— Хорошо! Я предупрежу шефа, — ответил дежурный надзиратель.
Только в одиннадцать часов Монтеро попал наконец к инспектору. Он застал его за делами.
— Господин инспектор, в субботу, двенадцатого, я не мог находиться в книжной лавке, так как был на матче «Ресинг» — «Ривер».
— Что-что? А как вы это докажете? С вами кто-нибудь был?
— Нет, на футбол я предпочитаю ходить один, чтобы внимательнее следить за игрой.
— Как нарочно…
— Но я вам говорю, что был на стадионе. Постойте, могу даже назвать результат: 3:1 в пользу «Ривера».
— Подумаешь, какое дело: да это каждый может, достаточно прочитать газету!
— Но я могу сообщить и некоторые детали: Лусто забил все три мяча.
— Об этом тоже напечатано!
Монтеро вертелся на стуле. Он кусал кулаки, силясь найти другие доказательства.
— Постойте, господин инспектор, могу также рассказать, что один из голов Лусто забил головой.
— Ну и что это доказывает?
— А то, что я был там, господин инспектор. Правда, правда, я об этом просто позабыл. Со вчерашнего дня у вас такого наглазелся! Кроме того, я разговаривал с Лусто при выходе из раздевалки.
— Сотни бездельников делают то же самое.
— Но он мне ответил!
— Может быть, вы припомните, что он вам сказал?
— Минутку, господин инспектор, минутку…
Монтеро вновь сделал над собой усилие. Во что бы то ни стало нужно было вспомнить какую-нибудь деталь, которая изменила бы все. Вдруг лицо его озарилось.
— Лусто сказал мне буквально следующее: «Впервые я сумел забить гол головой, сам того не ведая…» Да, именно так он и сказал: «сам того не ведая». Вызовите его! Спросите об этом!
Инспектор на мгновение задумался. «Что, если арестованный говорит правду и является жертвой ложного показания? Один шанс из ста, — подумал он. — Но все же это шанс, и мой долг предоставить его парню».
Он тотчас приказал вызвать Лусто, самого великого аргентинского края всех времен, одного из редких футболистов, о котором Ди Стефано сказал: «Да, это великий игрок. Его место в сборной команде мира последнего двадцатилетия».
Вскоре Лусто сидел уже в кабинете инспектора, который, будучи отличным чиновником, отнюдь не был профаном и в отношении того, что касалось футбольного мяча. Он начал разговор издалека.
— Ну, как там дела у «Ривера»?
— Отлично. Мы лидируем и после победы над «Ресингом» надеемся завоевать звание чемпиона.
— Да, о матче против «Ресинга» разговоров немало!
— Поговорить есть о чем…
— В том числе и о трех ваших голах!
— Это же так редко удается…
— Товарищи, наверное, тепло вас поздравляли.
— Разумеется…
— А болельщики, конечно, их поддержали.
— Еще бы! Пришлось ждать добрых сорок пять минут, прежде чем удалось освободиться.
В этот момент инспектор приказал одному из своих помощников ввести обвиняемого. Монтеро, казалось, преобразился. Лусто был здесь! Он ему сейчас напомнит… Инспектор возобновил беседу с нападающим «Ривер Плейт».
Показав пальцем на Монтеро, инспектор спросил:
— Вы знакомы с этим господином?
— Вроде бы нет, — ответил Лусто, пристально вглядываясь в бедного Монтеро.
— Посмотрите внимательно, вы уверены?
— Поручиться не могу: в нашей профессии встречаешь столько людей!
Тогда Монтеро приблизился к Лусто и стал прямо перед ним. Под испытующим взглядом инспектора, который впервые со вчерашнего дня дал ему возможность взять инициативу в свои руки, Монтеро попытался говорить очень спокойно.
— Лусто, моя жизнь поставлена на карту, умоляю вас, постарайтесь вспомнить! Это было в субботу, после матча. Вас хлопали по плечу, и вы раздавали автографы. Я подошел к вам и сказал: «Какой был замечательный третий гол!» Вас забрасывали вопросами, но вы улыбнулись мне и сказали: «Впервые я сумел забить гол головой, сам того не ведая».
— Обождите… — сказал Лусто, хмуря брови.
Гнетущая тишина воцарилась в комнате. Инспектор поднялся с кресла, обошел вокруг стола и прислонился к стене; помощники его затаили дыхание.
— Верно, верно, так оно и было, я припоминаю. Я действительно сказал: «головой, сам того не ведая», и сказал это только один раз, молодому человеку, у которого на голове была…
— Голубая каска! — выпалил Монтеро.
— Да, голубая каска!
— Потому что их носят все болельщики «Ривера», — подчеркнул инспектор.
— Совершенно верно, у меня нет никаких сомнений, — продолжал Лусто. — Никаких. Этот парень был в прошлую субботу на стадионе. Впрочем, не исключено, что он попал даже на одну из фотографий, когда нас, игроков, снимали при выводе со стадиона. У меня дома есть несколько штук. Если хотите посмотреть…
Инспектор тотчас же послал человека по указанному адресу. Три четверти часа спустя фотографии уже лежали на столе у инспектора.
— Смотрите! Это я! Рядом с Лусто! В каске! — закричал Монтеро.
Инспектор внимательно наблюдал за разыгравшейся сценой. Его взгляд раз десять перебегал с Монтеро на фотографию, снова на Монтеро, дрожавшего всем телом. Потом он сказал:
— Монтеро, вы оправдались! Свидетельство Лусто само по себе было весьма убедительным, но эта фотография дает неопровержимое доказательство. Примите, Монтеро, наши извинения. Вы свободны!
При этих словах Монтеро бросился Лусто на шею и… заплакал. Но на этот раз от радости и волнения. Он бормотал бессвязные фразы, которые означали: без вас и без вашего третьего столь оригинального гола я бы никогда не смог доказать свою невиновность. Спасибо, спасибо.
Через несколько дней был задержан, а затем осужден настоящий убийца. С тех пор на вопрос: «Какой забитый вами за всю вашу карьеру гол вы считаете самым замечательным?» — Лусто, не колеблясь, отвечает:
— Гол в ворота «Ресинга» в субботу, который я забил головой, сам того не ведая.
«Я знаю, кто я такой: я — памятник рекламный». Эти слова беспощадного Бернарда Шоу Эленио Эррера с полным правом мог бы взять на свой счет. И если он благодаря своим усилиям и своему таланту, который заставляет немощных брюзжать, вывел миланский «Интер» в чемпионы Европы, то он столь же блестяще использовал все возможности рекламы, чтобы прославить свои собственные инициалы — Э. Э. Стоит только произнести их в какой-либо точке футбольного мира, как сразу же начинаются славословия или же ожесточенные споры.
Э. Э. — главарь каторжников… Э. Э. — слуга итальянского капитализма… Э. Э. — супербомба итальянского футбола… Э. Э. — могильщик футбола… Э. Э. — король шумихи… Э. Э. — мистер допинг… Э. Э. — государственный преступник № 1… Э. Э. — единственный в мире… Э. Э. — чудодей современности…
Эленио Эррера любит деньги и не скрывает этого, но он обожает и свою профессию, которой владеет в совершенстве. Он подмечает все, все записывает и ведет секретную картотеку на каждую команду, на каждого игрока, достойного внимания, будь то итальянец, испанец, француз, русский, южноамериканец или представитель Африки. Никто не может застать его врасплох.
Когда в начале сезона 1961/62 годов Эррера приехал в Италию, у него была уже давным-давно сложившаяся репутация. Но Э. Э. никогда не живет старым багажом. Накануне первого матча чемпионата страны он собрал свою команду и с поразительной точностью охарактеризовал стиль игры противника, достоинства и недостатки всех одиннадцати игроков, с которыми предстояло встретиться. Футболисты были поражены.
— Откуда он все это знает? Живет в Италии всего две недели, а о Сампдориа судит так же подробно, как все итальянские тренеры, вместе взятые!
А было все очень просто. С момента подписания контракта с «Интером», он стал собирать самую подробную документацию о всех заальпийских командах. Он делал вырезки из газет, вырезал даже самые незначительные заметки о самых заурядных встречах. И в итоге за шесть месяцев у него накопился обширный материал о будущих соперниках, и он мог без труда ответить на самые каверзные вопросы, касающиеся итальянского футбола.
Э. Э. за несколько секунд завоевал доверие команды. Говорили о чуде. В действительности же тут была организация, работа и чистая психология.
Некоторое время спустя на перроне вокзала в Генуе Эррера обратился к Анжело Моратти, добросердечному патрону «Интера», тифозо № 1 миланского клуба:
— Президент, наш результат с лихвой перекрывает любую победу! Вы, надеюсь, со мной согласны?
— Совершенно, Эленио! — ответил Анжело Моратти.
— В таком случае вы должны дать игрокам премию как за выигранный матч…
Анжело Моратти расхохотался и дал соответствующее указание казначею. Один из присутствующих тихонько обронил:
— Ну и хитрец же этот Эррера! Он-то сам получает вдвое больше, чем остальные игроки…
