3. Контроль времени 2½ часа на сорок ходов (до этого обычный контроль был 30 ходов на два часа. — В. П.).
4. Если партия окончена, то новая начинается лишь на следующий день.
5. Судья выбирается обоими игроками.
6. Чемпион мира обязан защитить свое звание в течение года со времени принятия вызова.
7. Чемпион мира не может быть принужден к защите своего звания, если призовой фонд не достигает 10 000 долларов, не считая расходов по проезду и содержанию участников матча.
8. Из призового фонда чемпиону мира предварительно отчисляется 20 процентов; из остальной суммы победитель получает 60 процентов, проигравший — 40 процентов.
11. Если чемпион мира принимает вызов, то вызывающий должен внести 500 долларов в виде залога.
18. Шахматист, выигравший звание чемпиона мира, должен его защищать на вышеуказанных условиях.
Шахматная пресса и современники-маэстро отрицательно расценили пункты о призовом фонде, обвиняя Капабланку, что он «укрылся за золотым валом». Но и сумма была не так уж велика, и распределение ее справедливо.
Беда была в том, что обеспечить десять тысяч долларов плюс немалую сумму на проезд и проживание участников для игры против «непобедимого» Капабланки было практически невозможно.
— Зачем бросать деньги на матч, заранее зная результат? — рассуждали шахматные «меценаты». — Какие у претендента шансы? Никаких! О чем же говорить?
Даже Алехину, бывшему в зените славы, удалось обеспечить матчевый фонд ценой огромных усилий, и то, в сущности, случайно. Он вспоминал: «Когда требуемая сумма была собрана в Буэнос-Айресе в 1927 г., то не ради его соперника (в данном случае — моей скромной особы), а ради самого Капабланки: в ожидании чествования его как чемпиона мира, в городе, где Капабланка дважды бывал и где он был исключительно популярен».
Урегулировав финансовые условия с возможными претендентами на шахматную корону, чемпион мира отплыл в США, где буквально почил на лаврах. Капабланка, видимо, и сам уверовал в свою непобедимость, не понимая, что чемпион мира, как бы даровит он ни был, все же должен непрерывно работать над собой, тренироваться, следить за теорией и придумывать новинки, совершенствовать свои спортивные методы, изучать игру будущих соперников и вообще идти в ногу (вернее, впереди!) с творческой жизнью шахматного мира, главой которого он является.
Почивание на лаврах длилось до 1924 г. и лишь изредка прерывалось эффектными однодневными выступлениями. Так, например, в 1922 г. Капабланка в Кливленде (США) провел сеанс одновременной игры на 103(!) досках. Он выиграл 102 партии и одну свел вничью. Знатоки, смеясь, пожимали плечами, но на невежественного обывателя победа над таким количеством участников производила сильное впечатление и была хорошей рекламой искусства чемпиона мира.
А между тем соперники Капабланки не дремали!
В конце ноября 1922 г. в Вене состоялся международный турнир. Победителем оказался Рубинштейн, который немедленно направил Капабланке вызов на матч, но потом не сумел обеспечить нужный фонд. Совершенствовался с каждым месяцем страстный, фанатично преданный шахматам, волевой Алехин, уже с 1914 г. рассматривавший Капабланку как своего соперника в борьбе за шахматную корону и детально, до косточки, изучавший его творческую личность. С большим успехом выступали Боголюбов и Рети, а преждевременно сданный в архив Ласкер ставил себе целью доказать шахматному миру, что проигрыш им матча Капабланке был случайным, и в 1923 г. блестяще завоевал первый приз на турнире в Остраве Моравской, не проиграв ни одной партии.
Начинался расцвет шахматной жизни и в Советском Союзе, где впервые в истории шахматное движение получило государственную поддержку. Не за горами было там выдвижение юных талантов.
Ганнибал в Капуе! Капабланка в Нью-Йорке! Сибаритство того и другого явилось причиной их поражений: одного на бранном поле, другого на шахматной доске.
29 ноября 1923 г. Алехин из Монреаля (Канада) направил Капабланке письмо о том, что он приезжает в США для подготовки финансирования матча между ними, но вызов пошлет только после Нового года, когда истечет срок вызова Рубинштейна, который не сумел собрать денег.
Но когда в декабре 1923 г. Алехин гастролировал по США, выяснилось, что американские богачи тоже не склонны выложить десять с лишним тысяч долларов для матча Капабланка — Алехин, но согласны финансировать турнир, в котором играли бы сильнейшие шахматисты мира и несколько американских маэстро.
И вот 16 марта 1924 г. в Нью-Йорке начался двухкруговой турнир, где играли Капабланка, Ласкер, Алехин, Боголюбов, Мароци, Тартаковер, Яновский, Ейтс и от США Маршалл и Эдуард Ласкер.
Интересная деталь: на турнире не было, как обычно, расписания туров, а за четверть часа до начала игры бросали жребий: какой тур состоится.
С непонятным легкомыслием при столь сильном составе противников Капабланка начал турнир нездоровым и первые партии играл даже с повышенной температурой, хотя естественно было настоять или на некоторой отсрочке соревнования, или на пропуске им нескольких партий. Немудрено, что первые три партии Капабланки быстро закончились вничью еще до 30-го хода. В четвертом туре чемпион мира выиграл у Алехина пешку, но не смог в эндшпиле реализовать преимущество. В пятом туре Капабланка в хорошей позиции допустил просчет и потерпел единственное в турнире поражение от Рети. Это был его первый проигрыш за восемь лет! Ореол непобедимости был рассеян!
Ко второй половине турнира Капабланка вошел в форму, но все же не смог догнать Ласкера, проведшего весь турнир с огромным подъемом, хотя и нанес экс-чемпиону мира в личной встрече чувствительное поражение (см. партию №34).
Победителем турнира вышел Ласкер, набравший 16 очков (из 20), вторым был Капабланка — 14½ очков, третьим — Алехин — 12 очков. Единственным «достижением» чемпиона мира было то, что из-за относительной неудачи Алехина удалось на три года отсрочить матч с ним. Капабланка, конечно, был недоволен результатом турнира, и особенно тем, что его опередил старинный соперник Ласкер.
Выступления Капабланки в печати после турнира и по тону и по содержанию были обидны для Ласкера и Алехина. Цель чемпиона мира была доказать, что оба они ему не чета!
«Я сильно разочарован результатами турнира, — сказал Капабланка в интервью для американского шахматного журнала. — Я думал, что кто-нибудь из молодых шахматистов выдержит сравнение с классом игры старого маэстро. Тогда я с удовлетворением дал бы ему возможность выиграть звание чемпиона мира или нашел бы возможность самоустраниться без урона для шахмат. Победа Ласкера заставила меня изменить свое намерение. Если бы я отказался от звания чемпиона мира, оно опять досталось бы Ласкеру, что нежелательно. Итак, я должен оставаться на своем посту. Не думаю, что сам Ласкер сколько-нибудь сомневается в моем превосходстве над ним. После борьбы в Гаване исход турнира в Нью-Йорке ни у кого не мог породить сомнений. Во время турнира я был в таком плохом состоянии, что удивляюсь, как мне удалось занять второе место. Тем не менее при личной встрече с Ласкером я его победил. Я убежден, что и во втором матче Ласкер сыграл бы не лучше, чем в Гаване. Я искренне убежден, что в Гаване Ласкер играл лучше, чем в Нью-Йорке, и что он взял первый приз главным образом потому, что молодые маэстро играли ниже своей силы... Что касается Алехина, который перед турниром казался (подчеркнуто мною. — В. П.) кандидатом на звание чемпиона мира, то он разочаровал своих приверженцев. Однако я думаю, что он может играть лучше. Если бы шахматный мир пожелал увидеть действительно хороший матч, надо было бы устроить встречу между Ласкером и Алехиным».
В американской газете Капабланка так разъяснил слова о «самоустранении», то есть об отречении от шахматного престола:
«Крайне сомнительно, выступлю ли я еще в международном турнире. Лишь тот факт, что это был первый большой турнир в Соединенных Штатах за последние двадцать лет, побудил меня участвовать в нем, несмотря на то, что я после смерти отца решил отказаться от серьезной турнирной игры. В дальнейшем мои выступления могут носить характер только публичных представлений (очевидно, вроде сеанса на 103 досках! — В. П.). Я с радостью откажусь от звания чемпиона мира, но так как сознаю, что молодые шахматисты имеют право оспаривать его, то терпеливо подожду несколько лет, пока кто-нибудь не оправдает ожиданий и не победит меня в матче. Если же я удержу свое звание, то подумаю, какие шаги предпринять, чтобы самоустраниться».
В этих двух высказываниях много психологически любопытного. Во-первых, Капабланке тогда было только 35 лет и к «молодым маэстро» он мог отнести только Алехина, который был на четыре года моложе, а прочие были ровесниками чемпиона мира. Во-вторых, снисходительно-высокомерный тон по отношению к коллегам и слова, что он «с радостью откажется от звания чемпиона мира», очевидно, имели целью внушить американскому обывателю, что он, Капабланка, не какой-нибудь там заядлый профессиональный «игрок», а состоятельный джентльмен, дипломат, светский человек, интересующийся шахматами, но не зависящий от них. Эта забавная черта Капабланки сближает его с Морфи, который решительно отвергал звание шахматного маэстро, а когда местная газета однажды похвалилась перед читателями, что их земляк — прославленный шахматист, то Морфи возмутился и настрочил в редакцию огромное письмо, в котором доказывал, что он вовсе не шахматный игрок, а живет на оставленное отцом наследство стоимостью в 146 162 доллара 54 цента! Это была фантазия душевнобольного человека, но что заставляло Капабланку отрекаться от шахмат? Влияние чванной жены? Или собственный снобизм? И шахматы отомстили Капабланке за то, что этот шахматный гений стал свысока и пренебрежительно относиться к своему искусству и к самому себе!
