Правила и дисциплина служат еще одной цели: отсеивать тех, кто не обладает истинным стремлением. Они подобны тому периоду ожидания, который кандидаты в монахи должны выдержать перед дверьми дзэнского храма; это проверка решимости. Согласившись подчиняться правилам, согласившись принять — возможно, впервые в своей жизни — то, что он не в состоянии понять немедленно, ученик может начать обучение боевому искусству в додзё.
Впрочем, дисциплина не всегда бывает суровой. Когда я начинал свое обучение боевым искусствам в Корее, часто выдавались дни, когда я действительно не чувствовал, что чему-то научился. Я бывал усталым, вялым и обескураженным, потому что не видел никакого прогресса, и это заставляло меня стыдиться того, что я выхожу на мат. Мой наставник замечал эти проблемы и деликатно поощрял меня небольшой похвалой или полезным советом о том, как я могу достичь успеха. Он внушал мне дисциплину, но не палкой, а мягким сочувствием. Благодаря его преподаванию и дисциплине я заслужил свой черный пояс и добился лучшего отношения к самому себе, приобретя острое желание вновь испробовать это чувство свершения.
Взаимоотношения с учителем, или сэнсэем, в буквальном смысле слова подобны отношениям между строгим отцом и смиренным сыном, который целиком подчиняется старшему. Они являются неотъемлемой частью связки «ученик-учитель», поскольку учитель является единственным источником власти и знания и обладает правом на уважение, ибо он заслужил его. Многим молодым американцам трудно принять такую форму безграничного повиновения — особенно в классной комнате — но со временем все ученики приходят к осознанию, что все это устроено именно так, как и должно быть, чтобы ученик действительно учился.
Люди издают боевые искусства по многим причинам, и очень часто — по неверным. К примеру, в моем додзё появлялось несколько потенциальных учеников с воинственным и нахальным характером. Когда я спрашивал их, почему они хотят освоить мое искусство, ответы показывали, что их задачей было умение драться, то есть их цель была совершенно противоположна той философии, которую, как я надеюсь, я преподаю. Я хочу, чтобы мои ученики знали, как следует защищаться при необходимости, но прежде всего я учу их тому, чтобы они любыми средствами избегали схватки, ибо нет ничего такого, что можно было бы доказать в драке. Основной философией всех боевых искусств, прямой ниточкой к Дзэн, является не победа. На самом деле, большая часть этих искусств имеет своей целью виртуозное управление конфликтами и другими ситуациями, в которых возможны победа или поражение.
Конечно, боевыми искусствами можно заниматься почти везде. Мне самому доводилось тренироваться и давать уроки на задних дворах и на обочине дорог, в гостиных и коридорах отелей. Я думаю, даже такие места можно было бы назвать дод-зё, но в них обычно проводят недолгое время, а уроки включают в себя лишь вопросы техники; занятия начинаются и заканчиваются неофициально, так что это больше похоже на забавное развлечение, чем на продвижение к какой-либо внутренней цели.
Основополагающая философия любого боевого искусства нацелена на то, чтобы приблизить человека к самому себе. Именно для этого предназначены додзё: помочь ученику найти путь к индивидуальному просветлению.
То, что происходит в настоящем додзё, требует большего, чем просто физическое напряжение; необходимо также умственное сосредоточение, совмещенное с особой восприимчивостью. Туда приходят, чтобы учиться, и большая часть этого обучения подразумевает осознание того, что приходит изнутри.
Говоря простыми словами, вы не сможете упражняться в приемах боевого искусства, если будете в это время беспокоиться о своей свадьбе, школьных успехах или о какой-то крупной сделке. Вы не сможете ничего усвоить, потому что не будете слушать своего наставника; вы не сможете успешно выступить в состязании, потому что ваш противник заметит нарушение вашей сосредоточенности так же ясно, как он видит бреши в вашей обороне.
Вы не сможете надеяться найти самого себя, потому что поле вашего зрения будет заполнено тысячами подобных мелочей, которые кажутся вам такими важными, Когда вы вступаете в додзё или даже тогда, когда вы надеваете свое джи [3] (форменная одежда в боевых искусствах) перед началом тренировки, вам следует оставить все свои заботы позади. Некоторые люди чувствуют себя неловко на первых занятиях, а иногда и в течение нескольких первых месяцев. Они приходят в дод-зё с определенным видением самих себя — в образе директора по делам общественности, почтового клерка или домохозяйки — и теряют энергию и контроль над собой, пытаясь вновь придумать собственный образ, войти в образ человека, который способен поклониться своему учителю и носить джи. Атмосфера додзё кажется им чуждой, джи выглядит смешным, и поэтому они чувствуют себя скованными и смущенными. Но рано или поздно, если у них хватает решимости продолжать и научиться необходимым уважению и дисциплине, они начинают чувствовать себя в додзё все более раскованно, становятся все больше похожими на самих себя, — но это уже «другое Я», лишенное его обычных покровов и официального статуса.
В додзё директор, клерк и домохозяйка равны в самом абсолютном смысле: они одинаково одеты, учитель одинаково относится к каждому из них, они устремлены, все вместе и порознь, к одной и той же цели. Поэтому в додзё каждый словно становится иным человеком, который носит намного меньше одежды и которому постоянно предлагают выполнять трудные — иногда, на первый взгляд, невозможные — упражнения со своим телом. Способность избавляться от своих повседневных забот вместе с обычной одеждой является первым важным шагом к той или иной форме просветления; в конце концов, и джи, и деловой костюм носит один и тот же человек, но теперь этот человек стал спокойнее, увереннее в себе — он обрел новую внутреннюю силу. В одном месте, в додзё, это означает умение замечать, как противник готовится к удару, и мгновенно перемещаться, чтобы уклониться или блокировать его; в другом месте, на работе или дома, это означает умение слушать со спокойным умом, понимать других и вести себя контролируемым и ответственным образом.
Если бы я не познакомился с боевыми искусствами во время службы в армии, я, вероятно, вернулся бы домой и остался бы на первой предложенной мне работе, потому что у меня была жена и ребенок, которых необходимо было поддерживать. У меня было лишь среднее образование, и я совсем не был уверен в своей способности преуспеть в окружении, где потребовался бы более высокий уровень подготовки. Боевые искусства изменили мою жизнь, обеспечив меня чувством свершения, ощущением дисциплины и, более того, хорошим отношением к самому себе.
Боевые искусства действительно можно уподобить спорту, но их игровая площадка невероятно огромна, а цель кроется далеко за пределами обычной победы. Если вы добиваетесь успехов в тренировках, то, безусловно, скоро обнаружите, что вышли на путь понимания того, почему додзё является «местом просветления».
Покорение самого себя — медленный и обычно очень трудный процесс, но это возможно, если поддерживать в себе дисциплинированность и уважать себя и других.
Оставаться в текущем мгновении
Для неконтролирующего себя не существует мудрости, не для неконтролирующего себя и сила концентрации.
«Бхагавад-Гита».
После того как я заработал в Корее черный пояс, наконец-то достигнув той цели, во имя которой трудился более года, я начал несколько расслабляться на занятиях и иногда выполнял движения совершенно механически, в то время как мой разум блуждал где-то далеко, в мыслях о будущем и о моей жене, которая одиноко ждала в Соединенных Штатах моего возвращения.
Я думал, что мистер Шин [4], мой оной, не замечает этого. В конце концов, я делал правильные движения и выполнял каждое упражнение так, как это предписывалось. И я был лишь одним из множества учеников, упражнявшихся на мате. Но мистер Шин мгновенно все увидел. Он позволил мне на какое-то время погрузиться в это — возможно, так он — предоставлял мне небольшую передышку после сильного напряжения, связанного с испытанием на черный пояс, — но однажды после занятия он отозвал меня в сторону.
