Анна Гаврилова
Большая и грязная любовь
Никогда не пила на улице. Тем более шампанское. Тем более теплое. Да еще из горла́! Но после встречи с девчонками такая тоска накатила, что, вывалившись из такси, не домой свернула, а к супермаркету. Взяла бутылку «брюта», и вот.
Если мама, упаси бог, застукает меня за этим занятием – запилит насмерть, но перемещать свои кости к соседнему подъезду совершенно не хочется. К тому же там лавочка без спинки и фонарь не горит, а на улице темно-о-о…
– Девушка, с вами все в порядке? – спросил проходивший мимо собачник.
Я как раз новый глоток делала – захлебнулась, закашлялась и мысленно послала сердобольного прохожего по известному адресу.
– Ну, прости, – останавливаясь, хмыкнул он. Псина – огромная, но, похоже, безродная, грозно рыкнула.
– Ага, – пробормотала я, старательно вытираясь рукавом. На фига, спрашивается, ветровку стирала?
Псина рыкнула повторно, а я подумала и мяукнула в ответ.
– М-да… – заключил собачник.
Махнула рукой – мол, иди, не мешай. Но прохожий оказался на редкость приставучим. Спустил дворнягу с поводка и, едва пес скрылся в ближайших кустах, плюхнулся на лавку.
– Дай попробовать, – сказал он и потянулся к бутылке.
Я машинально отодвинулась.
– Ага, щас!
Не ответил, а я же мысленно чертыхнулась и отодвинулась еще дальше.
– Кри-ис… не жадничай.
– Э… Мы знакомы?
Окинув собачника пристальным взглядом, я пришла к выводу, что вижу его впервые. Хотя… может, и знакомы. Внешность у мужика совершенно непримечательная – весь какой-то типический-типический. Да и псина у него невыразительная, хоть и большая.
– Почти, – «обрадовал» собеседник, а до бутылки все-таки дотянулся. Потом кивнул на мои голые ноги, спросил: – Не холодно?
Вообще-то не жарко – вечер как-никак, да и лето, если верить календарю, еще вчера закончилось. Но не в джинсах же мне идти было.
– Чего надо? – невежливо буркнула я.
– Да просто мимо проходил, – пожал плечами безымянный, приложился к горлышку. – Фу! Да оно же теплое!
– Ну извини… те.
– Можно на «ты».
Угу. Можно, но не нужно.
– Так что случилось? – спросил незнакомец. – Почему пьем?
Очень захотелось послать его в третий раз, только уже не мысленно, а вслух. Но мужчина заглянул в глаза, и во мне что-то переменилось. Вернее – в голове что-то щелкнуло, рот сам собой открылся, а с языка сорвалось:
– Да потому что дура!
– А… поподробнее? – вкрадчиво спросил собачник.
– Ну я же с самого начала знала – не нужно на эту встречу идти!
– Какую встречу?
– С девчонками! С одноклассницами! – Мужик глядел на меня с таким участием, что не выдержала и выдала все свои тайны разом: – Мне тридцать, понимаешь? И я не замужем, и без детей, и вообще! А они все… А я…
– Завидуешь?
– Нет. Да. Ну…
Фух, ну как объяснить? Да еще мужику? Не завидую, разве что чуть-чуть. Просто жалко себя стало. Так жалко, что даже всплакнула в такси.
– А что мешает? – не унимался собеседник.
– То же, что и танцору, – пробормотала я, решительно отбирая «брют». Фига-се он попробовал! Да тут уже на донышке!
– То есть ты любовь ждешь? – догадался незнакомец. Вернее, уже не незнакомец, а собутыльник, но это неважно. – Большую и чистую?
Не зря шампанское охлажденным пьют – когда теплое, от него совсем крышу сносит. В трезвом состоянии я бы такого не сказала:
– Я даже на маленькую и грязную согласна, веришь?
У мужика чуть рот от улыбки не порвался.
– Неа, не верю.
– Зря!
Улыбка собачника еще шире сделалась, хотя казалось – куда уж?!
– Зря? – явно сдерживая хохот, переспросил он. Потом причмокнул и выдал: – Маленькую предложить не могу, а вот большую… Большую и грязную, а?
– Ага! – пить и кивать одновременно очень неудобно, но я справилась. – Можно две!
Все-таки не выдержал, засмеялся.
– Нет, две – перебор. Одна! Но большая…
Махнула на него рукой – мужчины! Ничего в загадочной женской душе не понимают. Впрочем, какая на фиг разница? Все равно треп. Простой треп и ничего кроме.
Будильник выдернул из какого-то ну о-очень хорошего сновидения. Нет, сон я, увы, не помнила, но улыбка от уха до уха на лице имелась.
Перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку в надежде поспать еще пять минут, но… не повезло.
– Кри-ис! Кри-и-ис! У тебя совесть есть? – Мама кричала с кухни.
Я честно покивала и закрыла глаза, но родительница принялась греметь посудой и… в общем, встать все-таки пришлось.
Неосознанно подражая зомби, доплелась до ванной. Умылась, почистила свои 32 (на самом деле 28, но это мелочи), попутно отмечая, что похмелья как бы и нет. Пристально осмотрела прическу и пришла к выводу, что вчерашняя укладка пострадала не сильно, так что голову можно не мыть.
Впрочем, ее вообще мыть не обязательно – в нашей убогой конторе на такие мелочи внимания не обращают. Наши мальчики только в монитор смотрят, а единственная девочка – Мария Сигизмундовна, шестидесяти трех лет от роду – в наш кабинет вообще не заходит. Мы с ней только в день зарплаты и на корпоративах встречаемся.
– Кри-и-ис!
– Да, да! Иду!
Мимоходом заглянула в кухню – на столе уже дымилась миска овсянки. Я закатила глаза и скривилась – два месяца назад мама прочитала очередную книжку о здоровом образе жизни, и вот. Тот факт, что мой желудок просыпается только к обеду, а завтраком (любым!) банально давлюсь, ее не заботит.
– Крис, ну сколько можно ждать! – возопила родительница. – На работу опоздаешь!
Ну и что? У нас все опаздывают. Это часть корпоративной культуры.
Мысленно ворча, я вернулась в комнату, отодвинула створку шкафа-купе, и… а вот тут меня накрыл шок. Полный и всеобъемлющий.
– А… а это что? – пробормотала я. Потом все-таки опомнилась, заорала: – Ма-ам!
Мама на зов не спешила, я же глядела на ровные ряды вешалок и медленно зверела.
Убью! Нет, знаю, что о маме так нельзя, но убью! Прямо сейчас! И с особой жестокостью!
– Что? – В дверном проеме появилась стройная женщина в аляповатом домашнем халате и бигуди. Лицо моей… чересчур заботливой родительницы, покрывал густой слой сметаны – обязательная утренняя маска.
Я вдохнула поглубже, потом выдохнула и спросила, стараясь не шипеть и не плеваться:
– Мамочка, а где моя одежда?
Родительница одарила озадаченным взглядом, сделала шаг вперед, чтобы заглянуть в шкаф.
– Как где? Вот.
Ее недоумение было настолько искренним, что я растерялась. А мама развернулась и как ни в чем не бывало отправилась на кухню. Только бросила через плечо:
– Пить надо меньше.
Пить? О черт! Во сколько я вчера пришла? Ай…
Мысли о встрече с одноклассницами и задушевных разговорах на лавочке были решительно отброшены, я же не менее решительно направилась за мамой.
– Где мои джинсы?
Вот теперь на меня смотрели пристально, с явным осуждением.
– Что? – не выдержала я.
– Крис, я все понимаю, но если ты не прекратишь…
И все-таки я зашипела. Нет, ну сколько можно? Мне тридцать лет! Тридцать!!! Я взрослая девочка, и воспитывать меня ПОЗДНО! Тем более такими варварскими методами!
– Я прекрасно осведомлена, что тебе не нравится, как я одеваюсь, где работаю, как провожу свободное время, но… мама, ты перегнула!
Лицо, покрытое слоем сметаны, вытянулось.
– Крис, ты о чем? Мне все нравится…
Это был двойной перегиб. Запредельный.
В комнату я вернулась разъяренной фурией, схватила первую попавшуюся вешалку, бросила на кровать. Стянув пижаму, выхватила из ящика для белья трусики, втиснула в них свою красоту. Столь же стремительно застегнула бюстик (незнакомый, кстати) и попыталась отыскать колготки. Не нашла! Зато на полке, соседствующей с ящиком для белья, обнаружилась целая стопка новеньких, нераспечатанных упаковок с чулками.
Ну мама! Ну… ну ладно!
Несмотря на кипящий в крови адреналин, чулки натягивала осторожно, подтягивала еще осторожней. После упаковалась в деловой юбочный костюм стального цвета и выругалась в голос – просто крой жакета не предполагал наличие под ним блузки. Да и не было в шкафу блузок! Зато были туфли… Пар пятьдесят, не меньше. Как они уместились – ума не приложу, но стояли же.
– Ну мама… ну погоди!
– Крис, хватит! – В голосе возникшей на пороге мамули слышались гневные нотки. – Не знаю, чем вы там вчера занимались, но если не перестанешь…
Кажется, это я уже слышала.
– Если не перестану, то что?
– Я Глебу Игоревичу пожалуюсь, – выдохнула родительница.
– Кому-кому?
Мама не ответила – вздернула подбородок и удалилась. Кажется, мы поссорились окончательно.
Что ж, не впервой. Но пугать меня какими-то Глебами Игоревичами… Черт, ну ведь это глупо! Лучше бы Змей Горынычем пригрозила – о нем, в отличие от Глеба Игоревича, я хотя бы слышала!
Туфли тоже первые попавшиеся схватила. Потом забросила пару в дальний угол и вытащила из шкафа правильные, под цвет костюма. Зато сумочку (а сумок тоже было в избытке, как полка не обломилась – не знаю) выбирать не пришлось. Сумочку мамочка уже собрала! Только мобильный забросить осталось.
