Боязнь потери частной жизни
Даже если аудитория тебя принимает, успех дает двоякое ощущение. По мнению режиссера Дэвида Финчера, некоторые снимаются в кино только затем, чтобы получать в ресторанах столики получше. Но не всем нравится, когда их постоянно узнают: известный человек теряет право на частную жизнь. Он везде как на сцене, что порой очень утомительно.
«“Холмса” все смотрят, и спасибо за внимание. Но теперь я часто вхожу в помещения, где меня знает едва ли не каждый, а я – никого, и еще должен со всеми познакомиться. Возникает разительное неравенство. И хоть у меня с этим просто: не знаком – познакомлюсь, – врать не буду, ощущение сюрреалистическое. То ли Землемера из “Замка” Кафки, то ли героини Жапризо, “дамы в очках с ружьем в автомобиле”», – рассказывает Бенедикт Камбербэтч, сыгравший Шерлока Холмса.
Слава, она ведь как луна – у нее две стороны.
Одно дело, когда слава приносит выгоду, совсем другое, если она повод для повышенного внимания в ситуации, когда вы хотите стать человеком-невидимкой.
Кстати, страх успеха знаком не только знаменитостям. Известные хирурги сетуют, что пациенты выстраиваются в очередь и мечтают лечь на операционный стол именно к ним, хотя звезда вырастил в отделении специалистов под стать себе. Не каждый умеет вовремя сказать «стоп» и зарезервировать время не только на подвиги, но и на частную жизнь. Вот в чем может быть причина страха успеха. Так, мой друг назначает в своем электронном календаре встречи… с самим собой. Иначе, говорит он, никак не находится время подумать в тишине.
Кто-то не может произнести «нет» из-за страха потерять деньги, другой не в силах отказаться от возможности в очередной раз понежиться в лучах восхищения. Причины разные, но в итоге демон страха успеха расхаживает в вашей голове как у себя дома.
Мы менее свободны, чем думаем
Людям часто кажется, что они управляют собой и являются рациональными существами. Но современные исследования опровергают это устоявшееся мнение. Мы часто непоследовательны и нелогичны. Принимаем решения под воздействием эмоций, а уже затем находим им разумные обоснования. Так, нобелевский лауреат по психологии Даниэль Канеман на основе многочисленных экспериментов утверждает, что даже картинка на мониторе компьютера может повлиять на наше отношение к людям. Посмотрим на итоги исследований другого психолога – Кэтлин Вос – и выводы, которые из них делает Канеман:
Добровольцам показывали список из пяти слов, из которых нужно было отобрать четыре и составить предложение на тему денег. Другим участникам демонстрировали на заставке монитора купюры или в комнате для эксперимента оставляли пачку долларов из игры «Монополия». Затем подопытных тестировали.
«Упоминание о деньгах оказывает странное влияние, – пишет Даниэль Канеман. – Люди, настроенные на тему денег, становятся более независимыми, чем без этого ассоциативного переключателя. Они почти вдвое дольше пытались решить трудную задачу, не прося экспериментатора о помощи: явный признак повышенной уверенности в себе. Люди с подобной установкой становились эгоистичнее и менее охотно помогали другим студентам, притворявшимся, что не понимают задание эксперимента. Когда экспериментатор неловко ронял кучу карандашей, участники, бессознательно настроенные на деньги, помогая собирать карандаши, поднимали меньше. В еще одном эксперименте из этой же серии испытуемым говорили, что они должны познакомиться с новым участником, и просили их расставить два стула, пока экспериментатор уходил за будущим собеседником. Те, у кого была установка на деньги, старались отставить стул подальше (на расстояние ста восемнадцати сантиметров против восьмидесяти у других участников эксперимента). Настроенные на деньги студенты охотнее оставались одни».
Психологи, наблюдавшие за участниками эксперимента, проанализировали, как повторяющиеся послания воздействуют на людей и чем они различаются в разных культурах.
«Некоторые культуры часто напоминают об уважении, другие – о Боге, а есть общества, дающие установку на послушание огромными портретами дорогого вождя. Могут ли быть какие-то сомнения в том, что вездесущие изображения национального лидера при диктаторских режимах не только внушают ощущение, что большой брат следит за тобой, но также и уменьшают количество спонтанных мыслей и независимых действий? – рассуждает Канеман. – Данные исследований эффекта предшествования предполагают, что напоминание людям об их смертности повышает привлекательность авторитарных идей, которые в контексте страха перед смертью становятся обнадеживающими. Другие эксперименты подтверждают догадки Фрейда относительно роли символов и метафор в подсознательных ассоциациях. Например, рассмотрите фрагменты слов «м_ _ь» и «м_ _о». Люди, которых предварительно попросили вспомнить о каком-то постыдном поступке, вероятнее, дополнят эти фрагменты до слов „мыть“ и „мыло“, чем до „мять“ и „мясо“. Более того, одна мысль о том, чтобы ударить сотрудника ножом в спину, порождает в людях желание покупать мыло, средства для дезинфекции или стиральный порошок, а не батарейки, сок или шоколадки. Похоже, ощущение пятна на совести вызывает желание очистить собственное тело; это стремление называют „эффектом леди Макбет“».
Зная о результатах исследований, легко представить, как гражданин страны, где осуждается обогащение и приветствуется бедность как путь к духовному просветлению, начнет провоцировать собственные неудачи в бизнесе или инвестировании денег. Ведь он уважает традиции и не осознает, что ему приходится жертвовать собственным финансовым благополучием.
Одиннадцатый демон будет доволен и тем, кто отказывается от творческой реализации и выходит работать на конвейер, если речь идет о гражданине тоталитарного государства, в котором свобода личности под запретом. Такой человек боится даже пятерки на экзамене в музыкальной школе, не то что триумфальных гастролей по всему миру.
Мы связаны с миром и с семьей гораздо больше, чем принято думать, пишет психотерапевт Анн Анселин Шутценбергер, посвятившая всю свою жизнь изучению взаимоотношений в поколениях различных семей. По наблюдению Анн, ребенку малообразованных, но любящих родителей гораздо сложнее получить диплом о высшем образовании, нежели ребенку из профессорской семьи. Даже при прочих равных умственных способностях. Поскольку бедный мальчик таким образом «предает» родных и переходит на другую социальную ступень. Поэтому велика вероятность, что накануне важного экзамена повысится температура, он проспит или, еще хуже, попадет в аварию.
Конечно, преданность семье часто выражается и другими способами. Однако корни страха победы, считает психолог, следует искать в семейных отношениях.
Мечтают многие, а приступают к действиям единицы. Если вы не просто читали предыдущие главы книги, а выполняли упражнения, то многое узнали о себе и своих стереотипах. Думаю, вы примерно представляете, о чем мечтаете. Что же способно остановить воплощение желаний?
Может, вас не страшит успех, но ужасно пугает провал? Бывает безумно страшно пережить разочарование. Кто же хочет потратить время, силы и деньги, чтобы в итоге получить дырку от бублика. Правда, некоторые бизнесмены, в частности Стив Джобс, говорят, что до тридцати лет предпринимателю крайне полезно пережить банкротство. Хотя бы для того, чтобы понять, что есть жизнь и после него. Ничто так не учит, как собственные промахи. Опыт, как мы знаем от Пушкина, сын ошибок трудных.
С благодарностью вспоминает свое поражение писатель и сценарист Стивен Прессфилд, автор и соавтор тридцати четырех сценариев кинофильмов, а также ряда исторических романов и научно-популярных книг.
«Первая профессиональная сценарная работа, которую я получил после семнадцати лет попыток, была связана с фильмом под названием „Кинг-Конг жив!“, – рассказывает Стивен. – Мы с моим тогдашним партнером Роном Шусеттом придумывали сценарий для Дино Де Лаурентиса.
Нам это нравилось, мы были уверены, что выйдет хит. Даже после того, как мы посмотрели готовый фильм, мы были уверены, что это шедевр. Мы пригласили всех своих знакомых на премьеру и даже арендовали соседнее здание для последующего торжества. Мы предупреждали друзей приходить пораньше, а то не хватит мест.
И кроме наших знакомых никто не пришел. А наши друзья терпеливо просидели весь сеанс в немом остолбенении. А когда в зале зажегся свет, они выбежали в ночь, словно тараканы. На следующий день появился обзор в журнале Variety: “Рональд Шусетт и Стивен Прессфилд; мы надеемся, что это не настоящие их имена, и их родителям не придется умереть от позора”. Когда поступила выручка после первой недели проката, ее даже не пришлось регистрировать… Я был раздавлен. Я, сорокадвухлетний, разведенный, бездетный, отказался от всех обычных человеческих радостей в погоне за мечтой стать писателем. Наконец-то мое имя появилось в титрах крутого голливудского фильма, в котором играет сама Линда Гамильтон. И что происходит? Я – лузер, пустышка; моя жизнь ничего не стоит, как и я сам.
