Он всегда диктовал, даже если делал вид, что предоставляет право выбора ей. Он позволял ей жить не в Сочи, он позволял ей столько лет числиться его девушкой. Он всегда был старше. Но вот парадокс — со временем они стали ровесниками. Она повзрослела, догнала его, и сейчас они на равных. Вот только сейчас. Он стоит рядом, не упрекая, не читая нотаций, не воспитывая, и она воспитывает себя сама. В ней столько противоречивости, что с ней любой мужчина с ума бы сошел, а Максим держится… Мечтать о семье с ним, но разворачиваться и уезжать, даже проигнорировав его просьбу остаться. Вести войну с человеком, с которым стремишься к миру — это ж надо додуматься… Мстить — разве это любовь, о которой она говорила ему в Италии? Конечно, не доверяет.
— Я была тебе верна с тех пор, как ты согласился со мной спать, — на всякий случай предупредила Наташа. Мало ли, может, ему хватит одних только слов. — С Костиком у меня бы ничего не было, я его никогда не хотела, просто проверяла на нем свои чары. А с Саней — не знаю… Постарайся забыть… Ты же подслушивал наш разговор на лестнице, сам знаешь, ничего особого между нами нет, всё уже закончилось, — Наташа сделала паузу и попросила робко: — Давай, попробуем построить отношения заново. Я больше никуда не убегаю, не учусь в институте, люблю тебя и готова идти навстречу. И я, действительно, не против твоих измен, лишь бы это было обосновано серьезной причиной. Я же не могу одна реализовывать все твои сексуальные потребности — это нереально. Захочешь полненькую женщину — и я бессильна. Я не буду тебя наказывать за это, или мстить, или отвечать тем же. Попробуем провести черту и забыть все плохое, что было?
Максим слабо улыбнулся и сказал, то ли грустно, то ли обреченно:
ѓ- Ты можешь много раз начинать все с начала, я всегда буду на это соглашаться.
— Классно! — Наташа удовлетворенно кивнула. Какой-то он странный: спокойный и уверенный в правильности своих действий… Хорошо это или плохо, когда у твоего мужа есть подруга-бухгалтер, которая может так быстро его успокоить и настроить на доброжелательный лад? Но теперь это уже не важно, теперь Наташа сама намерена стать для него такой подругой. — А ты бы что хотел исправить в нашей жизни?
Он задумался на мгновение и совершенно уверенно выдал:
— Секс.
— Секс? Но в этом-то как раз у нас проблем нет!
— Нет проблем? — здорово удивился мужчина. Надо же, наконец-то, в его голосе появились настоящие эмоции: — Ты через день прибегаешь ко мне на десять минут потрахаться! И это всё!
— Ты не доволен? — воскликнула девушка изумленно. Она, правда, считала, что все мужчины от такого секса в восторге.
— Конечно, не доволен! Я хочу расти над собой, развиваться, пробовать что-то новое. Почему я должен деградировать до уровня школьника, который трахается где придется?
— Но у тебя же нет времени на нормальный секс…
— Это у тебя нет времени на нормальный секс!
Девчонка ехидно хмыкнула:
— А ты считаешь нормальным секс по расписанию в ежедневнике?
— А ты, когда назначаешь свидание парню, время называешь наобум? — возразил Максим. — Или все-таки выбираешь время из того диапазона, когда ты свободна? Что в этом плохого?
Да, действительно… Многим супружеским парам именно этого и не хватает — свиданий, особенно с сексом. Девушка теребила кисть его руки. Он остановил ее, обхватив этот жест ладонью, и ненавязчиво потянул к себе, приобняв ее хрупкое тельце другой рукой, и Наташа вдруг почувствовала, что нет ничего невозможного!
— Что тебя еще не устраивает? — уточнила девчонка примирительно. — Может, ты хотел бы, чтобы я проводила с тобой больше времени? Или больше ласковых слов говорила?
— Давай, пока начнем с секса. С хорошего долгого секса. Прямо сейчас.
Вскоре они составили себе что-то вроде брачного договора.
1. Должно быть, как минимум, 1 нормальное свидание в неделю с отключенными телефонами.
2. Никогда не отказывать партнеру в сексе, даже если «не хочется».
3. Измены разрешены обоим, при соблюдении следующих условий:
а) измена принесет уверенную пользу изменяющему;
б) измена не унижает достоинство второго супруга;
в) это не отражается на отношениях/сексе с супругом;
г) обязательно используется презерватив;
д) это обязательно останется тайной как для супруга, так и для окружающих людей.
Наташа немного возмущалась, пытаясь отстоять хотя бы СВОЁ право быть посвященной в тайны мужа, потому что считает именно это настоящей надёжностью, но Максим сказал: «Я буду стараться скрывать. Узнаешь что-то — отрицать не стану, расскажу, поделюсь. И на этом точка».
Она недоумевала, почему он — ревнивец и собственник, вроде как не против ее измен. Ответил:
— Я против. Но природа меня не спрашивает. Сексуальность — это такая стихия! Если ее сдерживать, она будет только бушевать все больше и больше и однажды вырвется на поверхность, причинив вред намного больший, чем в естественных условиях. Природа, знаешь ли, наказывает, когда ей пытаются навредить. Конечно, если ты хочешь просто секса, то для этого есть я. Но если ты хочешь конкретного мужчину, то даже после секса со мной у тебя будет ощущение, что ты так и не получила того, чего хотела.
* * *
— Я послезавтра уезжаю в командировку на два дня.
Максим Викторович вернулся из учительской в свой кабинет, где Наташа убивала время перед вечерней репетицией «Хартбитов».
— Вот как?
Девушка заинтересованно выглянула из-за крышки ноутбука, в котором она проводила все свое свободное время, и картинно изобразила недоверие. Ей нравилось сидеть в кресле директора школы.
— В Краснодар, на педагогическое совещание, — объяснил Максим и сел, как посетитель, по ту сторону стола. — Я же в августе не ездил из-за свадьбы, будет некрасиво опять туда зама вместо себя посылать. Да и мне интересно самому поучаствовать.
М-да, стоило Наташе бросить институт, чтобы ЖИТЬ ВМЕСТЕ — и тут же приходится ЖИТЬ ОДНОЙ. Месяц назад он ездил на семинар в Питер. Дома без него было пусто и одиноко, даже невзирая на Катино присутствие. Ложиться спать в этой комнате и в эту постель в одиночестве было как-то неправильно, и даже неприятно. Кате было грустно; Наташа ощущала, что внимание отца ей намного нужнее, чем ее, Наташино. Наверно, этот факт не должен удивлять мамашу, которая четыре года отсутствовала в жизни ребенка, но для Наташи это все равно явилось большим откровением. Она пыталась развлекать девчушку, придумывала совместные занятия, но оказалось, что Катю уже не интересует плетение из бисера или разрисовывание окон пальчиковыми красками. Хотя, возможно, Катя просто взрослела. Тихо, молча, переживая все в себе, как и было раньше. Она всегда была тихой, непроблемной (для родителей) девчушкой… С папой-педагогом-психологом это не страшно, но без него — неуверенно и неуютно. Одиноко. И вот, это предстоит опять.
— Не забудь использовать презервативы! — бросила она мужу ехидно, маскируя свою грусть нарочито-ревнивыми интонациями.
— Попробую! — отозвался тот. — Но, думаю, меня неправильно поймут. Может, арестуют даже на пятнадцать суток за безобразие в общественном месте.
Наташа снова взглянула на любимого и хихикнула. Сколько «безобразий» в общественных местах они уже понаделали… Он сидел, развалившись на стуле, такой молодой модный пацан, демонстративно уверенный в себе — ему бы в ночной клуб, а не на педагогическое совещание!
Когда собрались все участники группы и Клим, Максим Викторович спокойно оставил Наташу на репетиции и с чистой совестью отправился в «Эго».
Два дня без Максима прошли на удивление безболезненно. Катя согласилась ночевать у бабушки, тем более что из Дагомыса в школу по такой погоде ехать на маршрутке неудобно, а от бабушки — идти десять минут. Наташе незачем было спешить вечером домой, и она с удовольствием отвлекалась от своего одиночества на репетициях до полуночи.
С утра, проводив Максима в Краснодар (он уехал сам, за рулем), Наташа включила в комнате, кажется, всю электронику, которую только нашла: телевизор без звука, музыкальный центр со звуком, свой ноутбук и компьютер Макса (чтобы перекинуть оттуда любимые фотографии к себе). После обеда уехала в школу на репетиции сначала с учениками, а потом с группой.
Без директора школы Наташа чувствовала свою огромную ответственность, хотя, объективно, отлаженному механизму работы учебного заведения она только мешала. Ведь ученики теперь, вместо того, чтобы думать об учебе, после уроков летели в большой актовый зал и торчали там до вечера, веселясь и развлекаясь.
К семи вечера подтягивались «Хартбиты», и компашка перемещалась в кабинет ОБЖ сбоку от школы. Репетиции с группой доставляли Наталье удовольствие, в стократ превышающее то, которое было в школьные времена. Подростковые эмоции казались тогда яркими и мощными, но вот — опытным глазом видишь все намного ярче и четче. Хотя говорят, что в молодости все сильнее. Вроде бы, первая группа, как и первая любовь, должна была стать самым прочным воспоминанием, но сейчас «Хартбиты» были действительно профессиональной группой — и это заставляло опытную Наташу восхищаться осознанно, ценить каждую мелочь, причем, ценить заслуженно и объективно, а не слепо кайфовать, как тогда.
