Из практики
У моих клиентов, 41-летней Нины Александровны и ее сына, 16-летнего Вани, историю которых я вам только что рассказал, от всех этих перипетий голова шла кругом, но они держались, и держались дружно (отец с семьей давно не жил, об этой ситуации с ювенильным отцовством он знал, но никакого участия не проявил). Через год юная мать ребенка стала тайком от своих родителей встречаться с Ваней, позволяла ему общаться с ребенком; еще через год родители юной матери позволили Нине Александровне и Ване брать ребенка к себе домой, но вот уже несколько лет не разрешают Ване даже приблизиться к своей квартире. За эти годы они не раз впадали в отчаяние, решали «послать подальше» родителей девушки, прекратить попытки наладить отношения, Ване пойти наконец в институт, о котором он мечтал, и перестать платить из своих и маминых очень скромных средств (в семье есть и младший брат) «оброк и барщину» на ребенка, которого он даже не видит. Но мать демонстрировала твердость, и Ваня следовал ее примеру.
Нужно сказать, что мое знакомство с Ваней произошло за год до этой истории, когда он учился в 10-м классе. Тогда его интимная жизнь с Юлей только начиналась, и при очень хороших отношениях в интимном плане у них были трудности, которые мы преодолели не то за три, не то за четыре сеанса. Тогда меня просто поразила отдаленность мальчика от мамы: упоминания о ней в его речи просто не звучали, деньги на визиты к врачу-сексологу он заработал сам (помогал известному резчику по камню). Отдаленность эту Ваня объяснял вечной занятостью мамы, сведением их контактов к бытовым заданиям, которые они с братом старались выполнять. Мать была очень далека от интереса сына к архитектуре и скульптуре, с которыми мальчик намеревался связать свою жизнь. Любила она и покритиковать сына, впрочем, без особого запала: ей, в прошлом круглой отличнице, не нравилось, что Ваня блестяще овладевает гуманитарными предметами, но получает скромные тройки по естественным наукам. Через несколько лет, когда история с незапланированной беременностью и родами перетекла в более спокойное русло, Ваня рассказывал мне, как в те тяжелейшие недели и месяцы 11-го класса был несказанно поражен мужеством матери (которую всегда считал домашней и «посредственной»), ее сдержанностью и в общении с Юлей, и с ее родителями, и с ним самим, совершенно растерянным и сбитым с толку.
Как и всякая острая кризисная ситуация, ситуация беременности девушки вашего сына, его возможного отцовства позволяет вам, родителям, проявить ваши положительные качества, которые в повседневной жизни ваш отрок в упор не видит. Так уж устроена его подростковая психика, что в тех, кто живет с ним в одной квартире, он не замечает никаких достоинств: в несовершенной его головке ваша работа, занятия домом и бытом не совмещаются с какими-то положительными интеллектуальными и личностными качествами. Он в упор не замечает ваши профессиональные достижения, ваши способности к преодолению трудностей, умение сохранять спокойствие, уравновешенность и хладнокровие в трудных обстоятельствах, самообладание и массу других достоинств. А вот в кризисной ситуации, вызванной им самим, в которой он совершенно растерялся (хотя раньше обожал поговорить о том, какой он взрослый и как много всего повидал!), он обостренно воспринимает ваше поведение, запоминает каждое слово, каждый поступок.
В своей практике я постоянно вижу, как мальчик 16–17 лет коренным образом меняет свое отношение к родителям на гораздо более положительное. Ведь он, сообщая вам о беременности подруги, о том, что им необходима помощь либо в прерывании беременности, либо в ее сохранении, ждет от вас вспышки гнева, ругани, агрессии. Увидев вместо этого ваше спокойствие, вашу собранность, вашу готовность ему помочь и не присоединяться к хору ругателей, мальчик может зауважать вас (на подростковом сленге – «заценить предков») на долгие годы.
Вообще для улучшения отношений с сыном-подростком очень полезно его время от времени удивлять, отойти от его ожиданий, не соответствовать этим ожиданиям. Он ждет критики по поводу какого-то своего неоднозначного поступка – похвалите его; он ждет нажима, давления, требований – а вы отпустите ситуацию, хотя бы на время. Он надел футболку с надписью «sex-instructor» и уверен, что вы с криком потребуете ее снять – ограничьтесь шуткой. Мальчик сообразит, что ваш поведенческий репертуар шире, чем ему представляется.
Почему подростки так уязвимы?
Да, интимная жизнь тинейджеров таит в себе не только радости, но и опасности, которые, к счастью, в большинстве случаев не реализуются. На тысячу школьниц 54 беременности, конечно же, цифра слишком высокая. Нежелательная беременность – иногда драма, часто трагедия, но все же и не катастрофа. Подростка на его пути к взрослости подстерегают опасности гораздо большие и действительно трагические, опасности, никакого отношения к сфере интимной жизни не имеющие. Старшие подростки – от 14 до 18 лет – составляют меньше 10 % активного мужского населения, в этом году – всего 8 % (доля подростков в нашей стране хотя и медленно, но уменьшается). Но вот эти 8 % в пяти крупнейших городах нашей страны совершают 30 % всех преступлений; для сравнения, мужчины от 28 до 32 лет (те же четыре года!) совершают только 6 % всех преступлений. Скажу больше: на самом деле противоправных действий, совершаемых тинейджерами, примерно на треть больше, т. е. процентов 40 от всех противоправных действий, но их часто прощают «по молодости», не возбуждают уголовные дела, которые возбудили бы, будь они на два-три года старше. Особенно часто прощают тинейджерам буллинг, моббинг, вандализм и мелкое воровство. Ни в нашей стране, ни в странах Центральной и Западной Европы взрослая преступность не растет, а по ряду категорий преступлений даже уменьшается. Но это взрослая криминальная активность, а вот подростковая – растет, ежегодно прибавляя не менее одного процента. Самих подростков становится у нас меньше, а преступлений, ими совершаемых, – больше!
Честно говоря, ни актуальным размерам, ни росту подростковой преступности, мы, специалисты-психологи и врачи-психотерапевты не удивляемся. Природа как бы предназначила подростка для совершения противоправных поступков: яркость, напряженность, сила потребностей сочетается в тинейджере с трудностями в формировании отставленного удовольствия, с невозможностью отложить предвосхищаемое удовольствие на будущее. Степень стремления к обладанию желаемыми вещами и предметами у подростка выше, чем у взрослого человека. Добавьте к этому стремление к риску, к острым ощущениям, потребность установить пределы своих возможностей, стремление выйти за границы разрешаемого. Не забудьте, что у части подростков – в силу возрастной психастении (истощаемости в процессе какой-либо деятельности) формируется стремление рассматривать жизнь как непрерывный праздник, сплошную цепь удовольствий. Они ориентированы на веселье и наслаждения, при этом не желают видеть трудности жизни и тем более преодолевать их.
Словом, на протяжение четырех-пяти подростковых лет в голове подростка сочетанно действуют несколько дезадаптивных психических механизмов, в основе которых лежит незрелость определенных мозговых структур; и механизмы эти просто обрекают тинейджера на противоправные поступки. Иными словами, подростки обладают повышенной предрасположенностью стать как преступниками, так и жертвами преступлений.
Почему такое случилось, мы пока не знаем. Но удержать мальчика от совершения вандальных действий, кражи или грабежа очень трудно, для этого необходимо повышенное внимание родителей плюс романтические и/или сексуальные отношения с девушкой. Идеальным средством для удержания подростка от антисоциальных или криминальных действий является сочетание того и другого.
Необходимое большое внимание родителей к жизни подростка, к его интересам, его друзьям, его школьной или дворовой компании имеет место далеко не всегда: тинейджер нередко скрывает от родителей и интересы, и друзей, и характер компании, и ее конкретные действия, даже если во всем этом еще нет ничего плохого. И он еще более скрытен, если среди его приятелей или друзей, или просто в компании появляется мальчик с асоциальными или криминальными интересами и наклонностями. Стремление подростка «шифроваться» от взрослых по всем аспектам своей жизни и без какой-либо необходимости – это патологическое расстройство его возраста, но это патологическое расстройство – обычная черта характера старшего тинейджера. Оно встречается у 90 % мальчиков от 14 до 18 лет. А перемены в жизни подростка происходят очень быстро: два месяца назад родителям казалось, что знают компанию сына, его друзей, его приятелей; но вот случился проступок, а то и настоящее правонарушение, и оказалось, что и друзья, и приятели у сына совсем другие ребята, родители о них и представления не имели, даже имен их не знали. Откуда взялись эти малоприятные подростки рядом с нашим сыном?
