-то с этим мирились. Я же странно, но неудобств не испытывал, даже наоборот ощущал какое-то удовлетворение.
Виктор Алексеевич был ведущим научным сотрудником института, кандидатом технических наук, автором новых довольно перспективных разработок. Он возглавлял сектор, в который входили приглянувшиеся мне девушки. Я познакомился с ними: темноволосую, с черными как у цыганки большими глазами, стройную и прямую в отношениях звали Еленой Михайловной; девушка несколько ниже ее ростом, светлолицая и полная представилась мне Мариной Сергеевной. Глядя на них, я некоторое время думал — чем не невесты для меня. Тогда я еще не был женат и в красивых девушках видел претенденток занять пустующее возле себя место.
В последствии Виктор Алексеевич стал мне, наставником, старшим моим товарищем, Елена Михайловна и Марина Сергеевна добрыми друзьями. Получилось это как-то незаметно без особых усилий, как с моей стороны, так и с их, во время знакомства с термическим цехом, оборудованием, технологией производства деталей. Часто бывая «внизу» рядом со мною, Елена Михайловна и Марина Сергеевна довольно быстро превратились в Лену и Марину. Я обращался к ним запросто и без каких-либо затруднений. Они отвечали мне взаимностью.
Наш мини коллектив был на зависть Лидии Ивановне крепким и добрым. Порой мы встречались не только на работе, но и после
