«Я не припомню, чтобы болельщики так быстро меняли свое отношение к команде, сменив любовь на неприязнь, как это произошло с командой Северо-Западной школы. Частично это можно, конечно, объяснить неистребимым желанием видеть сильную команду побежденной. Но в данном случае это еще не все.
В прошлом году зрители полюбили команду Северо-Западников за то, что она состояла из новичков, (я не говорю о Пите Гордоне, известном своим мастерством), о которых прежде никто не слышал. Симпатии болельщиков привлекало еще и то обстоятельство, что эти новички, впервые собравшиеся в одну команду, стали к концу сезона победителями, сами не осознавая этого. Они просто вышли на лед и старались в меру своих сил. В начале сезона проигрывали, хотя победа над ними доставалась более сильным командам не легко. Позднее, когда поняли, что им необходимо победить в оставшихся четырех встречах, чтобы подняться с последнего места и выйти в финал, они своего добились. Это была сенсация. И в нынешнем сезоне Северо-Западники имеют все шансы попасть в финал, однако, наблюдая за их игрой, следует сказать, что у нынешней команды нет того накала и страсти к игре, как прежде. Говоря попросту, прошлогодней команды нет, ее не стало, несмотря на три победы подряд. Команда утеряла свои основные качества – дружную волевую игру.
О причинах такой метаморфозы ходит много толков. Говорят, будто влившиеся в команду в этом сезоне игроки, в частности Клифф Армстронг, обижены и недовольны тем, что ветераны считают себя главными и верховодят командой. Армстронг, например, уверен, что может играть в центре лучше, чем крайним нападающим. В прошлом году он играл центральным нападающим в команде Брэндон-колледжа. Но мне помнится, что сила той команды заключалась не в нем, а в том, что команда вела коллективную игру и Армстронг являлся одним из прочих. Теперь же, даже в роли крайнего нападающего в новой для себя команде, он самый результативный игрок. На его счету пять шайб в трех играх. Так стоит ли говорить о том, что он играет не на своем месте?
Присутствие Армстронга в линии нападения более важно, чем голы, забитые им. Он снимает нагрузку с Пита Гордона, который в прошлом году являлся основной атакующей силой команды, и защита противника сосредоточивала все свое внимание на том, чтобы нейтрализовать его. В этом сезоне, когда блокируют Гордона – голы забивает Армстронг. Если Армстронга – освобождается Гордон, а если придержат их обоих, тут как тут Бьюханен. Пока что еще никому не удавалось справиться с ними. Эта ударная сила во взаимодействии с отличной защитой вывела команду Северо-Западной школы на первое место – три игры, три победы, четырнадцать голов против трех. Но я задаю себе вопрос: возмещают ли эти голы и победы потерю симпатии болельщиков? Почему это происходит? Что-то неладное творится в команде. Это становится известно болельщикам. Интересно, понимают ли игроки, что можно и выигрывать и одновременно пользоваться любовью зрителей?»
Билл вернул газету отцу.
– Я сам недоволен делами в команде, – хмуро произнес он. – Одни свары и пререкания…
– А что заставляет Армстронга вести себя подобным образом?
Билл сел в постели и оперся о локоть. У него были свои соображения по этому поводу. Он болезненно переживал создавшуюся в команде нездоровую обстановку.
– Думаю, что виной этому братья Клиффа, – продолжал он. – Говорят, что он не вел себя так в прошлом году, когда играл за команду Брэндон-колледжа. Братья его люди зажиточные, у них фабрика одежды, и мне кажется, они делают ставку на Клиффа. Один из них объяснял Реду Тэрнеру, почему они перевели Клиффа сюда, – им не нравится тамошний тренер. Питу рассказал об этом Толстяк, да и Сара подтвердила, а она знает Клиффа лучше, чем все мы.
Биллу стало не по себе, когда он вспомнил о них. Он знал от Пита, что Клифф полушутя рассказал Саре, будто братья никогда не простят ему, если он не станет звездой в профессиональном хоккее.
– Так давить на парня! – покачал головой отец, когда Билл закончил свой рассказ.
Щекочущий ноздри запах доносился из кухни. По воскресеньям мама, как обычно, готовила обильный и вкусный завтрак. Билл примял душ, но невеселые мысли не покидали его, когда он вспоминал об атмосфере, царящей в команде. Конечно, это здорово – победить в трех играх подряд. Если бы они побеждали и впредь, вышли бы в финал городской школьной Лиги, а затем и в финал провинции и встретились бы с командой брэндонцев или с какой-нибудь другой, которая оказалась бы там победительницей… Это было бы замечательно. Но сбудется ли это? Не важно, почему Армстронг так ведет себя, но он может все испортить. С этими думами Билл облачился в халат и спустился на кухню.
Ему было приятно смотреть на мать, радостную и довольную жизнью, когда по воскресеньям они собирались все вместе за завтраком. На старенькой электрической плите шипел на сковороде бекон. На другой розовел поджаренный лук. От кофейника исходил неповторимый аромат. Мать, в теплом красном халате, улыбнулась, когда он погладил ее по плечу. Она разбила яйца на сковороде, посолила и поперчила.
– Мужчины, к столу! – распорядилась она.
Мистер Спунский вышел из ванной, вытирая руки, и сел напротив сына на крашеный деревянный стул, одна ножка которого была укреплена проволокой. Клеенка на столе сверкала чистотой. Буфет у стены также был выкрашен под цвет стульев. Трудно представить, как преобразилась кухня, когда они привели в порядок мебель после того, как привезли ее в прошлом году из магазина подержанных вещей.
Отец налил себе кофе в большую чашку. Он любил кофе горячим.
– Как работается? – спросил он сына.
– Отлично, – отозвался Билл и рассказал о делах на складе.
Они провели за столом больше часа. Затем сытый по горло Билл поднялся с места и потянулся. На улице валил снег. Билл решил не вылезать из халата. Можно провести весь день дома, лежа на диване и читая. К черту все сплетни, к черту то, что пишут в газетах, к черту Армстронга. Все будет хорошо.
Прошло три дня. Билл спешил на тренировку, чувствуя себя словно охотник-эскимос из книги, которую он читал. Ему казалось, что даже на крайнем севере не может быть так холодно, как сейчас здесь. Термометр в школе показывал минус тридцать градусов. Билл шагал, подняв воротник и надвинув шапку на уши, чтобы защитить лицо и щеки. На стадионе было также холодно, правда без ветра, но в раздевалке было тепло. Здесь уже собралась половина команды. Билл сунул варежки под мышку, протянул озябшие руки к отопительной батарее и огляделся.
– В чем дело, молодой человек? – спросил Толстяк. – Разве в Польше не случаются морозы?
– Не такие, надеюсь.
– Да разве это мороз, – продолжал Толстяк. – Так, бабье лето.
Пришел Рози и встал погреться рядом с Биллом.
Переодеваясь, ребята обменивались впечатлениями об играх, которые были проведены во вторник, чтобы завершить первую половину чемпионата до рождественских каникул. Команда школы имени Гордона Белла с трудом победила даниэльмаковцев со счетом 4:3, а команда училища Сен-Джона, к всеобщему удивлению, проявила завидное упорство, сведя игру с кельвинцами вничью – 2:2. Пока что единственным поражением кельвинцев явился их проигрыш Северо-Западникам с разницей всего в одну шайбу.
В предстоящую пятницу команда Билла встречалась с гордонбелловцами. Встреча ожидалась с большим интересом, так как в случае победы гордонбелловцы наберут столько же очков, что и Северо-Западники, и получат шансы бороться за первое место.
Всякий раз когда распахивалась дверь, в раздевалку врывался морозный воздух и вошедшего встречал хор голосов:
– Дверь! Дверь! Скорей закрой дверь!
Так же был встречен и Армстронг. С тех пор, как Ли Винсент упомянул его в своей статье как одного из виновников неполадок в команде, он перестал завтракать вместе с остальными. Рози, который учился с ним в одном классе, рассказывал, что в те дни, когда не было репетиций драмкружка, Клифф ходил завтракать домой.
В ответ на возгласы поскорее закрыть за собой дверь Армстронг захлопнул ее с такой силой, что задрожали стены. Ред Тэрнер, сидевший в углу на сундуке, где хранилась хоккейная амуниция, обернулся, отметив про себя, что Армстронг пришел одним из последних. Не хватало только Рода Мак-Элроя, запасного вратаря, а через четверть часа ребята должны выйти на лед.
Большинство юношей молча отреагировали на выходку Армстронга, но Рози удержаться не мог.
– Потише, Клифф, иначе ты обрушишь весь стадион.
– Вы же сами велели мне закрыть дверь! – запальчиво отозвался Армстронг.
– Перестаньте! Хватит! – прикрикнул Толстяк, чтобы предупредить словесную перепалку, которая вот-вот могла завязаться. Толстяку позволялось обращаться к товарищам начальственным тоном. Он был очень полезен ребятам в качестве завхоза команды, и те покровительственно относились к нему, как обычно относятся спортсмены к тем, кто хочет заниматься спортом, но не может по каким-либо причинам.
