Видимо, денег от акционеров «Зенита» тогда все же было недостаточно для безбедного существования клуба. В ходу также была версия, что в официальных поступлениях от спонсоров не учитывались средства, необходимые на теневые расходы, без которых в футболе якобы не прожить. Иначе, дескать, исполнительному директору Сидорову не требовалось бы набирать кредиты от разнообразных фирм и частных лиц.
В Питере по сей день говорят, что те деньги давались Сидорову с расчетом, что они будут возвращены с процентами после победы Собчака на выборах, в которой мало кто сомневался. Казна города была бы в этом случае к услугам «Зенита». Но Собчак проиграл, и отдавать долги оказалось нечем. Формально они между тем «висели» не на клубе, а лично на Сидорове: расписки кредиторам якобы давал именно он. Поговаривают, что Мутко, возглавив «Зенит», от всех этих долгов открестился: отдает пусть тот, кто их брал. Сидоров после этого надолго исчез из Петербурга.
Многие мои собеседники по-доброму отзывались о человеческих качествах Сидорова. Не буду повторять избитую истину о том, что хороший человек — не профессия. А скажу, что есть, видимо, категория людей, которым суждено играть роль зиц-председателя Фунта. Ильф и Петров нарисовали гениальный образ, актуальный для всех времен.
* * *
3 сентября «Зенит» укрепил репутацию «грозы авторитетов», обыграв на «Петровском» действующего чемпиона — «Аланию». Если питерцы уже решали локальные задачи (после той победы они вышли на восьмое место), то команде из Владикавказа поражение было как ножом по горлу — она билась за золото.
Мутко после матча сказал в телеэфире: «Не забывайте, что команда вышла из первой лиги. Что в ней нет по-настоящему опытных бойцов. Очень многим политикам, бизнесменам хотелось бы сиюминутного результата. Но чудес не бывает.
И тем не менее сегодня на поле был слаженный коллектив, выполнивший установку тренера… Если будем двигаться в этом направлении, все у "Зенита" будет блестяще».
До отставки Садырина оставалось два месяца.
И вновь поползли слухи о том, что не во всех матчах команды идет честная спортивная борьба. Уже после смерти тренера журналист Александр Кузьмин напишет в газете «Спорт день за днем»:
«Никогда не забуду его сбивчивого монолога в разгар чемпионата России 1996 года. "Ты опять с нами на выезд собираешься? Слушай, давай не в этот раз. Не о чем тебе там писать будет…" Пауз и вздохов во время столь краткой речи было с избытком. И ни о какой игре на публику говорить не приходилось. Садырину действительно было крайне неудобно говорить на эту тему. Он понимал, что его собеседник тоже понимает — команда не выиграет предстоящий матч. И даже вничью не сыграет.
Подобный разговор в том 1996-м повторился дважды, и оба раза Садырин — что было ему абсолютно несвойственно — смотрел куда-то в сторону… Не берусь быть судьей замечательному, но порой чрезмерно доверчивому и мнительному тренеру. Знаю лишь, что околофутбольные темы Садырину всегда были неприятны. Фальшивить он терпеть не мог!»
Не мог — да все-таки играл по правилам системы. Впрочем, кто их, эти правила, не принимал — тот и работать в российском футболе 90-х не мог.
На пресс-конференции после домашней победы над «Ладой» в конце сентября 96-го журналист газеты «Невское время» Сергей Лопатенок (она, как и газета «Смена», заподозрила «Зенит» в ряде «странных» матчей) спросил главного тренера:
— Получили ли вы приглашение остаться в роли тренера на будущий год, продлить свой контракт?
И тут Пал Федорыча прорвало. Он разразился долгим и эмоциональным монологом. Вот отрывки из него:
«По этому вопросу разговоров со мной не было. Но, несмотря ни на что, я занимаюсь вопросами комплектования.
У нас намечены люди, которых надо взять. И если руководство откажет, тогда, думаю, работать дальше смысла нет. Потому что я не хочу работать в команде, которая занимает 10-е, 9-е, 8-е место. И чтобы результаты были другими, нужно создать определенные условия, во-первых, для уже имеющихся игроков, а во-вторых, для приобретения новых футболистов, которые нужны нам как воздух. Можно, конечно, ждать, что молодые прибавят. Но для больших результатов этого недостаточно.
Мы играем и будем играть. И 7–8 место займем, хотите вы этого или нет. А все эти подначки не приносят пользы никому: договорились, отдали… И это вместо того, чтобы поддержать молодую команду, у которой масса проблем, в которой половина игроков вообще в высшей лиге не должна играть. А мы еще кувыркаемся, обыгрываем чемпионов и лидеров! Есть доказательства — скажите. Если же нет — что, вы этим себе очки заработаете? Вы и так известный журналист, все знают, как вы пишете… У меня как у тренера осталась внутренняя горечь.
Да по тому, сколько они получают, мы вообще никого не должны обыгрывать! Вы знаете об этом? В "Ладе" зарплата — две тысячи долларов у каждого игрока! А у нас игроки зарабатывают по 500 долларов. И еще играют. И я им еще рот затыкаю… Вот и все, что я вам хотел сказать (в этот момент Садырин швырнул какой-то предмет о стол). При всем к вам уважении. Вы не обижайтесь, я вам это от души говорю.
У меня осталось четыре игры. Знаете, сколько очков надо взять? Двенадцать! И мы их возьмем».
Это был абсолютно садыринский монолог — страстный, сбивчивый, но предельно искренний. И я безмерно благодарен людям, с помощью которых смог посмотреть фильм Леонида Генусова. Только так и восстают в памяти образы людей, которых с нами уже нет.
Они не ангелы, эти люди. Им свойственны пороки. Да в реальной жизни ангелов с крылышками и не бывает. Зато бывают фигуры яркие, способные, как писал Сергей Довлатов, «оставить царапину на земной коре». И Павел Садырин, вне всяких сомнений, к этой категории относится.
Сейчас, если бы тот или иной журналист в печати даже полусловом намекнул, что команда играет матчи с душком, ее тренеру в голову бы не пришло отвечать ему десятиминутным бурным монологом на пресс-конференции. Этого журналиста пресс-служба клуба просто перестала бы пускать на матчи. А возможно, и с редакцией провела бы «работу», чтобы перекрыть автору кислород. В том же Питере, где команда всего одна, сделать это гораздо проще, чем в Москве.
То, что Садырин вступил с репортером в дискуссию, да еще и в конце произнес слова: «Вы не обижайтесь» и «При всем к вам уважении» — по меркам конца первого десятилетия 2000-х невероятно. И именно по этому человеческому началу Пал Федорыча я очень скучаю.
С выполнением обещания взять 12 очков в четырех матчах ничего не вышло. «Зенит» безвольно проиграл в Камышине «Текстильщику», обреченному на вылет из высшей лиги. Тем не менее перед домашним матчем последнего тура против «Спартака» у зенитовцев еще были шансы в случае победы зацепиться за 7-е место.
Для «Спартака» же игра значила неизмеримо больше. Выиграв, он получал право на переигровку с «Аланией» за чемпионский титул. Любой другой исход приносил второе золото кряду команде из Северной Осетии.
Вот мы и подошли к одному из самых скандальных моментов в истории «Зенита», который Питер обсуждает по сей день.
* * *
Вначале — хроника событий и строки из газетных публикаций.
На 4-й минуте «Зенит» открыл счет: классный удар с лета удался Игорю Данилову. «Спартак» оказался на грани катастрофы. Но не переступил эту грань, все же забив два мяча.
Оба стали результатом грубейших ошибок вратаря Романа Березовского.
В первом случае, на 30-й минуте, был назначен штрафной удар с острого угла. Для начала Березовский крайне неудачно установил «стенку». Однако обводящий удар низом Андрея Тихонова оказался хоть и коварным, но не сильным. Более того, мяч полетел не в фирменном стиле Тихонова — в ближний угол, а по центру ворот. Голкипер неловко упал, нелепо задрав вверх правую ногу. Мяч же, отскочив от земли, юркнул прямо над уже лежащим Березовским в сетку. Вратарь выглядел в этом эпизоде, как неумеха-первоклассник.
Ближе к концу поединка, на 71-й минуте, полузащитник «Спартака» Егор Титов решился на дальний удар — метров с 25. Как и в случае с Тихоновым, он не был сильным. При повторе внимательные зрители изумились, обнаружив, что Березовскому, чтобы отбить его, даже перемещаться никуда не надо было: он стоял в том самом углу, куда был направлен удар. Но вновь нелепое падение — и мяч в непосредственной близости от голкипера влетел в сетку. И на табло зажглись те самые 1:2, которые были нужны «Спартаку».
Большинство зенитовцев бились как львы, но забить никак не могли. На трибунах «Петровского» творилось что-то невообразимое. Разъяренные питерские болельщики винили во всех грехах судью из Подмосковья Фролова, не назначившего пенальти за снос Зубко, — и на последних минутах, как сообщил Генусов, на поле выскочил фанат по прозвищу Молчун, захотевший разделаться с арбитром. Его с трудом удалось утихомирить.
