ЭЛЛИ (опуская руки). Как странно, что моя мать, которая ничего не понимала в делах, была совершенно права относительно вас! Она всегда говорила – конечно не в присутствии папы, а нам, детям, – что вы вот именно такой человек.
МЕНГЕН (выпрямляется, сильно задетый). Ах, она так говорила? И тем не менее она не возражала против того, чтобы вы вышли за меня.
ЭЛЛИ. Видите ли, мистер Менген, моя мать вышла замуж за очень хорошего человека – потому что, как бы вы там ни оценивали моего отца с деловой точки зрения, он – сама доброта, – и ей совсем не хотелось, чтобы я повторила ее опыт.
МЕНГЕН. Во всяком случае, вы-то теперь уж не пойдете за меня замуж, не правда ли?
ЭЛЛИ (совершенно спокойно). Да нет, почему же?
МЕНГЕН (встает ошеломленный). Почему?
ЭЛЛИ. Я не вижу оснований, почему бы мы не могли с вами поладить.
МЕНГЕН. Да, но, послушайте, вы понимаете… (Он умолкает, совершенно сбитый с толку.)
ЭЛЛИ (терпеливо). Да?
МЕНГЕН. Я думал, что вы более щепетильны в ваших взаимоотношениях с людьми.
ЭЛЛИ. Если бы мы, женщины, были слишком щепетильны по отношению к мужчинам, нам тогда вовсе не пришлось бы выходить замуж, мистер Менген.
МЕНГЕН. Такой ребенок, как вы, и слышать от вас: «Мы, женщины»! Куда же дальше? Нет, не может быть, чтобы вы это говорили серьезно.
ЭЛЛИ. Совершенно серьезно. А разве вы – нет?
МЕНГЕН. Вы хотите сказать, что вы не собираетесь от меня отказываться.
ЭЛЛИ. А вы хотите отказаться?
МЕНГЕН. Да нет. Не то чтобы отказаться…
ЭЛЛИ. Так в чем же дело?
Менген не находит, что ответить. С протяжным свистом он падает в плетеное кресло и смотрит перед собой с видом проигравшегося в пух и прах игрока. Потом вдруг по лицу его проскальзывает что-то хитренькое, он облокачивается на ручку кресла и говорит вкрадчиво и понизив голос.
МЕНГЕН. А что, если бы я вам сказал, что я влюблен в другую женщину?
ЭЛЛИ (в тон ему). А если бы я вам сказала, что я влюблена в другого мужчину?
МЕНГЕН (в раздражении вскакивает). Я не шучу.
ЭЛЛИ. А почему вы думаете, что я шучу?
МЕНГЕН. Повторяю вам, что я говорю совершенно серьезно. Вы слишком молоды, чтобы быть серьезной, но вам придется поверить мне. Я хочу быть поближе к вашей приятельнице, миссис Хэшебай. Я влюблен в нее. Ну вот, теперь я все выложил.
ЭЛЛИ. А я хочу быть поближе к вашему приятелю, мистеру Хэшебай. Я влюблена в него. (Встает и с видом совершенного чистосердечия заканчивает.) Ну, теперь, когда мы во всем открылись друг другу, мы будем настоящими друзьями. Благодарю вас за то, что вы доверились мне.
МЕНГЕН (вне себя). И вы воображаете, что я позволю так злоупотреблять моей персоной?
ЭЛЛИ. Полно вам, мистер Менген. Вы же нашли возможным злоупотребить моим отцом в этих ваших делах. Брак для женщины – это такое же дело. Так почему же мне не злоупотребить вами в семейном смысле?
МЕНГЕН. Потому что я не позволю этого! Потому что я не круглый простофиля, как ваш отец, вот почему!
ЭЛЛИ (со спокойным презрением). Вы не достойны ботинки чистить моему отцу, мистер Менген. Я делаю для вас громадную любезность, снисходя до того, чтобы злоупотребить вашей милостью, как вы изволили выразиться. Разумеется, у вас есть полная возможность расторгнуть нашу помолвку, раз уж вам так хочется. Но если вы только это сделаете, вы больше не переступите порога дома Гесионы. Я уж позабочусь об этом.
МЕНГЕН (задыхаясь). Ах вы, чертенок!.. Вы меня положили на обе лопатки. (Сраженный, совсем было уже падает в кресло, но вдруг его словно что-то осеняет.) Нет, нет, погодите. Вы не так хитры, как вы думаете. Вам не удастся так просто провести Босса Менгена. А что, если я сейчас прямехонько отправлюсь к миссис Хэшебай и объявлю ей, что вы влюблены в ее мужа?
ЭЛЛИ. Она знает.
МЕНГЕН. Вы ей сказали!!!
ЭЛЛИ. Она мне это сказала.
МЕНГЕН (хватается за виски). Это какой-то сумасшедший дом! Или это я сошел с ума! Да что она, сговорилась, что ли, с вами – заполучить вашего супруга в обмен на своего?
ЭЛЛИ. А разве вы хотите нас обеих?
МЕНГЕН (совершенно оторопев, падает в кресло). Нет, мои мозги этого не выдержат. У меня голова лопается. Помогите! Мой череп! Скорей! Держите его, сожмите его! Спасите меня!
Элли подходит к нему сзади, крепко охватывает его голову, потом начинает тихонько проводить руками от лба к ушам.
Спасибо. (Сонным голосом.) Как это освежает. (Борясь со сном.) Только не вздумайте гипнотизировать меня. Я видел, как люди становились круглыми дураками от этой штуки.
ЭЛЛИ (внушительно). Успокойтесь. Я видела, как люди становились дураками без всякого гипноза.
МЕНГЕН (кротко). Надеюсь, вам не противно трогать меня? Потому что ведь до сих пор вы никогда не трогали меня.
ЭЛЛИ. Ну конечно, пока вы не влюбились самым естественным образом во взрослую, симпатичную женщину, которая никогда не позволит вам приступиться к ней. И я никогда не позволю ему приступиться ко мне.
МЕНГЕН. А он все-таки будет пытаться.
ЭЛЛИ (продолжая ритмически свои пассы). Шшш… засыпайте. Слышите? Вы будете спать-спать-спать. Будьте спокойны, совсем, совсем спокойны. Спите-спите-спите-спите.
Менген засыпает. Элли тихонько отходит, выключает свет и уходит в сад. Няня открывает дверь и появляется в полосе света, пробивающегося из передней.
НЯНЯ (говорит кому-то в передней). Мистера Менгена нет здесь, душенька. Здесь никого нет. Темно совсем.
МИССИС ХЭШЕБАЙ (снаружи). Посмотрите в саду. Мы с мистером Дэном будем у меня в будуаре. Проводите его к нам.
НЯНЯ. Хорошо, душенька. (Идет в темноте к двери в сад, спотыкается о спящего Менгена, кричит.) Ах! Господи ты боже! Простите уж, пожалуйста! Не разглядела впотьмах. Да кто же это такой? (Возвращается к двери и включает свет.) Ах, мистер Менген, надеюсь, я не ушибла вас? Вот ведь, шлепнулась прямо на колени! (Подходит к нему.) А я вас-то и ищу. Миссис Хэшебай просила вас… (Замечает, что он совершенно неподвижен.) Ах ты господи! Да уж не убила ли я его! Сэр! Мистер Менген! Сэр! (Трясет его, он безжизненно валится с кресла, она подхватывает его и прислоняет к подушке.) Мисс Гесси! Мисс Гесси! Скорей сюда, голубушка! Мисс Гесси!
Миссис Хэшебай входит из передней с Мадзини Дэном.
Ах, мисс Гесси! Похоже, я убила его!
Мадзини обходит кресло с правой стороны от Менгена и видит, что, по-видимому, няня говорит правду.
МАДЗИНИ. Что побудило вас, женщина, совершить такое преступление?
МИССИС ХЭШЕБАЙ (удерживаясь, чтобы не расхохотаться). Ты хочешь сказать, что ты это умышленно?
НЯНЯ. Да разве это похоже на меня, чтобы я нарочно человека погубила? Наткнулась на него в темноте, да и придавила. Вес-то у меня большой. А он слова не сказал и не пошевелился, пока я не тряхнула его. Потом, гляжу – валится замертво на пол. Экая беда вышла!
МИССИС ХЭШЕБАЙ (подходит к Мадзини, обойдя няньку, и критически разглядывает Менгена). Глупости! Ничуть он не мертвый. Просто спит. Вижу, как дышит.
НЯНЯ. А почему ж он не просыпается?
МАДЗИНИ (очень вежливо говорит Менгену в самое ухо). Менген, дорогой Менген! (Дует ему в ухо.)
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Так не годится. (Изо всех сил встряхивает его.) Мистер Менген, извольте проснуться! Слышите?
Он начинает сползать ниже, на пол.
Ах, няня, няня! Он падает, помоги мне!
