— Ты, главное, пиши и не забивай себе голову ненужными факторами, — посоветовала она, когда мы прервались на то, чтобы перекусить. В «Тихой заводи» готовили просто потрясающие брускетты. К сожалению, тут не подавали полноценных блюд, но и закуски были отличными.
Все было бы просто прекрасно, если бы я не заметила в окне две макушки. Рыжего парня и светловолосую девушку. Макушку Дара я узнаю из тысячи — еще бы, столько лет по ней стучать. Да и брат никогда себе не изменял: блондинки сменяли блондинок. Иногда мне казалось, что в нашем городе если не каждая вторая, то каждая третья блондинка была знакома с моим братцем.
Они прошли мимо, и я с облегчением выдохнула. Однако тут блондинка остановилась и принялась ему что-то втолковывать, и брат повернулся к ней, попутно встретившись со мной взглядом.
Его зеленые глаза округлились, и в них отразились недоумение и гнев. Я мило улыбнулась ему и помахала ручкой.
— Лидочка, — обратился он к своей спутнице, прищурившись и все еще поглядывая в мою сторону, — подожди меня здесь, мне нужно переговорить с сестрой.
Недолго думая, я принялась собирать разложенные по столу листы в стопки и тихо попросила:
— Ида, уберите все это сейчас же.
— Что? Почему? — удивилась редактор, которая была настолько занята своей брускеттой с тунцом, что не заметила моей пантомимы.
— Мой брат, — коротко ответила я, — он не должен знать, чем я занимаюсь.
Ида понимающе кивнула и, прежде чем Дар успел добраться до нас, спрятала все распечатки в сумку, попутно свернув открытые на ноутбуке файлы. В итоге, к тому моменту, как братец подошел к нашему столику, минуя баррикады из цветочных горшков и перегородок из виноградных лоз, мы уже сидели, как две подружки, встретившиеся в свой выходной за чашкой кофе, чтобы перемыть кости общим знакомым, а не как начинающий писатель и его редактор, которые уже несколько часов сидят в кафе. О том, что прошло уже несколько часов — четыре, ага — я поняла только благодаря появлению Дара. Вместе с Идой время текло незаметно, словно улетало сквозь пальцы.
Братец окинул нас подозрительным взглядом, сначала проехавшись им по Иде, явно пытаясь вспомнить, видел ли он эту женщину в моем окружении ранее, затем по мне, задержавшись на моем подбитом глазе, а потом в лоб спросил:
— Что, Лешик объявился?
Я настолько ошалела от его вопроса, что подавилась кофе и смогла ответить, только откашлявшись.
— Нет. А должен был?
Наверное, в моем вопросе было достаточно скепсиса, чтобы Дар усомнился и нахмурился.
— Твой глаз… — все же продолжил он, а я разозлилась.
Ни тебе: «Привет сестренка, как дела?» Ни: «Давно не виделись!» Нет! Речь только о моем глазе и странных выводах, не имеющих ничего общего с реальностью.
— В автобусе ударилась, — буркнула я.
— Понятно, — протянул братец и плюхнулся в соседнее кресло.
Сейчас Дар пребывал в образе альфа-самца, в котором он клеил всех своих блондинок. Рыжие волосы, подстриженные на тот же манер что у Иды, с помощью геля были уложены в идеальную волну над лбом. Щетина, которая у братца была темнее, чем волосы, и жестче — сбрита, что значит лишь одно: на блондинку, оставшуюся стоять на улице, у Дара были серьезные планы. Бриться он не любил и каждый раз, когда после бритья начинала отрастать щетина, разыгрывал чуть ли не целую слезную трагедию, потому что у него очень чесался подбородок. Он одно время даже думал отрастить бороду, но она ему не шла.
Дополняли его образ футболка поло красивого аквамаринового цвета, темные джинсы и свитер, небрежно наброшенный на плечи и завязанный узлом. Такой весь из себя пай мальчик с чертинкой. Именно так его и воспринимали, только я на его образ без смеха смотреть не могла. Весь вылизанный и холеный — ставь на полочку и радуйся. И мне действительно жаль ту блондинку, которая заберет это произведение в свою коллекцию.
Потому что красивый Дар только на публику, а в быту это заросшее выцветшее нечто в растянутых трикошечках, с всклокоченными волосами и полубезумным взглядом. А еще он подолгу торчит в ванной, потому что чтобы превратить Бармалея в Красавчика времени нужно, очевидно, не мало.
— Дар, — представился он, вальяжно расположившись в кресле рядом со мной. Такой себе уставший представитель богемы. Мне отчего-то вспомнилось, как он репетировал эту позу, поставив зеркало перед креслом в маминой гостиной, и мне пришлось сильно постараться, чтобы сдержать смешок, а улыбку спрятать за кружкой.
— Ида, — коротко кивнула редактор.
Ида явно поняла меня правильно и решила не вдаваться в подробности, однако Дар зачем-то решил их узнать. Приложив костяшку пальца к губам, он с задумчивым видом произнес:
— Я так понимаю, вы новая подруга моей сестры?
— Что-то вроде того, — усмехнувшись, ответила Ида.
— Мне вас жаль, — с притворной грустью произнес братец, а я даже не удивилась. Родственники вообще созданы, чтобы позорить честных людей.
Я уже готовилась дать Дару затрещину, его затылок как раз находился под нужным углом ко мне, когда Ида спросила:
— Это еще почему? Саша показалась мне очень хорошим человеком, и я была бы рада с ней дружить.
— Саша? — хохотнул братец и покосился на меня. — Да какая это Саша? Это Дрия! Дрянная девчонка, которая не умеет дружить.
Я тяжело вздохнула.
— Встречаться она тоже не умеет, — продолжал тем временем Дар. — Знаете, кто такой Лешик?
Ида отрицательно покачала головой и махнула рукой, мол вещай мой добрый проповедник. Однако на меня она посмотрела таким понимающим взглядом, что я не смогла сдержать улыбку. Похоже, у Иды тоже были такие родственнички, как Дар.
— Лешик — это бедный парень, которого наша очаровательная Дрия выгоняла из квартиры железной трубой.
— Ножкой от стула, — поправила я.
— Но все равно железной, — настаивал на своем брат.
— Хромированной.
— Интересно! — протянула Ида. — А почему выгоняла?
— Потому что я недостаточно состоятельная, чтобы содержать альфонса, — лаконично ответила я.
— А-а-а, — только и смогла выдать Ида, но по ее интонациям стало понятно, что картинка сложилась, и все пазлы заняли нужные места.
— Неправда! — возмутился братец. — Лешик не был альфонсом.
— А кем он был? Иждивенцем?
— Да я не в том смысле. Просто альфонсы обычно выглядят хорошо. А Лешик был не очень.
— Как вы? — тихо спросила Ида, а лицо Дара вытянулась.
Он смотрел на Иду круглыми глазами и явно пытался понять, что именно имела в виду женщина напротив. Я буквально видела, как в его голове бегают тараканчики и переговариваются, пытаясь прийти к консенсусу. Считает ли Ида его достаточно красивым, но альфонсом, или он так же «не очень», как Лешик?
И эта пантомима продолжалась бы долго, если бы в приоткрытое окно не постучали. Мы дружно повернули головы, а блондинка, оставшаяся ждать Дара на улице, показала нам средний палец, а затем, эффектно взмахнув идеально уложенными кудряшками, зацокала дальше по улице.
— Похоже, тебя бросили, — констатировала я, поворачиваясь к столику.
А дальше произошло то, чему я не смогла сразу же найти объяснение. Дарий соврал. С наигранной легкостью.
— Это не моя девушка. Младшая сестра Витьки. Он попросил провести ей экскурсию по городу.
Сказать, что я удивилась такой глупой и неправдоподобной лжи, это ничего не сказать. Во-первых, я знала всех друзей брата на пересчет. И у детдомовца Витьки сестры не было, разве что названной. Да и не стала бы названная сестра, так красноречиво посылать сбежавшего экскурсовода. Во-вторых, внешний вид Дара говорил за него, так он наряжался только тогда, когда надеялся, что ему что-то да обломится.
Однако у нас с братцем была негласная договоренность: не лезь, когда другой брешет. А если хочешь влезть, то поддержи. Что, собственно, я и сделала.
— Да, выросла девочка.
Собственно, в отличие от Дара, даже не соврала. Девочка же реально выросла, ну и что, что видела я ее впервые?
