А во многих случаях в парах, уже получающих максимальное наслаждение от петтинга или внекоитальной близости, возникает обоюдное состояние экстатического возбуждения, пенетрация и первые фрикции осуществляются вообще без боли, через несколько секунд эйфория достигает вершины, пика – и девушка испытывает настоящую влагалищную разрядку прямо в первой близости. Рефрактерный период у подростка составляет не более 5 минут, он вновь входит в девушку – и через несколько минут восхитительных ощущений она вновь достигает разрядки.
Cтоль идеальный дебют встречается, к сожалению, не часто, но если раньше исследователи определяли его в 1–3 % всех подростковых «школьных» дебютов, то сегодня ведущие сексологи оценивают эту величину как 10–12 %. Эти исследования проведены в развитых странах мира. Еще 25–30 % «дебютантов большого секса» достигают подобного успеха к четвертой-пятой близости: почувствовав, что успех уже рядом, они ложатся в постель практически каждый день.
Когда дебют превращается в трагедию
Гораздо труднее приходится тем мальчикам, которым не удалось создать постоянной пары с эмоциональной привязанностью, и они начинают интимную жизнь либо с партнершей, состоящей с ними в товарищеских отношениях, – она тоже решила, что ей «пора начать», «пора влиться в ряды сексуально функционирующих», – либо с малознакомой девушкой на вечеринке, с участием в этом дебюте винных паров. Высокая концентрация полового гормона очень часто играет с ними злую шутку: мальчик ощущает стопроцентную эрекцию, его член просто разрывается от переполняющей его крови, как говорят старшеклассники – «он звенит и дымится». Подросток уверен, что сейчас совершит замечательный половой акт, просто покорит девушку своей мужской силой – «Казанова отдыхает». Как только девушка увидит этот член, прикоснется к нему – немедленно влюбится на всю жизнь (в мальчика, конечно же) – и такое нередко случается. У юных девушек твердость члена партнера, его, говоря языком медицины, кровенаполнение, часто ассоциируется с мужественностью, стойкостью, надежностью. Они часами могут держать его в руках, испытывая особое чувство защищенности. Опытные женщины знают, что никаких особых связей, соответствий в этой сфере не существует: мужчина с прекрасной эрекцией может быть робким, а любовник со скромными сексуальными достоинствами – настоящим мужчиной).
Эрекцию-то он чувствует, а вот состояние своей кольцевой мышцы, «запирающей» семенные канатики, он не чувствует и чувствовать в принципе не может. Не может он чувствовать и уровень собственной тревоги, ее биохимические проявления: часто и взрослые мужчины субъективно ощущают спокойствие, уверенность, а измерение их биохимических параметров в эти несколько минут перед близостью указывает на высочайший уровень тревоги. Это и есть так называемая «подсознательная тревога»: пять-шесть ведущих биохимических субстанций, определяющих тревожное состояние, в крови буквально зашкаливают, но сам человек особой тревоги не чувствует. А половой акт состоит не только из начальной эрекции, позволяющей осуществить введение (пенетрацию); эту эрекцию надо еще удержать. В случае с юной девушкой – не менее 10 минут, со зрелой и чувственной достаточно и пяти – она успеет достичь разрядки. Биохимические вещества, лежащие в основе тревожного состояния, делают кольцевую мышцу более чувствительной, заставляют ее раскрываться раньше времени, раскрываться уже под небольшим давлением спермы. И вот после двух-трех минут фрикций наступает преждевременное семяизвержение; хорошо еще, если в презерватив или на живот партнерши, но бывает и просто во влагалище. Мальчик-то был уверен, что его эрекция будет длиться часами…
Случись такая преждевременная эякуляция в нормальных, подготовленных условиях (партнеры наедине, они не спешат, отношения между ними доверительные) – и ничего страшного не произошло бы. Отдохнул бы он минут пять, эрекция бы восстановилась, пусть и не такая «звенящая», и совершил бы он хороший половой акт, и все были бы счастливы, включая присутствующую в комнате кошку Мурку. Но нет таких условий, и мальчик со слезами на глазах бредет домой. Он совершенно не информирован, что преждевременное семяизвержение, особенно в контакте с новой партнершей, случается и у зрелых мужчин, в том числе и у тех, кто в принципе хорошо функционирует. И уж тем более случается оно у подростков, только начинающих свою интимную жизнь. (В цивилизованной стране все это он узнал бы в школе, на уроках сексуального просвещения, но в нашей стране пока ничего подобного не существует и не предвидится.)
На основании одного-единственного сбоя тинейджер часто приходит к убеждению, что в сексуальной сфере у него некая серьезная патология, что он никогда не сможет совершить нормальный половой акт с девушкой, и очень возможно, что о его несостоятельности станет известно в классе, в его компании – девушка всем расскажет, как он опозорился. После такой сексуальной неудачи мальчик далеко не всегда идет домой: нередко он два-три дня где-то бродит, уезжает электричкой в другой город: ему нужно время, чтобы приспособиться к своей новой роли – несексуального человека, парии, изгоя, для которого сексуальная жизнь закрыта. Через несколько дней он возвращается домой, о причинах своего отсутствия не рассказывает или придумывает какую-нибудь «отмазку», «пургу». Часто такое бродяжничество длится неделю, а то и две. Небольшие деньги дают друзья, какие-то мелкие деньги он научается «аскать» («выпрашивать у прохожих»). Родители приписывают этот эпизод бродяжничества конфликту в школе, но на самом деле это способ «совладания» с сексуальным фиаско.
Девушек он несколько лет избегает, и только став старше, часто только после окончания вуза, приходит на прием к врачу. Конечно же, все эти годы он пребывает в состоянии подавленности, впадая в особенно болезненные состояния, когда кто-то из его друзей или приятелей рассказывает о своих сексуальных подвигах.
Неудачное начало порождает мизогинизм [3]
Очень часто собственная сексуальная несостоятельность, иногда абсолютно вымышленная, приводит его к негативному отношению к противоположному полу в целом. Складывается конкретная защитная реакция: «Да, я не могу наслаждаться сексом, не могу построить полноценные отношения с девушкой. Но они ведь того и не стоят: глупые, поверхностные, лживые…» Мужской шовинизм, мизогинизм (неприязнь к женщинам в сочетании с приписыванием им всевозможных недостатков) в большинстве случаев и формируется в старшие подростковые годы: 15–17 лет. Именно в этом возрасте даже небольшое сексуальное расстройство представляется тинейджеру непоправимым, неизлечимым; мальчик кажется себе полностью исключенным из сферы сексуальной жизни.
Взрослый мужчина, столкнувшись с проблемой преждевременного семяизвержения или импотенции, направил бы свои усилия на лечение. Последнее не всегда оказывается эффективным, и тогда мужчина находит себе подругу, любящую глубокий петтинг (ей не так уж и нужна эрекция партнера), или обожающую куннилингус, – словом, организует себе практически полноценную (нередко очень хорошую и разнообразную!) интимную жизнь. И таких женщин, вполне обходящихся в своей интимной жизни без мужского полового органа, любящих мужские пальцы и язык, довольно много – большинство сексологов считает, что не менее 20 %, то есть каждая пятая, а старейшина мировой сексологии, великий и могучий Джон Бэнкрофт, утверждает, что каждая четвертая. Так что на мужской эрекции свет клином не сошелся, масса мужчин отлично функционирует и без нее.
Но подростку подобные решения проблемы и в голову не приходят, и единственный способ для мальчика сохранить свое психическое здоровье, не уйти в глухую депрессию с суицидальными намерениями – объявить, что женщины не стоят того, чтобы с ними общаться. Вполне эффективная психологическая защита: она лишает тинейджера, а потом уже и мужчину, радостей любви и семьи, но позволяет жить в более или менее нормальном настроении и состоянии.
Мы знаем, что примерно две трети старшеклассников в крупнейших городах России ведут интимную жизнь; процентов 30 из них по разным причинам довольствуются нерегулярными или попросту случайными связями. Но главная часть продвинутых старшеклассников функционирует в рамках так называемой серийной моногамии. Философия этого типа отношений довольно проста: «У тебя был парень до меня, с кем-то ты будешь встречаться и после нашего расставания… Но пока мы с тобой встречаемся – мы не занимаемся сексом с другими партнерами… Это не по правилам, это нечестно, да и очень опасно».
Конечно же, вариантов серийной моногамии при соблюдении главного ее принципа – довольно много. Одни пары встречаются часто, знакомы с родителями, бывают друг у друга дома. Другие встречаются пару раз в неделю, с родителями партнера или партнерши не знакомы и знакомиться не собираются. Длительность существования тинейджерских пар также очень изменчива – от нескольких недель до трех, а то и четырех лет. Чаще пара существует месяца три-четыре. В своей практике я часто встречал старшеклассников, у которых один роман длился почти год, несколько последующих – по 2–3 месяца, потом снова год, а то и два. Важно, что в этих романах практически нет перерывов, разве что недели на две, максимум – на три. Идет на спад роман с Катей, а в Сети тинейджер уже затевает переписку с Аней, переписку вполне дружескую, но при желании или необходимости она, эта переписка, становится эротической и вполне может перейти в новые романтические и/или сексуальные отношения.
