АКТ II
Дом Беклешовых. Ночь. В полутьме в постели Катрин.
КАТРИН
Я разве не ждала Лопухина –
С доверием, пусть он умом не блещет?
А значит, поцелуй вполне невинный,
Как шалость или испытанье мне, -
Измена, да с моей-то стороны,
Выходит так… И также и с его?
(Садится.)
Сон не идет. Я поцелую руку,
Пусть губы наши хоть на миг сольются…
Еще, еще, как сладостно и стыдно.
Губами я прижмусь к его устам,
Оставившим всю негу страсти нежной
Души, столь пламенной, что жжет поныне,
Укус пчелы припомнился мне вновь.
(Ложится.)
Поцеловалась я с ним втихомолку,
И спящий он ответил поцелуем…
Один другой, как скоро превзошел
Он друга живостью ума и взора,
Когда невинный поцелуй – измена,
И нет возврата к прежним отношеньям,
Когда узнала я любовь и страсть.
(Засыпает.)
Бал у адмирала Шишкова Александра Семеновича. Балы он задавал в положенные дни, радуясь веселящейся молодежи, сам едва передвигая ноги.
Катрин, входя в бальную залу, очень удивилась, заметив Мишеля, - уговора встретиться здесь не было, к чему ему адмирал Шишков, былая литературная знаменитость, но именно с ним он беседовал.
Катрин подошла к ним, сознавая, что Мишель свел знакомство с Шишковым ради нее, что заставило ее покраснеть.
ШИШКОВ
Что, птичка милая, ретивое
Еще на месте? О, смотри, держи
Обеими руками. Посмотри,
Какие у меня сегодня новички!
(Знакомя с Лермонтовым.)
Из молодых да ранних, он поэт,
Хотя рядится под гусара, ясно,
Успеха ради у красавиц…
Катрин, раскрасневшись еще больше, от растерянности присела очень низко Мишелю, который расхохотался, она ему вторила.
Ах, вы знакомы! Ну, небось, свиданье
У старика, по роли Купидона.
(Хватается за голову.)
Мишель и Катрин уносятся под звуки вальса. Между тем старика Шишкова уложили на диван, одна из домашних женщин тут же принялась растирать ему виски и темя.
МИШЕЛЬ
Что это с ним? Припадок? Умирает?
И никому нет дела до него?
КАТРИН
У старца онеменье головы.
Едва передвигаясь на ногах,
Он на балу свершает моцион
В сопровожденьи женщины-чесалки.
Здесь к этому привыкли, и веселье
Не прерывается ни на минуту.
КАТРИН
Я ж люблю бывать у старца
И говорить с ним. Он гостеприимен
И добр со всеми.
МИШЕЛЬ
С вами уж, конечно!
КАТРИН
Он шутит иногда и говорит,
Что чувствует, как молодеет, глядя
На все мои движения, улыбку, -
И жаль его мне и себя до слез.
Мишель и Катрин непрерывно танцевали исключительно друг с другом. Между тем он становился все грустнее и грустнее.
Мишель, вы грустны нынче. Отчего?
МИШЕЛЬ
(с коварной улыбкой)
Не грустен я, а зол я на судьбу,
Зол на людей, а главное, на вас.
КАТРИН
(с изумлением)
Как на меня? Чем провинилась я?
МИШЕЛЬ
О, тем, что губите себя. И тем,
Что вы не цените себя. Кто вы?
Вы олицетворенная мечта
Поэта, с пылкою душой, с умом
Возвышенным – вы заразились светом!
Необходимы вам поклонники,
И блеск, и шум, и суета богатства,
И ради этой мишуры таите
Вы чувства лучшие, приносите
Все в жертву человеку – и кому,
Ничтожеству, которое понять
Не может вас, его ж не любите
И полюбить не сможете вовеки.
КАТРИН
Я вас не понимаю, о, Мишель!
И права нет у вас так говорить.
И знайте навсегда: я не люблю
Ни проповедей, ни нравоучений, -
Сыта по горло, больше не идет!
Ведь я росла одна, в чужой семье,
Разлучена с любимой матерью
Ребенком лет шести. Вы ничего
Не знаете, с кем вас свела судьба
Уж дважды, думаю, недаром это.
МИШЕЛЬ
Скажу яснее, послезавтра будет
Алексис с козырем в пять тысяч душ,
Но хватит ли ума воспользоваться
Таким-то преимуществом, как чорту?
Я думаю, что нет. Он потеряет
Скорее то, чего он не имел.
КАТРИН
Да, правда: нечего терять ему.
КАТРИН
Одному ли вам
Загадками вещать.
МИШЕЛЬ
Скажу я проще:
Зачем идете за него вы замуж?
Ведь вы его не любите!
КАТРИН
(вскрикивает)
Иду?!
Я за него? Еще не решено!
Что вам сказали, я не знаю. Лучше
Сама вам расскажу, как было дело,
Когда все разгласилось без меня.
Мне написала Сашенька по просьбе
Того, кто растрезвонил на весь свет,
А сам ко мне писать он постеснялся.
Она писала: «… Что если сердце мое узнает и назовет того, кто беспрестанно думает обо мне, краснеет при одном имени моем, что если я напишу ей, что угадала его имя, то он приедет в Петербург и будет просить моей руки», - вот и весь роман; кто знает, какая еще будет развязка?
МИШЕЛЬ
Но что-то вы ведь про себя решили?
КАТРИН
Да, я решаюсь выйти за него
Без сильной, без возвышенной любви,
С уверенностью, буду счастлива.
Он добр, он благороден и не глуп,
Меня он любит, дома я несчастна!
Я так хочу любимой быть!
МИШЕЛЬ
О, Боже!
Когда бы вы хотели догадаться,
Как любят вас! С какою пылкостью,
С какой покорностью вас любят,
С каким неистовством в вас влюблены!
КАТРИН
Я знаю, вы опять загадками
Ведете речь о нем, кому вверяю
Судьбу свою, уверена в его
Любви, и страсть его я первая…
МИШЕЛЬ
Вы думаете, хлопочу о нем?
КАТРИН
О ком же речь, о, если не о нем?
Вы о себе всегда красноречивы.
Какое дело вам, я полюблю
Лопухина, когда вы о себе
Хлопочете? Иль это лишь игра?
Она вас недостойна и постыдна!
Хулите друга и меня за выбор.
Из зависти и даже из любви –
Равно запутали меня бесчестно.
(Уходит в сторону.)
Квартира Арсеньевой Е.А. Гостиная и кабинет Мишеля. Слышны голоса с половины Елизаветы Алексеевны.
Входит Алексис, весьма полный молодой человек в сюртуке, с румяным лицом, серьезный и степенный. В комнату вбегает Мишель, на себя не похожий, с детской непосредственностью на лице, словно помолодел на несколько лет.
МИШЕЛЬ
Известье о твоем приезде, Боже,
Подействовало удивительно!
Едва я не сошел с ума, представь,
От радости! Я прыгал и смеялся!
Я разговаривал с самим собой,
При этом потирая руки… Знаешь?
Двух страшных лет как не бывало!
АЛЕКСИС
(с удивлением)
Ужель тебе так плохо было в Школе
Подпрапорщиков?
МИШЕЛЬ
(с хохотом)
Весело, как пьянице!
(Декламирует, разыгрывая.)
Гусар! Ты весел и беспечен
Надев свой красный доломан;
Но знай – покой души не вечен,
И счастье на земле – туман!
Крутя лениво ус задорный,
Ты вспоминаешь стук пиров;
Но берегися думы черной, -
Она черней твоих усов.
Пускай судьба тебя голубит,
И страсть безумная смешит;
Но и тебя никто не любит,
Никто тобой не дорожит.
Гусар! Ужель душа не слышит
В тебе желания любви?
Скажи мне, где твой ангел дышит?
Где очи милые твои?
Молчишь – и ум твой безнадежней,
Когда полнее твой бокал!
Увы – зачем от жизни прежней
Ты разом сердце оторвал!..
Ты не всегда был тем, что ныне,
Ты жил, ты слишком много жил,
И лишь с последнею святыней
Ты пламень сердца схоронил.
АЛЕКСИС (со смехом, подпадая под настроение Мишеля). Внешне ты мало изменился, лишь раздался в плечах, и гусарская бравада так и прет.
