Недалеко от Шаолиня, у подножия горы Укуншань, располагается знаменитое кладбище патриархов и шаолиньских монахов, называемое «Лес пагод» (талинь). Оно действительно напоминает лес, построенный из желтоватого песчаника. Здесь встречаются два типа ступ – округлые и невысокие, характерные для индийской и тибетской традиции, и высокие, в несколько уровней, характерные для Китая. Традиционно тела буддийских монахов сжигали, а их прах помещался в небольшое отделение в центре ступы и замуровывался. По преданию, первые погребальные пагоды появились по указу императора Тан Ли Шиминя, который позволил монахам торжественно хоронить своих особо отличившихся наставников. Самой старой сегодня считается пагода монаха Фаюаня (ум. в 791 г.) в одиннадцать уступов, а всего в «Лесу Пагод» располагается 229 ступ, более десятка из них анонимны: время стерло имена тех, кто захоронен в них.
При династии Тан здесь появилось около 500 погребений, сегодня до нас дошло лишь одно. Вообще, несмотря на благочестивое отношение к усопшим, нередко новые погребения надстраивались над старыми из-за недостатка места, а имена монахов прошлого забывались. Во многом именно поэтому от пагод династии Сун до нас дошли лишь 2 пагоды, от династии Цзинь – 7, от династии Юань – 43 погребения, от династии Мин – 139. К XVII в. здесь почти перестали хоронить, а к периоду последней династии Цин относят лишь десять ступ, хотя сейчас по-прежнему всех настоятелей и великих монахов Шаолиньсы хоронят именно в «Лесу Пагод».
Высота пагод определялась заслугами и добродетелями монаха (гундэ) и его ролью в развитии Шаолиньсы. Самые высокие пагоды доходят до 15 м.
Зимой в монастыре холодно – он традиционно не отапливается, и хотя температура в провинции Хэнань редко опускается ниже -8 градусов, надо иметь немало терпения и мужества, чтобы и в таких условиях продолжать не только тренировки, но, что значительно сложнее, сеансы медитации.
Современное государство заинтересовано в том, чтобы превратить Шаолиньсы в живой музей, в своего рода туристический комплекс, – в этом истинная трагедия монастыря. За счет колоссального притока туристов изменился уезд Дэнфэн – недавно в нем образовали город Дэнфэн, отделив его от остальной части уезда. Некогда в захолустном и малопривлекательном поселке, за несколько лет превратившемся в город, возводятся высотные дома и коттеджи, построены и принимают постояльцев неплохие гостиницы. По сути, государство выставило Шаолиньсы на продажу.
Шаолиньские последователи и современная цивилизация
Многое изменилось в современном Шаолине, время не только разрушает постройки, но и меняет души людей. Сегодня шаолиньские монахи и послушники, ознакомившись с «достижениями цивилизации», приносимыми сотнями туристов, уже нередко сами открывают свои небольшие школы для иностранцев. Те же, убежденные, что за пару месяцев или даже пару недель можно овладеть «шаолиньскими секретами», готовы заплатить порой немалую сумму денег, получив за это знания весьма сомнительного свойства. Большинство монахов, с которыми мне приходилось сталкиваться, даже хорошо зная шаолиньское ушу, не считают необходимым объяснять иностранцам реальную технику шаолиньцюань, не видя смысла в столь коротком обучении. Чтобы интегрироваться в эту среду, нужно несколько лет, еще несколько лет уйдет на базовое обучение – процесс долгий и изобилующий традиционными ритуалами общения. Нередко в школах шаолиньских мастеров Дэцяня, Дэюня и других в неделю вам могут показать одну методику или прием. Это – проявление уважения. Если же вам за пару дней демонстрируют большой комплекс, скажем, боя с мечом, скорее всего это означает лишь желание побыстрее избавиться от непонятливого и неперспективного ученика.
Сам же монастырь постепенно эволюционирует в сторону «комплекса развлечений». На территории монастыря можно купить массу сувениров, работают киоски с мороженым и кока-колой – агрессивная, непривычная цивилизация пришла под некогда безмолвные монастырские стены. Порой больно смотреть на процесс разрушения многовековой традиции, когда осознаешь, что безделушки и сувениры могут нанести урон больший, нежели десятки пожаров и годы гонений. Но здесь не должно быть места для сожалений – шаолиньское учение сегодня живет уже далеко за пределами монастыря, среди послушников, разбросанных не только по Китаю, но и по всему миру. Шаолиньскому монастырю уготована судьба постепенного превращения в музей, где молодые монахи призваны играть роль живых экспонатов.
В начале 90-х гг. в монастырь набрали несколько десятков молодых послушников специально для изучения ушу. Они уже далеко не всегда соблюдают все традиционные монашеские правила – их придерживаются в основном старшее, уже уходящее поколение. Молодежь зачастую не посещает регулярных молитв и не столь активно занимается монашеской практикой, больше времени уделяя ушу.
Некоторые монахи стремятся сегодня интегрироваться в государственную деятельность, занимая административные посты. В известной мере это не является новостью, поскольку традиционно буддийские монахи жили при дворах правителя в Лояне и Чанъани, выполняя обязанности «государственных наставников» (гоши). Однако самой традицией они уважались скорее как государственные деятели, нежели как духовные лидеры. Но современная жизнь как бы утрирует традицию, например, нынешний председатель административного совета монастыря, молодой Юнсинь, любит позировать на фоне дорогих западных автомобилей и фотографироваться у избирательной урны при голосовании в Совет народных представителей КНР. Жизнь малозначимого, но «государственного мужа», оказывается привлекательнее, чем древняя шаолиньская традиция.
Часть монахов после службы, аккуратно сложив желтые одежды и переодевшись в «гражданское» платье, практически ежедневно отправляются в город Дэнфэн, побеседовать с друзьями. Многие здесь же ведут школы ушу или традиционной медицины.
В современном Шаолине чуть более ста монахов, около половины из них обучаются ушу. Остальные же считаются знатоками традиционной медицины и хранят многие ее секреты в тайне. Прием детей в монастырь сохраняется до сих пор – самым младшим монахам по семь – девять лет. Формально в древности монахом можно было становиться лишь после 16 или 18 лет, однако сегодня этот порядок нарушен, к тому же и статус монаха заметно размыт.
Каждый монах принадлежит к тому или иному поколению (дай, или ши) носителей «истинной традиции» Шаолиньского монастыря, к которой не могут принадлежать монахи других монастырей или буддийских школ. Считается, что первое поколение представлял сам Бодхидхарма (по другим версиям, основатель монастыря Бото), но в реальности отсчет поколений пошел лишь в XIII в., с настоятеля Фуюя. Значит, целостная доктрина духовного воспитания со своими характерными методами, включающими практику ушу, возникла в Шаолиньсы никак не раньше указанного времени.
На сегодняшний выход этой книги шаолиньская линия насчитывала 38 поколений, которые различаются первым иероглифом в имени монаха. Так, имена монахов 30-го поколения начинаются с иероглифа «су» («простота»), 31-го – с иероглифа «дэ» («благодать»), 32-го – с иероглифа «син» («следовать [буддийским предписаниям]», или «поведение [в соответствии с буддийскими уложениями]»). Таким образом, можно без труда определить на слух, к какому поколению принадлежит монах и, соответственно, какую ступеньку на иерархической лестнице он занимает, учитывая, что старшие поколения имеют более высокий статус. Но нередко монах старшего поколения оказывается на десяток лет младше, чем его последователь. Скажем, один из самых известных монахов-бойцов 31-го поколения Дэян младше многих монахов 32-го и даже 33-го поколения. Такая ситуация объясняется тем, что в реальности абсолютно прямой линии преемствования-передачи не существует. Право посвящать в буддийскую Дхарму и давать шаолиньское буддийское имя имеют несколько наиболее уважаемых монахов Шаолиньсы. Они посвящают своих последователей, не согласуясь между собой (этого монастырские правила не требуют), и дают своим ученикам имя поколения, следующего за тем, к которому принадлежат сами. Если посвящаемому 30–40 лет, а посвящающий учитель пришел в монастырь в 6–7 лет и прожил в нем лет 20, то на момент посвящения он может оказаться младше своего ученика. В течение многих поколений такое «запаздывание» накапливалось, сегодня мы можем, например, встретить монахов 34-го и 35-го поколений – глубоких стариков – и представителей 31-го и 32-го поколений в полном расцвете сил. Обычно к именам монахов прибавляется «Ши» – первый иероглиф из имени Будды Шакьямуни (кит. «Шицзямуни»), поэтому имена звучат как Ши Дэян, Ши Синъин и т. д.
