Пресса пишет о том, что делают хулиганы, но в ее силах кое-что изменить. Если в прессе появятся статьи, направленные против клубов и ФА, то, возможно, что-то и изменится к лучшему. У прессы есть такая возможность, но она ее не использует. Хулиганство очень удобный и нужный источник новостей, чтобы с ним бороться.
Иногда пресса делает то, что и должна. Относится это, к несчастью, не к футболу, а к крикету. Этим объясняется так же и название моей книги; я хочу предложить, как можно что-то изменить.
Когда люди стали ездить по миру за сборной Англии по крикету, за ними закрепилась репутация не просто любителей игры. Они приносили много проблем, но в целом их считали веселыми парнями, которые много пьют и много шумят. Но пресса заставила национальную федерацию обратить внимание на тех, кто ходит на крикет, а самих болельщиков стали называть «Barmy Army» [как говорилось выше, «бешеная (или „безумная“, как вам больше нравится) армия»]. В результате отчеты о матчах сборной включали в себя не рассказы о том, сколько полицейских обеспечивали порядок, а о том, сколько пива было выпито.
Я нормально отношусь ко всему этому. Благодаря усилиям нескольких людей крикет стал тем, чем должен быть футбол. Это своего рода фанатство, но без насилия. Страсть и шум не приносят никому никакого вреда. Крикетная Barmy Army должна стать примером для всех остальных.
Но если к ним присмотреться внимательнее, на многих одеты футболки разных футбольных клубов. Но они никогда не переступают черту, потому что к ним относятся, как к нормальным людям с нормальным хобби. И Barmy Army ведет себя соответственно. Они считают себя теми, кому нужно аплодировать. К ним не привязывается полиция, как к футбольным фанам, и они чувствуют себя свободнее. У них нет никакого желания нарушать такое течение событий. Они приносят в игру юмор и страсть. Крикет должен быть благодарен прессе за это, ведь она фактически спасла его.
Как футбольный болельщик, я знаю, что люди из Barmy Army ходят и на футбол. Но из-за нескольких хулиганов к ним не будут относиться так же, как и к любителям крикета. Я чувствую вину за это, так как сам раньше относился к этому меньшинству.
Если что-то и изменится, то мы не должны рассчитывать на помощь клубов и футбольных чиновников. У них есть власть, но пользуются они ею лишь после Эйзеля или Хиллсборо. На организованных фанов может оказать влияние только пресса. Если она поймет, что 99,9 процентов болельщиков заслуживают, чтобы к ним относились лучше, чем сейчас, то многое может измениться. Но зная все то, что было в прошлом, я бы не рискнул поставить на это деньги.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
«НАУЧНЫЙ ПОДХОД»
Мое отношение к тем, кто изучает хулиганство с «научной точки зрения», выражается в нескольких всем известных коротких словах. Выражаясь более высоким слогом, я не отношусь к большинству из них с уважением.
Для этого есть достаточно причин. Некоторые из них — это мое отношение к конкретным личностям, и они не главные. Проблема в том, что большинство из тех, кто изучает хулиганство, просто не понимают, с чем имеют дело. Я говорил многим это прямо в лицо, и я могу это объяснить.
Тому, что вы сейчас читаете, уже 18 месяцев [прибавьте еще 12-14], и у меня в офисе есть много писем, в котором люди просят только об одном: об информации — о том, какое влияние на хулиганов оказали скрытые камеры и мобильные телефоны, и о многом другом. Во многих из писем не было конверта с маркой для ответа, и я просто не мог ответить на них (в конце концов, если вам что-то нужно от меня, то почему я должен еще и платить за это?). Большинство из писем были от студентов, и приходят они регулярно.
Эти письма подтверждают, что проблема хулиганства стала больше интересовать общество в последние годы. Эта проблема дала работу многим людям. Люди держатся за работу и защищают ее. А. для прессы они предоставляют цитаты одну за другой. Кому из них это может не нравиться и кто из них будет с этим бороться?
Изучать проблему хулиганства стали совершенно разные люди. Некоторые, следуя теории марксизма, считают хулиганство следствием того, что рабочие хотят защитить игру от среднего класса.
Те, кого учили таким теориям, сейчас начинают сами кого-то учить. На людей выливается поток недостоверной информации, которую им приходится сопоставлять с еще более недостоверной информацией. К чему это приводит, всем хорошо известно.
Такие теории очень удобны для их авторов, а так как ими часто являются доктора и профессора, то все, особенно члены Парламента, прислушиваются к ним и стараются как можно чаще поставить их перед видеокамерой. После этого начинаются проблемы, так любая дурацкая идея начинает влиять на мнения людей.
Одним из первых, кто начал изучать хулиганство, был Джон Уильямс, и в первой половине восьмидесятых появились его работы с характерными названиями «Если думаешь, что крут…» и «Социальные корни футбольного насилия». В 1984 году вместе с Эриком Даннингом и Патриком Мэрфи он выпустил книгу «Хулиганы за границей». Если хотите знать, как далеко по ходу книги можно уйти от ее начальной темы, обязательно прочтите. Из нее вы узнаете также, что «большинство хулиганов родились на индустриальных окраинах и с детства росли без родителей». Одна из самых крупных дезинформации, которые когда-либо оказывались на страницах книг.
Но это был не единственный промах авторов книги. Метод их «исследования» можно охарактеризовать как «наблюдение за хулиганами с максимально дальней дистанции». Они изучали хулиганство на примере «Лестер Сити». Ими было сделано множество предложений, как можно воспрепятствовать поездкам хулиганов заграницу. Тех, кто желает выехать, они предлагают отправлять на автобусах, потому что их «легче контролировать». Но, несмотря на то, что президент ФА не раз заявлял, что неоднократно перечитывал книгу, ничего не изменилось.
Но труды принесли авторам известность и авторитет в определенных кругах. Когда основывался «Институт по исследованию футбола», авторы были первыми, кого туда пригласили. Все их идеи становились определяющими для тех, кто что-то предпринимал по данной проблеме.
В 1996 году, когда в свет вышла «Мы идем», на всех этих людей обрушился поток критики. Критиковались как они сами, так и их методы. Сказать в ответ ничего толкового они так и не смогли.
Уильямс вновь появился на сцене в ноябре 1997 года. «Когда наступает суббота» [английский фанзин] выделил ему две страницы на то, чтобы высказать все, что он обо мне думает. Мы с братом были обвинены в «скучности и монотонности», а наши книги — в «пропаганде футбольного насилия». Когда я читал эту статью, я очень громко смеялся.
Мои слова про этого человека можно отнести ко многим другим, занимавшимся этим же вопросом. Таких было много и до него, и они и создали те стереотипы, что существуют в обществе о хулиганстве: что все хулиганы — ультраправые и из разбитых семей, это внушили обществу именно они. В целом «научное исследование проблемы» нисколько не остановило ее роста.
Грустно, но из прошлого никто не сделал никаких выводов, и сегодня вновь создаются такие организации, как Честерский Институт Нормана. Это пугает меня, так как не приведет ни к чему, кроме траты денег, а хулиганство по-прежнему будет процветать.
Я всегда утверждал и продолжаю утверждать: единственными, кто может объяснить, почему взрослые люди дерутся друг с другом на футболе, могут быть те, кто делал это. Изучать же хулиганство можно сколько угодно, вот только кто сделает из этого правильные выводы?
Много лет назад я был в специальном поезде, который имел пунктом назначения бирмингемский вокзал Нью-Стрит. После нашего выхода началось обычное пение песен и другой шум, и продолжалось это во время всего нашего пути от вокзала к стадиону. На нас смотрело несколько полицейских, и внезапно один из них подбежал к одному из моих друзей и потащил его куда-то за собой. Отпинал его как следует, крича, что он сейчас в Бирмингеме и что пора прекращать орать, прежде чем отпустил его обратно к нам. Я до сих пор не могу этого забыть, и лозунг «all cops are bastards» [«все полицейские — ублюдки»] надолго остался в моей голове.
Ничего с тех пор не было сделано, чтобы изменить это, по крайней мере на футболе. Моих впечатлений от общения с полицией хватит на целую книгу. Я видел, как людей выбрасывали со стадионов ни за что, и как с моими друзьями обращались, как со скотами. Я видел полицейский автобус в десяти метрах от места, где 10 человек избивали скарфера, и видел, как ублюдки в форме смеялись, избивая невиновных болельщиков. Я слышал, как в суде они врали, рассказывая о тех вещах, которые я видел своими глазами. Когда речь заходит о полиции, я просто не могу говорить спокойно. Многие из тех, кто читает эту книгу, думают так же, как и я. Не всем нравится такое отношение полиции к футболу и футбольным болельщикам. Кто-то может возразить, что мы имеем такую полицию, какую заслуживаем. Да, среди полицейских много ублюдков, но их много и среди фанатов. Ясно и то, что полицейские думают так обо всех нас.
