Ричфилд. Беззубый…?
Сюзанна. Оставайтесь в этом… образном пузыре. Он наполнен содержанием… смыслом… Берегите свой пузырь…
Ричфилд. По-моему, мой пузырь лопнул. Я его прокусил. Собственными зубами.
Дейзи. Ричфилд.
Ричфилд. Она обозвала меня беззубым.
Сюзанна. Орангутанги, вперед! Вы тоже пришли пить… Да- да, так! Вот именно. Вот именно. И гну, теперь ваш черед… (обращается к Броуну, который топчется на месте, не понимая, чего от него хотят.)
Броун. Чай подан, сэр! (Все останавливаются.)
Сюзанна. Не надо текста, гну! Никакого текста! Никогда никакого текста!!! Теперь восстанавливайте свои пузыри. (демонстрирует, как надо восстанавливать образный пузырь) Восстанавливайте их бережно! Джек, что чувствует молодой примат, придя на водопой? Вокруг другие животные, а ты мечешься в поисках смысла, в поисках гендера, в поисках смысла своего гендера… Найдите сердцевину образа через дыхание. Теперь вдохните образ в воображаемый пузырь… чувствуете? Чувствуете, как он наполняется? Наполняйте пузырь, наполняйте… Теперь… чаепитие в саванне — вскрывайте самую суть, не стесняйтесь… (Актеры начинают импровизировать.) Да, да… хорошо… так…
Гордон (входит с Генри и Крэгом.) Мой Бог! Что они делают?
Крэг. Это оргия?
Карма. А-а! Меня укусил аллигатор!
Вернон. А нечего подходить так близко к воде! Это вам Африка, а не фунт изюма. А я — не какой-нибудь толстожопый ленивый аллигатор из устья Миссисипи! Я — африканский крокодил!
Джек. А я кто? Сюзанна, я пока не определился. Может я и трансвестит. А может просто люблю переодеваться. В любом случае, я меньше чем через два месяца начинаю учиться на юриста. (дает юбке соскользнуть на пол, выпрастывает сначала одну ногу, потом другую.)
Сюзанна. Джек, вы подали мне замечательную идею. Генри! Хорошо, что вы здесь. Я хочу изменить костюм Бабса. На правой стороне будет платье. А слева брюки. Когда он повернется к зрителю правым боком, в платье, все увидят, что он — женщина, когда левым — мужчина. Когда он выйдет на авансцену, зритель увидит — и что еще важнее, поймет — двойственность этого образа. Это, безусловно, опасное решение, но я думаю, Джек справится, он прирожденный актер…
Джек. Или юрист…
Сюзанна. … и сможет воплотить мой замысел.
Сара. Так: три-два-один! Время! Репетиция окончена! Спасибо, Гильдия актеров! Мой профсоюз меня бережет. И к черту воздержание. Сегодня — первый день остатка моей жизни. И заодно первая рюмка.
Меняется свет. Во время следующей сцены стажеры делают перестановку — готовят пространство для репетиции альковной сцены из «Дракула, властелина тьмы».
Сцена 7
Крэг (входит с несколькими упаковками кока-колы) Гордон!
Гордон. Да, Крэг.
Крэг. Мне надо с тобой поговорить.
Гордон. О чем?
Крэг. О карандашах. И есть еще один вопрос. Но сначала о карандашах. Почему помреж требует на каждую репетицию полный набор карандашей? Мы еще ни одной премьеры не сыграли, а художественно-постановочная часть уже выбрала у меня три с половиной упаковки карандашей. Это, по-твоему, нормально?
Гордон. Сколько карандашей в одной упаковке?
Крэг. Сто сорок четыре.
Гордон. Три упаковки? Это — … трижды четыре…
Крэг. 432 плюс еще полупаковки. Пятьсот четыре.
Гордон. Ничего себе. Это же уйма карандашей.
Крэг. Да. «Ничего себе». Да, «уйма». И у меня есть идея.
Гордон. Хорошо, Крэг, мне сейчас надо…
Крэг. Сара выдаст каждому актеру один единственный карандаш. И надпишет его, ну — можно на бумажке и скотчем прилепит. Хотя бы инициалы актера. Когда длина каждого выданного карандаша уменьшится — путем его использования по назначению! — до шести сантиметров, так что им уже будет трудно писать, — актер возвратит карандаш помрежу и получит новый.
Гордон. Это хорошая мысль…
Крэг. Это еще не все. Исписанными карандашами я буду пользоваться сам, у себя в офисе, благо у меня маленькая рука. Это моя жертва во имя театра. Ну, а совсем огрызки я отдам художнику, для декораций, он может размечать ими картон и ткань, когда будет пилить и резать. Таким образом, я устраняю лишний расход на новые карандаши и экономия бюджета по этой статье составит…
Гордон. Крэг, дружище, это — превосходная идея. Мне срочно нужно бежать, репетиция…
Крэг. Гордон! Второй вопрос! Мы так и не получили чек от миссис ДеМартино.
Гордон. Я же звонил ей! Пару месяцев назад.
Крэг. Придется опять звонить.
Гордон. О, нет!
Крэг. Звони! А то наши финансы… поют романсы.
Свет меняется. На репетиционной площадке Тайлер надевает плащ.
Входит Мери.
Сцена 8
Тайлер. Эй! Доброе утро! (Звучит он непривычно, поскольку успел вставить вампирьи клыки.)
Мери. Доброе утро! Так мы сейчас Дракулу репетируем? А точно не Гамлета? И не Тетушку Чарли? Что-то у меня крыша едет.
Тайлер. Дракулу.
Ричфилд. Да-да, Дракулу. (в роли Ван Хельсинга) «Итак, барышня, вы прекрасная Люси, невеста нашего доброго господина Холмвуда, дочь любезной госпожи Вестенра».
Мери. Неа… Мина. Невеста господина Харкера. Дочь любезного доктора Сьюарда.
Ричфилд. Мина! Бог ты мой. (садится в сторонку — изучать текст пьесы)
Тайлер. Хочешь, пройдем текст нашей двойной сцены до репетиции?
Мери. Какой текст? В нашей сцене у меня нет ни строчки. Я просто лежу там распростертая, а вы говорите, что я теперь «плоть от плоти вашей… кровь от крови вашей…» и когда ваш этот, разум повелит, я должна типа прийти к вам навсегда… Ну и присасываетесь к моей шее.
Тайлер. Да. Хочешь порепетируем?
Мери. Вы такой прилежный. Всегда хотите репетировать… эту сцену.
Тайлер. Ну, Мери, это и называется истинный профессионализм… «Во всем мне хочется дойти до самой сути. В работе, в поисках пути, в сердечной смуте…» Ложись-ка на кровать… «О, если бы я только мог, хотя отчасти, я написал бы восемь строк о свойствах страсти». «Скрепим же наш союз!» («Вонзает» клыки ей в шею, она неудержимо хихикает.)
Мери. Щекотно…! И слова такие красивые… А можно я спрошу? Вы ведь это, взаправду классный актер. Даже с такими зубами умеете четко разговаривать. Чё вы тут-то торчите? Почему не на Бродвее?
Вернон (входит и слышит вопрос Мери.) Ты хочешь знать, почему он не на Бродвее? Я тебе отвечу!
Тайлер. Вернон…
Вернон. На территории города Нью-Йорка с пригородами проживают двадцать тысяч актеров, и примерно двести из них в настоящее время работают на Бродвее. Кто такие? У большинства из них голосовые связки — по прихоти природы — сделаны из особого титанового сплава, так чтобы восемь раз в неделю хрустальные люстры аж дребезжали от их голосов. Помимо мюзиклов на Бродвее идет один не-музыкальный спектакль, импорт из Лондона, с шестью — так, раз-два-три-четыре-пять- шесть — да с шестью дублерами-американцами. Такова конкуренция. Очевидно, что без вмешательства дикой удачи, а вероятность такого вмешательства стремится к нулю, ни Тайлеру Тейлору, ни Вернону Волкеру в ближайшем будущем не светит такая метаморфоза. Бродвейскими звездами нам не стать. Что ж, можно остаться в Нью-Йорке и работать в одном из престижных не-бродвейских театров, преданных идеалам высокого искусства и низкой зарплаты. Да, можно работать там за гроши — и то при условии, что тебе опять-таки улыбнется удача или, например, у тебя есть агент, который спит с ассистентом режиссера, которая к тому же имеет шурина, женатого на продюсере. Какие еще варианты? Ну, если актер готов оставить жену, детей и кошку и уехать в…
Тайлер. Я не женат.
Вернон. Хорошо, не жену, а насиженное место у барной стойки — актер может уехать в провинцию и зарабатывать побольше. Жить на чемоданах, мотаться из Сент-Луиса в Цинциннати, из Солт-Лейк-Сити в Сиу-Сити — знаете такую дыру в штате Айова? Или, упаси боже, можно провести лето в этом «Балагане», в сарае без кондиционера, в летнем театре под кодовым названием «Дахау»! ИЛИ! Актер может остаться в Нью-Йорке, выбрать себе нормальную человеческую работу… стать официантом, барменом, заводной игрушкой?? оказывать секс услуги по телефону — зарабатывать втрое, вчетверо, в десять раз больше, да еще иметь время на простые житейские радости. Но тогда… тогда мы бы не выходили на сцену… А как же мы без нее?
