«У кого имам – Тимур, там пророк – Чингисхан»
Однажды ходжа Насреддин спросил у одного из приближенных Тимурленга: «В кого ты веруешь? Ради кого ты готов отдать свою жизнь?» Тот, приложив руку к груди, отвечал: «Эмир Тимур Гурган». Тогда присутствующие сказали ходже: «А ты спроси, кто его пророк?» – «А зачем? – возразил ходжа, – у кого имам – хромой Тимур, у того пророк, разумеется, кровопийца Чингисхан».
Ходжа берет на себя долю в пирушке, устраиваемой в складчину
Однажды весною отправился ходжа Насреддин с приятелями в деревню, где было много садов, где росли разные деревья, где были луга, – словом, в деревню, напоминающую рай. На лугах взошла трава, на деревьях красовались цветы, и такой чудесный вид очень развеселил компанию. Радостно провели они здесь время и с аппетитом съели все, что взяли с собой. Наконец пришло время расстаться, но никому не хотелось уходить с прекрасного луга, и приятели решили остаться там еще на несколько дней. Каждый из них обязался поставить что-нибудь для пирушки, устраиваемой в складчину. «За мной – пахлава и пирожки», – сказал один, другой взялся принести фаршированного ягненка, третий – виноградный лист в фарше с оливковым маслом, салат, сыр, апельсины, яблоки, груши и т. д.
Тут посмотрели они на ходжу, ожидая, что же он скажет. А ходжа и выпалил: «Если бы наш пир продолжался три месяца, а я ушел бы отсюда, то я беру на себя проклятия Аллаха, пророков и всех ангелов».
Ходжа боится, что потолок в комнате «падает ниц»
Как-то раз ходжа Насреддин остановился на постоялом дворе. Раз призвал он ода-баши[32] и говорит: «Послушай, я постоянно слышу, как на потолке от балок идет страшный треск. Позови-ка ты плотника и скажи, чтобы он хорошенько осмотрел потолок». Ода-баши засмеялся: «Не беспокойся, – отвечал он, – этот дом построен на славу и не развалится. Нечего бояться, что он потрескивает: это вовсе не оттого, что ему уже сотни лет. Ты – ходжа, и, конечно же, знаешь, что все предметы на свете возносят хвалу господу миров».
В общем, стал ода-баши совершенно некстати и ошибочно приводить ссылки на Коран. Когда ходжа понял, что это не тот человек, которому можно объяснить все по-хорошему, он стал говорить с ним языком, ему понятным. «Вот этого-то я и боюсь, – сказал ему ходжа, – будут они все больше и больше возносить хвалу и славословить Аллаха. Но слушай, а вдруг они потом придут в экстаз и ночью в самозабвении падут ниц?»
А то пропали бы и новые бабучи[33]
Однажды ходжа Насреддин, босой, пахал, занозил и ободрал себе ногу. Он промыл ее холодной водой, очистил, завязал, а потом сказал: «Это хорошо еще, что на мне не было новых бабучей, тех, которые я на днях купил».
Ходжа рад, что землетрясение застало его вне дома
Когда однажды ходжа Насреддин ехал на осле из сада домой, произошло сильное землетрясение. Он слез с осла и упал на землю. Потом приятели спрашивали у него, зачем он так делает. «Наша ветхая лачужка, должно быть, развалилась от сильного сотрясения, – отвечал ходжа, – и, вероятно, больше уж в ней жить нельзя. А если бы, спаси Аллах, домишко завалился, и если бы я был в нем, меня смяло бы в лепешку. Во всяком случае, меня хватил бы удар, и я отправился бы на тот свет или сошел бы с ума».
Ходжа утешает Тимурленга тем, что ему уготовано место в аду
Однажды в одном собрании зашел разговор о «том свете», об ужасах и страхах во время «восстания из мертвых». В результате, все присутствующие погрузились в печальные думы. Тимурленг, присутствовавший в том собрании, тоже испустил глубокий вздох и промолвил: «Что будет со мною в день возмездия? Где уготовано мне место: в раю или в огненной пропасти?» На это сидевший рядом ходжа Насреддин сказал: «Что ты, государь! Неужели и ты думаешь обо всем этом? Поистине, я жалею, что ты мучаешь свое августейшее сердце такими глупостями. Мне кажется, что тебе совсем не нужно беспокоиться и волноваться о потусторонних делах. Ведь ясно как солнце, что ты, джехангир[34], происходящий из рода Чингисхана, с повадками Хулагу[35], как только испустишь дух, очутишься немедленно в аду. Несомненно, ты будешь восседать на высоком огненном троне вместе с подобными тебе царями: Немрудом[36], Фараоном[37], Искандером[38] и Чингисханом».
И умирая, ходжа продолжает шутить
Пришло ходже Насреддину время покидать этот мир. Лежа на смертном одре, ходжа сказал своей жене: «Ну вот что, женушка! Надень-ка ты самые пышные платья, приведи в порядок волосы и улыбнись. Постарайся приукраситься, как только можно, и приходи ко мне». – «Как могу я бросить тебя в тяжелое время? – отвечает ему жена. – Разве могу я сейчас думать о нарядах? Я ни за что не стану этого делать. Да и для чего? Неужели ты считаешь меня такой бессовестной, неблагодарной?» – «Нет, дорогая жена, – возразил ходжа, – напрасно приходят тебе в голову такие мысли. У меня есть свой расчет. Я вижу, что пришел мой смертный час. Азраил[39] все время вертится около меня. И если он увидит тебя в нарядном платье, похожую на ангела, – быть может, он возьмет тебя, а меня оставит в покое. Вот чего я желаю! Поняла теперь весь секрет?»
Жена, опешив, даже не зная, что ей и сказать и как отнестись к этому, недоумевающе смотрела на ходжу. А одна из женщин, присутствовавших в доме, воскликнула: «Дай бог, чтобы так не было! Но видно, ходжа, когда придет твой конец, ты и тогда не изменишь своему характеру».
Ходжа – вежливое обращение к людям науки и просвещения, синоним слов «учитель», «наставник», «духовный руководитель».
Акшехир – небольшой город в Малой Азии, входящий в состав иля (губернии) Коньи.
Акча – небольшая серебряная монета.
В турецкой бане на мраморном возвышении банщик моет и растирает клиента.
По окончании работы цирюльник подавал клиенту ручное зеркало, на которое тот клал деньги.
Талебэ – воспитанник медресе.
Тимур (Тамерлан) (1336–1405) – среднеазиатский государственный деятель, полководец, эмир. К концу правления Тимура его государство включало в себя Мавераннахр, Хорезм, Хорасан, Закавказье, Иран и Пенджаб.
Конье – город в Малой Азии.
Пиастр (куруш) – серебряная монета.
Долаб – шкаф, вделанный в стену.
Кази (кади) – в мусульманских странах судья, единолично осуществляющий судопроизводство на основе шариата.
Софа – подобие сеней, куда выходят двери комнат.
Джуз – одна из тридцати частей Корана, первая книга, дававшаяся ребенку в школе.
Каук – высокая шапка на вате, вокруг которой наматывали сарык – белый платок.
Безестан – часть крытого базара в Стамбуле, где торгуют старыми вещами.
Хотоз – высокий женский головной убор.
Кяхья – староста, управляющий.
Софта – ученик медресе.
Ага – здесь: начальник янычаров.
«Халвовые посиделки» – собрания в Турции (обычно зимой), сопровождавшиеся обильными застольями, играми и развлечениями.
Булгур – пшеничная мука.
Ашар – налог в одну десятую часть урожая.
Парсанг – персидская мера длины, около 7 км.
Абдал – здесь: дервиш.
Ифтар – ужин после дневного воздержания.
Ока – мера веса в Турции, около 1250 г.
Мисафир одасы – комната для путников, общественная гостиница, дом для странников.
Эбджед – порядок арабских букв, служащих для обозначения чисел – единиц, десятков, сотен и т. д.
Сейбаны – роты, входящие в состав янычарского войска.
Биниш – широкое джуббэ, которое носили в торжественных случаях ученые.
«Три месяца» – время (три священных месяца – реджеб, шабан и рамазан), когда талебэ расходились по деревням для сбора подаяний.
Ода-баши – коридорный, слуга в гостинице.
