Надпись на могиле Брюса гласит: «Пусть твое вдохновение направляет нас к нашему личному освобождению». Я подумал, что, стараясь пробудить людей к их настоящей природе, Брюс Ли поставил самую трудную из всех своих целей.
Конечно, культ Брюса Ли будет продолжать гонку за своими грезами. Но те, кто действительно хотят понять Брюса Ли, и, кстати, любую другую сторону жизни, поймут его лишь настолько, насколько они поймут себя.
Шенлон By вырос в пригороде Нью-Йорка в пятидесятых годах. У него не было азиатских героев, которых он бы мог использовать как образцы для подражания, — пока он не увидел свой первый фильм с Брюсом Ли. Он описал свой последующий опыт пробуждения самосознания в статье 1990 года для «Нью-Йорк Таймс»:
Я родился в 1959 году, в азиатско-американской семье, в графстве Вестчестер, штат Нью-Йорк. В моем детстве не было азиатских звезд спорта. По телевизору я могу вспомнить только самого несчастного азиатского персонажа, Хоп Синга, мальчика-слугу семьи Картрайт в «Бонанзе». Но в моей юности был Брюс.
Мне было четырнадцать лет, когда я в первый раз увидел «Появление дракона», дедушку всех фильмов боевых искусств. Между четырнадцатью и семнадцатью годами я смотрел «Появление дракона» двадцать два раза, пока не потерял счет. Все эти годы я собирал плакаты с Брюсом Ли, развешивая их во всех уголках моей спальни. Я занялся китайскими боевыми искусствами, проводил часы, сравнивая мои физические данные с его. Я узнал все, что мог, о Брюсе.
Мои родители, которые иммигрировали в Америку и стали профессорами в Хантер-колледже, терпели мое поведение, но были озадачены моим восхищением «развлекательным артистом». Мой отец в шутку пробовал сравнивать мое чрезмерное увлечение Брюсом с тем, как он в детстве обожал героев китайских народных сказок. Но герои моего отца не могли быть моими; все они были из древней литературной традиции.
После колледжа я участвовал в соревнованиях как боксер-любитель, пытаясь найти образ себя на ринге. Это не получилось. Мои бои были всего лишь попыткой копировать движения Брюса. Мне нужна была инструкция по тому, как жить. Через год я бросил бокс и пошел в юридический колледж.
Через много лет, в одно серое утро, Шенлон By посетил могилу Брюса Ли.
Надгробный камень сделан из красного гранита, на нем выгравирована маленькая картинка. Картинка очень голливудская — Брюс в темных очках, — и, мне кажется, каллиграфия выглядит немного неаккуратно. Двое туристов остановились, но быстро ушли, взглянув на меня.
Я заметил, что я плачу. Могила Брюса кажется такой маленькой по сравнению с его местом в моей юности. Такой маленькой по сравнению с моей потребностью в героях. Видя его могилу, я понимаю, какая большая пустота была в моей жизни и как отчаянно я пытался ее заполнить.
Я искал азиатского героя, чтобы подражать ему. Но ни один из тех, кого я выбрал, не подходил мне полностью. Их жизни были определены их героическими задачами — у них были злодеи, которых им нужно было победить, и битвы, в которых нужно было сразиться, — а моя жизнь казалась всего лишь битвой за определение того, кто я.
Но теперь я понимаю, что сама эта борьба определила, кто я. Я должен быть своим собственным героем, даже когда я учусь ценить тех, кто жил до меня. Их жизни манят, как светлячки в безлунную ночь, и я знаю, что они — как и я — могли иметь недостатки. Но их жизни были реальными.
Они не были мальчиками-слугами в «Бонанзе».
Понимание может возникнуть только из сильного чувства самосознания. Любой, кто ищет Брюса Ли в подробностях и событиях его жизни, игнорируя его призыв активно работать над самосознанием, упускает не только суть и цель этой книги, но и суть и цель тридцати двух лет Брюса Ли на Земле.
По-настоящему чтут память Брюса Ли не «фаны» и не «эксперты»; они просто поддерживают его имя и репутацию. И его духу не служат те, кто превратил бы его жизнь в какую-то броскую голливудскую выдумку. В мире и так более чем достаточно «героев» и фантазеров. Теперь нужно что-то гораздо более необычайное. Теперь нам нужно воспринять те озарения и принципы, которые служат основой жизни Брюса Ли.
Правду этой жизни может понять не только настоящий мастер боевых искусств, который достиг такого же понимания сам, но и любой, кто стремится реализовать свой истинный потенциал. Тем из нас, кто сейчас хотел бы обнаружить настоящего Брюса Ли, нужно углубиться дальше в концепции его искусства, не для того, чтобы накопить еще больше информации, а чтобы вызвать переход на новый уровень осознания.
Брюс Ли был и выдающимся актером-звездой боев, и выдающимся мастером боевых искусств. Но рассматривая все в истинном свете, мы должны помнить, что он провел пять лет, обучаясь вин-чунь., и еще двенадцать лет, преподавая и развивая свой собственный метод и философию боя. Только последние два года его жизни были посвящены созданию фильмов.
Даже посреди всех событий и волнений, Брюс настаивал на том, что он надеется постепенно обучать людей с помощью фильмов, в которых есть и поверхностный сюжет, и более глубокое послание. Он так и не смог полностью реализовать свою мечту обучать людей внутренним аспектам его искусства. Конечно, тысячи тех, кто потоком хлынул в кинотеатры, шли на фильмы Брюса Ли не для того, чтобы узнавать об осознании или найти свободу. Но уроки в фильмах есть: эпизод «обучения» в начале «Появления дракона» был добавлен к сценарию по инициативе Брюса и не похож на все остальные части фильма. Это важная добавка для тех, кто способен ее применить.
Хотя люди будут и дальше наслаждаться игрой Брюса на экране, в работе всей его жизни есть богатый урок, из которого мы все можем чему-то научиться — и который проливает свет на настоящую цель его жизни.
Часть III. Дух боя: суть Брюса Ли
Эмигрировав в Соединенные Штаты, живя и работая в Сиэтле, Брюс Ли учил своих первых студентов методу боя, основанному на вин-чунь, который стал называться джун-фан, по первому родовому имени Брюса. Однако Брюс Ли всегда признавал свой долг перед вин-чунь и уважал своего учителя, Ип Мэна.
Они оба умерли с промежутком в несколько месяцев. В последний раз, когда они встречались, Брюс спросил Ип Мэна: «Ты все еще считаешь меня своим учеником?»
Тот ответил: «А ты все еще считаешь меня своим учителем?»
Они оба засмеялись.
Несомненно, методы боя Брюса Ли возникли из принципов вин-чунь. Эти корни очевидны в его словах, что джит кюн до просто идет по прямой линии к цели. Даже позже, обладая более глубокими знаниями и опытом, Брюс часто поощрял своих студентов использовать простую технику, которая оказалась эффективной во многих боях, в которых он участвовал в юности. Брюс знал, что во многих ситуациях шквал ударов по центральной линии дает результат. Он говорил им: «Если сомневаетесь, бейте прямо».
В джун-фан кунг-фу были постепенно ассимилированы техники, взятые из многих других стилей кунг-фу, с техниками западного бокса, тайского бокса, джиу-джитсу и фехтования.
Видоизменения вносились не ради изменений, а только тогда, когда можно было продемонстрировать реальное усовершенствование. Хотя Брюс заимствовал техники из других систем, он использовал их в согласии с принципами вин-чунь — например, осознание центральной линии и экономные движения без предварительных сигналов.
«Я изучил базовые принципы того, что он основал, — говорит Таки Кимура, — но он был в поиске, сам идя шаг за шагом. Когда он приехал в Сиэтл, он держал меня в курсе происходящего. Ему пришлось изменить свой метод боя, потому что он уже не мог иметь дело с маленькими китайцами того же роста».
Это объясняет первый принципиальный отход от вин-чунь-метода боя Брюса Ли. Там, где в вин-чунь сохраняется подход равноценности обеих рук, Брюс Ли принял атакующую стойку, похожую на стойку боксера или фехтовальщика, все время держа свою более сильную правую сторону впереди.
Говарду Вильямсу было только пятнадцать, когда он начал учиться у Брюса Ли и Джеймса Ли в их оклендской школе. Он вспоминает, что сам переход от джун фан к джит кюн до был не постепенным, а произошел почти за один день:
Брюс приезжал в Окленд раз в две недели на уикенд со своей семьей, между съемками «Зеленого шершня». Однажды он сказал: «Послушайте, это не джун фан: теперь это джит кюн до». Брюс показал нам эту новую стойку — мы подумали, что это бокс; это сначала казалось похожим на кикбоксинг, но он продолжал использовать захваты из своего старого стиля.
Тим Тэкетт, школьный учитель по профессии, обучает небольшие группы «концепции джит кюн до» в своем доме в Редлендс, штат Калифорния. Стараясь определить, что такое джит кюн до, он говорит:
В нем есть разные аспекты — чувствительность, захваты, схватки, удары руками, удары ногами, кикбоксинг, — и как сложить все это вместе. Когда вы испытали все это и можете это делать, то у вас есть основа. Эта основа — это то, что должно проявиться у вас, когда парень выходит из грузовика, потому что вы с ним столкнулись или случайно оттеснили его с дороги, а он только что выпил дюжину пива, у него вес 260 фунтов и ему до лампочки, есть ли у вас черный пояс, когда он выходит из грузовика и идет на вас! Тогда все, что всплывет у вас, должно быть автоматическим.
