Гортензия (в кровати). О! (Прижимается к Дюгомье, который обнимает ее, как бы защищая.)
Мажис (идет вперед, улыбаясь). Браво! Браво! (Делает вид, что аплодирует.) Поздравляю, Гортензия. С каждым разом все удачнее получается.
Гортензия. Эмиль, клянусь тебе…
Мажис подходит к стулу, вытаскивает бумажник у Дюгомье из пиджака.
Дюгомье (лепечет). Что вы делаете?
Взяв бумажник, Мажис немедленно отскакивает.
Мажис. Да вот, мсье Виктор, беру ваш бумажник…
Дюгомье (оторопев). Чтобы что?
Мажис. Чтобы взять контрибуцию, мсье Виктор. Вы, должно быть, догадываетесь, что моих скромных доходов недостаточно, чтобы обеспечить нам некоторые удобства.
Гортензия и Дюгомье смотрят друг на друга. Гортензия потрясена. Дюгомье начинает испытывать омерзение.
Гортензия. Эмиль…
Мажис (кладет бумажник себе в карман, развязно). Я все беру, не так ли?
Дюгомье (кричит). Но это мое месячное жалованье…
Мажис. Именно потому Гортензия и посоветовала мне дождаться сегодняшнего дня.
Дюгомье. Гортензия?
Гортензия. Это неправда! Не слушай его!
Мажис. О-о-о, мсье Виктор, как вы нас удивляете… Честно! Вы — первый столько шума поднимаете.
Дюгомье. Первый? (Отталкивает Гортензию, пытается встать.)
Мажис (выскальзывая из комнаты). О, не беспокойтесь! Не беспокойтесь. (Уходит в глубь сцены.)
Гортензия делает попытку задержать Дюгомье, но он в большом раздражении отталкивает ее, надевает пиджак и выходит. Гортензия падает у кровати на колени, обхватив голову руками. Слева возвращается Мажис. Он шарит в бумажнике, достает и прячет в карман деньги, рассматривает бумажки, которые там лежат, выразительно реагируя на каждую. Улыбается, качает головой, хлопает себя по ляжкам, смотрит на фотокарточку.
Мажис. Бедная мать… (И кладет бумажник обратно в карман.)
Гортензия (набрасываясь на него). Негодяй! Ты доволен, да?
Мажис. Я? Ничего себе вопрос… Кто тут рогоносец?
Гортензия. Ты хотел запятнать мою любовь. Можешь быть доволен. У тебя это получилось. Ты обесчестил меня.
Мажис. Вот это красиво! Ты мне изменила, но это я тебя обесчестил. Оригинально!
Гортензия. А деньги! Деньги, которые ты украл, да, украл.
Мажис. А он?
Гортензия. Что он?
Мажис. Он у меня жену не украл? Он крадет у меня, я у него — мы квиты. Да еще кто из нас больше крадет? Ты себя оцениваешь всего в шестьдесят две тысячи франков! Да, старуха, шестьдесят две тысячи. Он-то нам говорил, что восемьдесят получает. Еще и хвастался.
Гортензия. Он оскорбил меня.
Мажис. Женщина, обманывающая своего мужа, заслуживает оскорблений. (В зал.) Хм, думаю, что… Безупречно!
Гортензия. Он меня за воровку принимает, за шлюху. Он меня наводчицей назвал… Но зачем ты так поступил? Эмиль, так нельзя.
Мажис (мрачно). Мужчина, у которого отнимают жену, жену, которую он любит, этот мужчина имеет право на все, лишь бы вернуть ее.
Гортензия (смотрит на него, потрясенная). Но, Эмиль…
Мажис. Что?
Гортензия. Я думала, что больше не нужна тебе.
Мажис. Ты ошибалась.
Гортензия отворачивается, не отрывая рук от лица. Затем поворачивается к Мажису.
Гортензия. Прости меня за то зло, которое я тебе причинила.
Мажис (берет ее за плечи). Бедная моя Гортензия! Да, мы с тобой очень несчастны. Может быть, это и моя вина… Да-да, я отдаю себе в этом отчет… Я не уделял тебе достаточно внимания, но, знаешь, я ведь могу кое-что понять. У тебя был срыв. Так бывает. (Поднимает глаза к небу, стоя за спиной Гортензии.)
Гортензия (взволнованно). Эмиль… (Пауза.) А эти деньги?
Мажис (отстраняясь). Что, эти деньги?
Гортензия. Это ведь только урок, правда? Ты их отдашь ему?
Мажис (срываясь на крик). Никогда в жизни!
Гортензия (пораженная). А что ты с ними собираешься сделать?
Мажис (твердо). Я их отдал.
Гортензия (совершенно остолбенев). Кому?
Мажис. Бедным.
Гортензия смотрит на него. Она не осмеливается ни поверить, ни уличить его во лжи.
Гортензия. Нищим? Шестьдесят две тысячи франков нищим?
Мажис. А меньше шестидесяти двух тысяч раздавать неинтересно. Ты что думаешь, достаточно давать по двадцать франков время от времени, как делает твоя матушка? Удивительные нравы у вас!
Гортензия. Но деньги-то ворованные.
Мажис. У вора ворованные…
Гортензия. А что Виктор подумает?
Мажис. Плевать, что он подумает.
Гортензия. Он решит, что мы соучастники.
Мажис. Какое это имеет значение? Ты ведь не собираешься встречаться с ним, я надеюсь… (Как будто на него накатила волна ревности.) Ты больше не увидишь его! Поклянись мне, что больше не будешь с ним видеться!
Гортензия. Нет-нет, клянусь. Но ты ведь не можешь так поступить. Как он будет жить целый месяц?… А его бедная мать?
Мажис (гневно). Мне дела нет до его матери. Это уж, право, слишком. Какой-то проходимец крадет у меня жену, а я должен думать о судьбе его бедной матери… Ну и люди!
Гортензия уходит.
(В зал.) Это действительно так… Когда задумаешься… Бедная его мать… Это неслыханно, что иногда приходится выслушивать… А знаете, что сделала Гортензия? В жизни не угадаете… Она во всем призналась своей мамочке. Почему? Почем я знаю… Разоткровенничалась. И во всем открылась… Кроме эпизода с бумажником, впрочем. Этого она ей не рассказала. Она сама не поняла, должно быть, в чем дело… Бедная Гортензия! Голова — это у нее не самое сильное место… В результате…
Входят мсье и мадам Бертулле.
Мадам Бертулле (обнимая Мажиса). Мой дорогой Эмиль. (Держит его за плечи и не отпускает.) Бедный мой Эмиль! О, я была к вам несправедлива…
Мажис. Да, мама.
Бертулле (пожимая руку Мажису, левую руку кладет ему на плечо). Вы, Эмиль, заслужили мое глубокое уважение. От имени семьи благодарю вас. Вы хорошо поступили, благородно. Иначе мы погибли бы. Благодаря вам…
Мадам Бертулле (Гортензии). Знаешь, тебе есть за что сказать ему спасибо. Так тебя простить. Немного таких, которые на это способны… Этот Дюгомье, как только я подумаю…
Бертулле. Шшш! Не будем больше об этом ничтожестве. Сыграем в карты, Эмиль? Это отвлечет вас.
Мажис (удрученно). Если хотите…
Мадам Бертулле. Как это грустно. Юноша, который был так весел.
Бертулле. Давайте, ну же, Эмиль. Не надо так драматизировать события. Перевернем страничку. Знаете анекдот про говорящую лошадь? (Заранее хохочет.)
Мадам Бертулле (сердито). Гастон!
Мажис. Оставьте, мама. Я уже забыл. (Подергивает подбородком.) Я хочу забыть.
Мадам Бертулле (с энтузиазмом). О, это великодушно,
Эмиль. Это прекрасно! (Строго.) Видишь, Гортензия?
Гортензия. Да, мама.
Мажис подходит к рампе. Семейство Бертулле уходит вместе с Гортензией.
Мажис (в зал). Только спустя некоторое время я заметил, что все началось сначала. Я имею в виду Гортензию и Дюгомье. Как ей это удалось? Не знаю. То ли она убедила его, что непричастна к истории с бумажником. То ли Дюгомье примирился со своей участью. Отвратительно, до чего иногда может довести любовь. Никакого достоинства, вообще ничего не остается. А я тем временем снова был отвергнут, меня и в грош не ставили… Совсем одинок, затерян во мраке. И все-таки я не мог без них, без Гортензии и Дюгомье. Они держали меня на расстоянии, а я не мог этого вынести. Может, это они и есть — узы брака… (Садясь на кровать). Мне казалось, что на истории с бумажником все должно было кончиться. Как бы не так. Пришлось все начинать заново. Чтобы они не могли выкинуть меня из головы, забыть обо мне. Что еще оставалось? Себя жалеть? Не особенно-то это достойное занятие. Пугнуть его? Дюгомье был куда сильнее меня. (Встает, озаренный какой-то идеей.) Тогда как отнимая у него деньги, я попадал в его самое больное место. Дюгомье-то был скупердяй. Экономный. Приносил засахаренные каштаны, но не больше двухсот граммов… И я решился… (Берет шляпу.) Пошел к нему, на улицу Жюльетт Додю. Вот так.
