Но так как в детстве был зависим от других, долгие годы, вплоть до недавнего времени, он жил с ощущением, что обязан людям. И это несмотря на то, что немец давно уже воздал им должное – не только деньгами, но и возможностями или должностями: к примеру, Дилка он сделал управляющим своего фан-клуба. Сегодня Шумахер чувствует себя свободным человеком – он отдал долги. Михаэль всегда испытывал острейший дискомфорт оттого, что находился у других в долгу, но у него просто не было выбора.
Это ощущение дискомфорта является характерной и формирующей особенностью его поведения. Своего апогея оно достигло в годы выступления за Ferrari. Представьте себе напряжение, в котором находился Шумахер, поставив себе задачу принести Ferrari титул после двадцатилетнего перерыва. Вокруг него построили команду, ему дали все необходимые ресурсы – он должен был выдать результат на-гора. Многочисленные промахи и неудачи, преследовавшие немца с 1997 по 1999 год, до предела обострили необходимость победить. Когда Михаэль сделал это в 2000 году, он словно перевернул страницу в своей жизни. Он больше никому ничего не был должен.
Эдди Ирвайн заявляет, что его приятель учился в одной школе с Шумахером. По его словам, Михаэль был одиночкой и вечно держался в стороне от одноклассников. Сам же Шумахер утверждает, что был совершенно нормальным мальчиком, середнячком, который в школе ничем особенно не выделялся, но сдал все экзамены. Он окончил школу в семнадцать лет и мечтал зарабатывать на жизнь картингом. Если бы эта его затея провалилась, он стал бы механиком. «Я ничего не планировал и ни в чем особенно не преуспевал. Единственное, что мне по-настоящему нравилось, — это картинг. Я добился в нем успехов, потому как посвящал ему все свое время и, что самое главное, у меня были способности. К тому же я учился всему на собственном опыте. Я подходил к этому основательно, придерживаясь принципа «тише едешь, дальше будешь», медленно, но верно, и всегда концентрировался на конкретной задаче, над который в данный момент работал, никогда не забегал вперед, просто радовался тому, чего мне удалось достичь».
В отличие от многих спортсменов, которым пришлось пожертвовать своим детством в погоне за совершенством, Михаэль рос в относительно нормальных условиях. Кстати говоря, Шумахер, казалось бы, целеустремленный и сильный мальчик, не имел особого успеха у девушек. «Как и любой другой парень, я интересовался девчонками, но похоже, что я их не привлекал. Картинг и автоспорт в целом не считались чем-то модным или крутым в то время».
Окончив школу, Шуми устроился на работу в местный автосервис, который специализировался на машинах марки BMW и Volkswagen. Сервисом заправлял Вилли Бергмай-стер – он впоследствии станет другом Михаэля на всю жизнь. Шумахер успешно прошел испытательный срок, но к этому делу душа у него не лежала. «Работая в гараже, я научился разбираться в технических аспектах, что очень пригодилось мне в гонках. Но механиком я стать не хотел. Честно говоря, это казалось мне скучным. Я предпочитал рулить».
Шумахер поставил точку в своей карьере картингиста победой в чемпионате Европы в 1987 году. Заручившись поддержкой Юргена Дилка, он переключился на автомобили. В 1988 году он принял участие в немецком чемпионате юниорской Формулы-Konig и выиграл его. Он также участвовал в немецком и европейском чемпионатах Формулы-Ford. В последнем финишировал вторым, уступив финскому гонщику Мике Сало, который обосновался в Англии. Шумахер приехал в Великобританию в конце сезона, чтобы принять участие в фестивале Формулы-Ford в Брэндс-Хетч, победа в котором считалась ярким показателем таланта. Гонку в Брэндс-Хетч выигрывали многие гонщики, впоследствии попавшие в Формулу-1, но больше было тех, кто в нее не попал. Шумахер же попал в аварию.
Прямо перед самым своим визитом в Британию Михаэль познакомился с человеком, который оказал огромное влияние на его карьеру – большее, чем кто-либо: Вилли Вебером.
Вилли Вебер владел несколькими ресторанами и пабами в Штутгарте. К концу 1980-х годов ему удалось выстроить сеть из более двадцати заведений, но его настоящей страстью был автоспорт. В 1983 году с инженером по имени Клаус Трелла он создал собственную команду в Формуле-3. Они назвали команду «Вебер Трелла Штутгарт» (WTS). Когда Михаэль встретил Вебера, у юноши не было стремлений попасть в Формулу-1: отчасти потому, что у него не было ни интереса, ни каких-либо представлений о ней, а еще потому, что Формула-1 казалась ему чем-то недостижимым. Его знакомство с миром королевы автоспорта произошло, когда он лицезрел великого Айртона Сенну. Бразилец, который в то время был ведущим пилотом Формулы-1, посетил один из международных заездов по картингу, в котором Шумахер принимал участие.
В Вебере юный немец обрел человека, который был твердо нацелен попасть в высший эшелон. «Я сам выступал в гонках на протяжении двадцати лет и всегда стремился попасть в Формулу-1, но я был уже слишком стар, чтобы принять в ней участие в качестве пилота. Потому я мечтал привести туда молодого немецкого гонщика, — вспоминает Вебер. — Это была моя главная цель, и после знакомства с Михаэлем у меня сложилось впечатление, что он и есть тот, кто мне нужен».
Германия всегда интересовалась автоспортом, особенно кузовными гонками. Но на самом высшем уровне, в Формуле-1, страна была представлена очень скудно. Непродолжительное время в ней доминировал Mercedes-Benz – до и после войны, но не принимал участия в чемпионатах с 1955 года. А успех немецких пилотов был еще сомнительнее. Йохен Масс выиграл одну гонку в 1970-е годы. Перед этим единственным выдающимся гонщиком был Вольфганг фон Трипе, который родился в той же самой части Германии, что и Шумахер, только происходил из семьи богатых аристократов – другого конца социально-финансовой шкалы.
В конце 1980-х в стране наблюдался растущий интерес к автоспорту, и многие пытались поднять планку. Брокеры вроде Вебера осознавали, что растут молодые таланты – такие гонщики, как Берндт Шнайдер, Михаэль Бартельс и Хайнц-Харальд Френтцен.
Шумахер обратил на себя внимание Вебера в конце 1988 года, на дождливой гонке Формулы-Ford на Зальцбургринге. Команда Вебера только что выиграла немецкий чемпионат Формулы-3, с Иоахимом Винкельхоком, и это стало для них первым крупным успехом. Вебер присматривал себе новую восходящую звезду. «Я никогда не забуду ту гонку, — вспоминает Вебер. — Михаэль выбрался с седьмого места на первое, демонстрируя потрясающее владение машиной, и я понял, что ему на роду написано попасть в Ф-1. Я наблюдал за ним еще две гонки, а потом вышел на контакт».
Под впечатлением от увиденного Вебер предложил Шумахеру принять участие в тестах Формулы-3 в Хоккенхайме. Он вспоминает:
«Проехав четыре, может быть, пять кругов, Михаэль переусердствовал и сошел с трассы. Он вернулся в боксы очень расстроенный и сказал мне: «Ну вот и все, тесты окончены».
Я сказал: «Нет, Михаэль, это только начало. Теперь ты пойдешь и поработаешь с парнями над машиной, настроишь все под себя, а затем мы продолжим».
Я был поражен его честностью, его искренностью. Обычно, если ты даешь новичку шанс и он сходит с трассы, он придумывает какое-то оправдание типа «мокрый участок на трассе» или «техническая проблема», но сказать «я ехал слишком быстро, совершил ошибку, и теперь все кончено…». Он был более чем на секунду быстрее моего тогдашнего пилота. Я подписал с ним контракт на 1989 и 1990 годы и стал платить ежемесячную зарплату».
Вебер послушался здравого смысла и подписал с Михаэлем долгосрочный контракт. Шумахер был более чем ошеломлен. «Он предложил мне контракт на два сезона в Формуле-3! Это казалось мне фантастикой. Я такого просто не ожидал. Ведь чтобы провести в Формуле-3 один сезон, нужно огромное количество денег. А Вилли просто сказал: «Веди машину и не беспокойся о финансовой стороне вопроса».
В 1989 году Михаэль выиграл две гонки и финишировал третьим в чемпионате, уступив Хайнцу-Харальду Френтцену и Карлу Вендлингеру. Борьба на трассе была жесткой, и Шумахер научился выкладываться на полную катушку, но в самом начале он охотно строил из себя жертву. В видеосъемке немецкого спутникового канала Premier запечатлен негодующий Шумахер, жалующийся интервьюеру на то, что его подрезал другой гонщик. «Я знаю, мы сражались изо всех сил, — протестовал Шумахер, — но с его стороны это было нечестно, и если он сделает подобное снова, с ним кто-то должен поговорить. Должны быть приняты какие-то меры».
Как утверждает Вебер, Михаэль «не машина, какой его часто выставляют. Напротив, он невероятно ранимый человек с большим сердцем, легко уязвимый и тонко чувствующий».
Это описание Шумахера заслуживает внимания – оно противоречит тому представлению, которое сложилось у его соперников и публики. Жан Тодт, позже ставший главным наставником Михаэля, рисует примерно ту же картину – образ ранимого человека в жестоком мире: «Михаэль – человек очень застенчивый и скромный. Его самого всегда удивляет то, какой энтузиазм он порождает в людях. Ему важно чувствовать поддержку окружающих. Как и всем нам, ему свойственно сомневаться. Я считаю, что Михаэль – потрясающий человек. Он может проявить невероятную зрелость и рассудительность, а пятью минутами позже ведет себя как ребенок».
