Верочча: Еще как! Более чем понравилось бы, это доставило бы ему огромную радость! Уж поверьте нам — мы это знаем лучше других! Как если бы все эти знаки внимания предназначались ему самому!
Диана: Очень любезно с вашей стороны!
Пьетро: Любезно? Вполне закономерно: поскольку заслуга в публикации стихов Делаго принадлежит полностью ему!
***: Нет, нет — это твоя заслуга…
Пьетро: То, что запустил его я — я согласен. Но совет издать его именно здесь, а не в Америке, исходил от тебя, и здесь мне просто нечего добавить.
***: Но это естественно…
Наташа (Как выше). Это сущая правда.
Пьетро: Я привез из Америки и показал ему вещи, о ценности которых не имел ни малейшего представления…
Верочча (Показывая на ***) Это его заслуга!
Пьетро: … стихи неизвестного, молодого поэта, наших кровей, который сумел сохранить там, за океаном, любовь к нашему языку. Он посоветовал мне опубликовать их, и сумел убедить меня в том, что их публикация в Америке не произвела бы такого сильного резонанса, как их публикация здесь, в Италии.
Сарколи (Обращается к ***). Стало быть, вы предвидели, что эта публикация зажжет в нас, молодых…
***: … это пламя? Подобного эффекта, возможно, нет…
Сарколи: Вот именно! Вы не могли этого предвидеть, что мы — молодые — услышим в его стихах, наконец-то, наш голос. Только не подумайте, что я этим хочу сказать, что знай, вы наперед все, как получится на самом деле, вы, может быть, ему этого и не посоветовали! В конце концов, это вполне человечно, что вы не смогли этого предвидеть. И, тем не менее, знаете? Тот факт, что этот голос он, Делаго, нашел для нас там, у себя в Америке, в этом столкновении новых сил, имеет для всех нас глубокий смысл!
Пьетро (Сидит, обхватив одной рукой Вероччу за талию, и, положив другую на плечи Наташи). И ты это чувствуешь — даже ни разу до этого не побывав в Америке, а? Тебе достаточно для этого всего лишь нашей компании, состоящей из каких-нибудь трех человек!
Сарколи: Безусловно. Россия, Америка — сейчас все человечество просыпается от спячки! — Но теперь, однако, мало того, чтобы Делаго был достоянием одной только Америки. Надо сделать все возможное, чтобы он очутился среди нас! И именно ты должен привезти его сюда, чего бы это ни стоило!
Шельци: Точно! Я думаю, что теперь тебе надо будет убедить Делаго в необходимости такой поездки!
Диана: Нет! Заставить! Заставить его приехать в Италию!
Сарколи: Он больше не должен оставаться вдали от нас! Не имеет на это никакого права! Черт подери, должен же он увидеть собственными глазами тот пожар, который он вызвал в наших сердцах.
Диана: Мы его ждем, словно Мессию!
Пьетро: К сожалению, в этом году он…
Верочча: Не сможет приехать! Никак!? Зато к нему мы можем поехать сами! Пошлем все наши дела к чертям и отправимся все вместе к нему за океан! (Произносит эту фразу и вдевает свою руку под руку ***).
Шельци: И вы тоже, Маэстро?
***: Честно говоря, я не собираюсь отправляться ни к кому…
Шельци: Простите, но как вас надо понимать? Я не столь экзальтирован его личностью, как другие, но то, что Делаго опередил всех, я в этом совершенно убежден. Он настолько ушел далеко вперед, что его теперь никому не догнать из старой гвардии. Это настолько очевидно, что к этому вопросу можно больше и не возвращаться. Поверьте мне! — Во многом я могу не соглашаться с Делаго — я этого и не скрываю: даже — наоборот! — но не сомневаюсь, что он своим талантом превзошел все то, что делалось до него. Достаточно только обратить внимание на «строй» его стихов — Это вам не шуточное дело! Я говорю о «строе», в музыкальном смысле этого слова. Этот его «строй» — и, следовательно, вся его поэзия — совершенно новое явление, созвучное ритму нового дыхания. (Если бы это было не так, то откуда бы так биться жизни ключом в его стихах!) Не в пример вашему дыханию, уже сбившемуся с ритма и несозвучного эпохе! По-видимому, и вы сами почувствовали, что в его стихах бьется совершенно другая жизнь!?
***: Да, я почувствовал, что эта — эта — жизнь…
Шельци: … со «своим» оригинальным голосом, который превосходит и заставляет смолкнуть любой другой голос. Так что здесь уже все ясно! И с этим уже надо смириться. (Обращается к Пьетро). Как и мы, должны сейчас смириться с тем, что совершили сегодня явно бесполезное путешествие. Должен тебе заметить, что, ты живешь тут ни ближний свет! Сразу видно, что ты прибыл из другого мира.
Верочча: И мы вернемся туда! Обязательно вернемся туда, откуда прибыли!
Шельци: Сколько высокопарных слов! Лучше бы вы убедили Делаго, оставить на время его дела и приехать к нам сюда –
Сарколи: — сказали бы ему, что мы теперь больше не можем жить без него! Ведь, ты нам это обещал! Поэтому-то мы и поверили так легко сообщению о его приезде.
Шельци: И тут же бросились сюда — я — чтобы взять у него интервью; а он — чтобы сделать с него зарисовку.
Диана: А я — чтобы впиться в него своими глазами!
Сарколи: Вот мы и примчались сюда первыми. Вот, увидишь, сколько сюда набежит народу еще, кроме нас!
Пьетро: Только не это, помилуйте! Я вас попрошу сразу же опровергнуть это сообщение!
Сарколи: Не поможет! Столпотворение продлится до завтрашнего дня!
Диана: Все бросятся сюда со всех ног!
Пьетро: Я тут же распоряжусь повесить объявление у входа на виллу!
Шельци: Никто этому не поверит!
Сарколи: Разве что, если ты добавишь в объявлении, что принимаешь сейчас у себя в качестве гостя нашего Маэстро…
***: Точно, тогда все эти молодые люди…
Сарколи: Извините, Маэстро, я не это имел в виду. Я это сказал, потому что мы уже попались на ваш крючок…
***: …ведь, яснее ясного, что его не может быть на вилле, если здесь уже нахожусь я.
Шельци (Прощается со всеми). Синьора… Синьорина… Мое почтение, Маэстро… Пьетро, прощай…
Прощаются также и остальные. После чего Шельци, Сарколи и Диана удаляются.
Пьетро, Верочча и Наташа некоторое время переглядываются между собой. Чувствуется, что они хорошенько позабавились только что прошедшей встречей.
Пьетро: Хорошенькая история! Интересно, кого это могли принять там, в Генуе, за Делаго?
***: Никак появился ещё один самозванец!
Наташа (Обращаясь к Пьетро). А это объявление, случайно, не твоих рук дело?
Пьетро: Моих?! Никак нет! (Обращаясь к ***, и, пожимая плечами). Самозванец… Извини, но в этой атмосфере не представляет труда распространить слух о том, что Делаго собирается приехать из Америки, и, тем более, придумать такое…
***: …Ещё бы! Насколько мне кажется, вы этим умеете великолепно пользоваться. С особым размахом! Только попрошу вас не слишком манипулировать мною!
Верочча: Мы?! Тобою?!
***: Да — тем, что я в создавшейся ситуации не могу даже протестовать —
Пьетро: Протестовать! Ты что хочешь, чтобы все раскрылось? Разве до сих пор мы все не выступали единым фронтом…
Верочча (Взрывается гневом). Может, ты этот упрек адресуешь и мне — что я пользуюсь тем, что ты не можешь раскрыть свое истинное имя?
***: Нет! Но я попросил бы вас не шутить столь рьяно в моем присутствии!
Верочча: Чтобы я шутила? Да я уже почти сняла покров с твоей тайны!
***: Вот именно! Вас так и разбирает от удовольствия, которое вы при этом испытываете, и вы даже не замечаете, как подставляете меня под удар. Поскольку вы совершенно уверены, что никому и не придет в голову, что именно я и являюсь Делаго –
Пьетро: — Надо же сказать такое: вас так и разбирает… -
***: — Да, да, и разбирает до неприличия — я бы сказал даже, что вам лишь бы потешить себя — ваша беспроигрышная позиция делает вас счастливыми от одной только мысли, что вы можете предать меня на моих же глазах, лишить меня моей жизни и дать эту жизнь другому персонажу!
Верочча: Но, что я могу поделать с собой, если я хочу, чтобы ты был, да, был Делаго, не только для меня, но и для всех! Но это невозможно сделать! Ты это прекрасно знаешь. Поскольку ты хочешь держать все это в тайне! И теперь, когда ты чувствуешь, как это сложно делать, ты начинаешь бурно протестовать!
Пьетро: Тебе следовало бы также добавить: Как будто тот другой не есть он сам!
