Чтобы так написать о футболе, его надо любить.
Предисловие
Книга и ее автор
Судья, назначивший пенальти, был, без сомнения, самым бесчестным человеком на земле. Да, вратарь, пресекая прорыв, бросился форварду в ноги, мяч отбил, а хитрец-неудачник картинно плюхнулся на травку и давай делать вид, что стал инвалидом до конца жизни. Когда же рефери указал на одиннадцатиметровую отметку, как ни в чем ни бывало, поднялся, сделал, прихрамывая, два-три шага, после чего… подошел к мячу.
А еще через минуту и судья-нечестивец, и пройдошистый форвард стали казаться вратарю милейшими созданиями природы: разве не они помогли ему явить миру свою доблесть? К голкиперу подбежали товарищи, начали обнимать и целовать.
Но когда до конца матча оставалось несколько минут, страж ворот совершил немыслимую глупость: вышел на перехват высокой передачи, выпустил из рук мяч и тот, проклятый, приземлился в сетке. И как глянули на меня в тот момент мои друзья, лучше не вспоминать. Ведь «Неделя» могла стать победителем розыгрыша журналистских ватаг Москвы. А заняла, увы, лишь второе место.
Почти сорок лет прошло, а не забылось!
Футбол с его непрерывной сменой настроений — как отдушина в нашей неясной вялотекущей жизни. Он способен объединить людей разных пристрастий и жизненных целей, наполнить души самыми светлыми чувствами: значит, не все так плохо, если наша сборная кладет на лопатки чемпионов мира французов. И он же… Ох, и тяжко было всем нам, когда в октябрьском матче 1999 года сборная России на последних минутах пропустила гол от украинцев и лишилась права участвовать в финальном турнире европейского первенства.
Футбольные печали имеют свойство постепенно забываться. Радости помнятся долго.
Эта главная игра века животворна по сущности своей. После того, как в 1982 году Италия стала чемпионом мира, в стране резко сократилась юношеская преступность, поубавилось число наркоманов, никогда не знали такого наплыва футбольные школы, были открыты сотни новых, а рядом с ними выросли скромные, но оборудованные по всем правилам стадионы. Любопытную статистику можно было наблюдать и в России. Что на ЗИЛе, что во всей Махачкале после удачных игр родимых команд людям и жилось и работалось (росла производительность) радостнее.
Эта игра учит ценить человека по делам его. В элиту не ввинтишься по знакомству или звонку сверху, и самому именитому, обросшему связями гражданину не позволят забить мяч рукой (памятное происшествие с Марадоной — невероятное исключение).
Здесь раскрываются характеры, рождаются и драмы, и комедии. Здесь десятилетиями накапливается опыт, который верно служит (может служить) грядущим поколениям. Здесь видим мы мудрую запрограммированность на разные времена.
К счастью, интерес к футболу год от года в России растет. Все больше в стране стадионов, все больше на стадионах зрителей. Появилось много специальных изданий: газет, журналов и книг. При всем уровень игры даже лучших российских команд далек от того, что мы хотим видеть, и во что хотим верить.
…Эту книгу написал человек, который повидал футбола столько, сколько повидали очень немногие из наших соотечественников: он работал спецкором на финалах десяти чемпионатов мира и Олимпийских игр, судил соревнования очень высокого уровня, издал немало книг. Не преувеличу, написав, что верность футболу он пронес через всю жизнь. И при всем том…
В начале 2000 года, предваряя одну публикацию, «Комсомольская правда» так представила читателю автора:
«Кикнадзе Александр Васильевич. По образованию филолог. Автор дилогий «Полынь-трава» и «Брод через Арагоа», романов «За час до рассвета», «Стесненные воды», «Игры в футбол», «Пирамида солнца» и тридцати очерковых книг, в том числе недавно выпущенного исторического повествования «Тайнопись. События и нравы зашифрованного века». Издавался на одиннадцати языках. Отца потерял в ГУЛАГе, долгие годы был невыездным, побывал на пяти континентах. Последние сорок лет живет в Москве. Отец тележурналистов Василия и Кирилла».
От себя добавлю, что книги Александра Кикнадзе, посвященные таинству происхождения басков, судьбам соотечественников, разметанных по миру после двух войн, давно (и незаслуженно) забытым версиям происхождения кавказских народов и другие работы вызывали широкий отклик и расходились быстро.
Книга, которую ты, читатель, раскрыл, содержит множество интересных и поучительных эпизодов и историй, известных далеко не всем любителям футбола. Написанная живым и образным языком, она оптимистична, хотя в ней и немало страниц, навевающих печальные размышления типа: «разве могут быть везучие команды у невезучей страны?».
В нашем футболе, как и в спорте, так и в жизни вообще, масса проблем, неясностей и закавык. Автор пишет о них темпераментно и убедительно. И старается найти ответ на вопрос: как могут послужить российскому футболу — сегодня и завтра — уроки крупнейших международных розыгрышей, свидетелем которых довелось ему быть по роду журналистской и писательской работы.
Искусство отбора игроков и тренеров. Психологическая подготовка к труднейшим испытаниям. Опты работы первоклассных наставников Бориса Аркадьева, Константина Бескова, Андрея Старостина, с которыми автора связывали долгие годы близкого знакомства. Проблемы судейства, которые в наши дни также будоражат общественность, как и десятилетия назад (достаточно сказать, что даже финальный матч на Кубок России 2000 года между «Локомотивом» и ЦСКА был опорочен неправедным судейством).
Не могу не поделиться «одним вратарским наблюдением». Когда-то я пуще всего боялся, чтобы рефери не проворонил офсайда, в котором находился игрок, готовившийся забить мне гол. Теперь же, прочитав книгу (одна из ее глав называется «Баллада о презренном офсайде»), я понял сколь нелепо это правило, сколько распрей и раздоров порождает, какое преимущество разрушителям перед созидателями дает. Полтысячи запрещенных комбинаций и атак только за десять туров чемпионата России 2000 года — не слишком ли высокая цена за дань отжившей традиции? Меня, как историка, заинтересовал рассказ о том, когда, где и при каких обстоятельствах она родилась, и доводы автора показались в высшей степени убедительными. Опыт же игры «без офсайда», проведенный в свое время по его инициативе, показывает нам, насколько интереснее, динамичнее и результативнее может она стать.
Футбол живет своей жизнью, неотделимой от жизни общества, впитывая в себя и радости ее, и беды. Он знает, как много дано ему, как милосердно и терпеливо доверие, как искренне сострадание. Ему ли оставаться в долгу? Эта «больше чем игра» в постоянном движении, сегодня она не такая, какой была еще полвека, еще десятилетие назад. Есть люди, готовые воздвигнуть стены между ее прошлым и настоящим. Автор книги наводит надежные, точно рассчитанные мосты.
Чтобы так написать о футболе, его надо хорошо знать. И любить.
…Интерес к книге нарастал с каждой страницей. Верю, что «Обожаемый интриган» найдет широкого и благодарного читателя.
Александр Менделеев, доктор исторических наук, профессор
Вступление
«Ах, чуть не забыл»
Главными средствами обмена информацией и в XXI веке останутся рюмка и футбольный мяч, а не какой-то там Интернет. Как свидетельствует роди мая хроника, у каждого из этих средств есть и благотворные, и вредные для здоровья свойства. Оставив на попечение медицинских изданий рюмку, сделаем «объектом исследования» футбольный мяч.
Среди его отрицательных качеств пессимист-наблюдатель выделит одно: «отвлекает своими псевдопроблемами от проблем жизненных, насущных. Будто так уж важно, в какую раму влетит «Надутый». Или падуг цены и вырастет зарплата? Или лучше заработает городской транспорт? Или молитвенно сложат руки лихоимцы и казнокрады и дадут клятву: «Больше никогда, никогда не будем»? Несерьезно все это. Ерунда, одним словом».
— Сам ты ерунду мелешь, — всколыхнется оптимист-наблюдатель. — Футболу надо низко поклониться уже за одно то, что он действительно от-вле-ка-ет от смутной и непонятной жизни. И нагружает уставшие души полным набором эмоций. Когда выигрываешь ты или выигрывает твоя команда, разве все, что окружает тебя, не начинает казаться куда более веселым и интересным, чем на самом деле?
Автор может, к примеру, вспомнить, как одно только футбольное сообщение, состоявшее из нескольких слов, разом отогнало сон, сняло усталость и позволило с холодным сердцем воспринять последовавшее вслед за ним тревожное, государственного значения известие.
* * *
Токио, середина октября 1964 года, Олимпиада. Самая бессонная из всех, на которых приходилось работать. Материалы, переданные по телефону до четырех утра, успевали попасть в очередной выпуск «Советского спорта». Потом в моем номере довольно большая бригада распределяла обязанности на следующий день, а в семь часов (ни минутой позже!) заявлялись шустрые улыбчивые японские студенты, нанявшиеся на время Игр работать уборщиками и полотерами, и не было силы уговорить их приходить хотя бы через час («Тогда, миси-миси, — извините, пожалуйста, — мы не успеем на лекции»).
