В общем, кризисменеджер дома Висконти был в шаге от победы, когда в тылу неожиданно появились свежие швейцарские силы. Подумав, что это контингент Цюриха, Швица, Гларуса и Аппенцелля, которые, как он знал, были неподалеку, Карманьола отвел свои войска и начал переформирование. А в действительности подошел всего лишь отряд из 600 конников; они не атаковали, но главные швейцарские силы, воспользовавшись передышкой, отступили в полном порядке. Согласно их собственному признанию, потери составили 400 человек; по полученным от итальянцев сведениям — значительно больше. Правда, очень похоже что потери Карманьолы были численно больше. Но все источники сходятся на том, что понесены они были, главным образом, в ходе неудавшейся кавалерийской атаки в начале сражения.
Обратите на это внимание — воспитанные на компьютерных стратегиях, мы привыкли видеть как нарисованные человечки дерутся до последнего, умножая себя на ноль. Однако, по факту, даже для особо отмороженных горцев, в самом что ни наесть суровом средневековье, потери примерно в 10% от общего числа оказались критическими. Но основные потери армии несли именно во время преследования. А его то и не было. Карманьола не рискнул.
По итогам зарубы — экспансия Конфедерации в области озера Лаго-Маджоре была остановлена.
Но главное — по результатам встречи с миланскими копьями, швейцарцы пересмотрели свое вооружение. Теперь у них появилось множество длинных пик. Собственно, с этого момента швейцарская баталия и приобрела «каноничный» вид.
Сражение при Санкт-Якобе на Бирсе (другое название Сен-Жакоб-эн-Бирс). И в этом сражении будет реально много крови
Эта битва была одним из сражений Старой Цюрихской войны (1440—1446 гг.). Которая разразилась между кантоном Цюрих и 7 другими кантонами Старой Швейцарской конфедерации за обладание графством Тоггенбург.
В 1436 году один граф, с непритязательным именем Фридрих VII Тоггенбургский, отчалил в чертоги Мандоса. В рай попасть ему не светило, поскольку основную феодальную функцию, подлец, не выполнил — не оставил наследников. Тут то все и покатилось по наклонной.
Кантон Цюрих под управлением бургомистра Рудольфа Стусси, заявил о своих правах на земли Тоггенбургов. Кантоны Швиц и Гларус также заявили о своих правах, поддерживаемые остальными кантонами. В 1438 году Цюрих оккупировал эти земли и перерезал поставки зерна в Швиц и Гларус. В 1440 году, другие кантоны исключили Цюрих из конфедерации и объявили ему войну. Цюрих отомстил, заключив союз с императором Священной Римской Империи Фридрихом III из династии Габсбургов.
Такой, типичный междусобойчик. Объединиться с любимым врагом против ненавистного соседа? Почему бы и нет. Повод то хороший. Склока была вялотекущей, и развалиться бы швейцарской конфедерации, как и всем остальным средневековым образованиям, но тут к ним нагрянули живодеры.
Сначала, в 1443 году семь кантонов Старой Швейцарской Конфедерации отправили свои войска в Цюрихский кантон и осадили город. Цюрих запросил помощи у союзника — императора Фридриха III. Ну император, пошел самым простым путем — обратился к французскому королю Карлу VII, занятому в Столетней войне, с просьбой отправить войска и снять осаду.
Вы следите за моей мыслью? То есть немецкий император заключил союз со швейцарским городом (до недавнего времени открытым врагом), и поэтому просит помощи у французского короля (политического соперника и будущего открытого врага).
Это сложно укладывается в моей современной голове, но оно и не должно — не забывайте, в то время не было никакой Швейцарии, Франции и Германии. Были некоторым образом немцы, итальянцы и испанцы — но только как обозначение людей, живущих в одной местности. Это еще не нации, пока не они сложились.
Карл, который по идее должен был бы побоялся вести войну на двух фронтах, тем не менее живо откликнулся на просьбу не самого дружественного соседа, и отправил своего сына, дофина Людовика (будущего короля Людовика XI) с войском численностью в 20 тысяч человек в Швейцарию (средневековые источники называют цифру 40 000, современные историки все же считают, что не больше 20 000, и это верхняя граница). Большинство из этих солдат были наёмниками со всей Европы. Но костяк были те, которых даже в уже повидавшией всякое, Европе, называли «Живодёрами». В современной исторической литературе их называют «Вольницей Арманьяков» по имени их командира графа Бернара д’Арманьяк, или просто «арманьяки»). Как только французы вступили на территорию Базельского кантона, швейцарские полководцы, располагавшиеся в Фарнсбурге, решили отправить против французов небольшой отряд в 1200 бернцев и 300 базельцев. (Исходя из обычного соотношения для швейцарцев того времени, можно предположить, что 55–60% были с алебардами, 20–25% с пиками 5–5,5 м длины, до 20% с арбалетами и аркебузами).
Тут отступление буквально на пару абзацев. Проблема Дофина Людовика, помимо гейского имени, была в том, что он прослыл тряпкой. Поэтому Карл, с одной стороны, попытался таким образом сыночка заставить повзрослеть.
С другой стороны, в войне с Англией возникла пауза, и надо было занять целую армию наемников. Наемники столетней войны — нечто трудно описуемое, но я постараюсь. Эти люди были войной. Они на ней выросли, возмужали, они жили смертью и кровью, и они совсем ничего не знали о дембеле.
Собственно, распустить наемные банды было реально проблематично — когда война оканчивалась, деклассированный наемник, если он не был рыцарем-помещиком, не находил себе места. С приобретенными на войне навыками крестьянин уже не годился быть крепостным; в городе на демобилизованного смотрели с опаской. И не без причины.
Главный рынок наемничества представляла Фландрия (особенно Брабант, откуда брабансоны), так как в этом углу Европы было удобно вербовать и Германии, и Франции, и Англии. Уже в 1171 г. между Фридрихом Барбаросса и французским королем Людовиком VII было заключено взаимное обязательство — не терпеть в своих государствах «бесславных людей, брабансонами или которелями называемых». Ни один их вассал не должен был допускать, чтобы такой человек (т. е. бывший наемник) женился на их земле или поступил на постоянную службу. За предоставление работы и угла демобилизованному епископ отлучал от церкви (!), а соседи силой принуждали выгнать демобилизованного. Через 8 лет Латеранский собор грозил сильнейшими карами против наемников всех категорий и национальностей, а в 1215 г. Великая Хартия Вольности вовсе запрещала наемничество.
В этих условиях вызываемые к существованию каждой войной наемники поневоле, как люди, которых демобилизация ставила вне закона, складывались в тесно сплоченные товарищества, в компании. В особенно трудном положении оказывалась Франция в перерывы Столетней войны. Но чтобы дать отпор английским наемным войскам, французы были вынуждены завести и у себя многочисленные наемные части.
Когда война затихала, на территории Франции оказывались поставленные вне закона, но крепко сплоченные, английские и французские компании. Это были, на наши деньги, очень похоже на акционерные общества. Предводимая протопопом Арно-де-Серволь банда так и звалась — «Общество для достижения прибыли». В общем рыночек решал — «компании» делили между собой страну и грабили каждая свой участок. В 1362 году, когда против них было мобилизовано феодальное ополчение, компании собрались близ Лиона в числе до 15 тыс. бойцов и в сражении при Бринье наголову разбили графа Танервиля с ополчением Бургундии, Шалона и Лиона. Королевские силы были окружены, потеснены, и бой решил удар во фланг. Цитата из источника: «банды лезли тесно сплоченными рядами, как щетка», то есть мы имеем по видимому косплей шотландцев. Но не тех которые из «Храброго Сердца», с деревянными палками, а реальных, с минимум 4-х метровыми пиками, с длинными стальными наконечниками.
