– Ничего себе! – присвистнул мой новый знакомый. – А на кой они тебе сдались, эти ведьмаки? Ты хоть знаешь, кто они такие?!
– Понятия не имею, – искренне сказал я. – Но Урги сказали мне, что…
– Ты видел Ургов? И говорил с ними? – недоверчиво спросил он. – Как это может быть? Не завирайся!
– Делать мне больше нечего. Ну, говорил я с ними, не далее как этой ночью – и что с того?
– А какие они? – В его голосе звучало опасливое любопытство, которое оказалось сильнее недоверия.
– Большие, в два человеческих роста, если не больше. Курносые, круглоглазые, светятся в темноте. Они живут под землей и не могут оттуда выйти, поскольку на поверхности их настигнет старость, от которой они когда-то убежали. И вообще странные типы: не то люди, не то привидения – невесть что, – сообщил я, не слишком надеясь, что Мэсэн мне поверит.
Но он поверил.
– Высокие, говоришь? Светятся? Слушай, а ведь мне один послушник Сох то же самое твердил. Мальчик заблудился в лесу, когда его послали испытывать удачу, а я нашел его на болоте, накормил и проводил до опушки леса, так что, можно сказать, его удача действительно велика… А как ты к ним попал? – нетерпеливо спросил он.
– Они сами за мной пришли.
– Куда это они за тобой пришли?
– В гробницу Таонкрахта, – честно сказал я.
– Так ты – призрак его предка? – опешил он.
– Нет, – улыбнулся я, – не призрак. Всего-навсего демон, которого он вызвал. При этом Таонкрахт чего-то напутал в заклинаниях, так что теперь я пытаюсь найти того, кто поможет мне сделать отсюда ноги. Урги сказали, что Вурундшундба знают, что делать с такими, как я.
– Так ты и есть тот самый демон, о котором судачат птицы Бэ по всему Альгану? Я-то думал, что это враки: Таонкрахт вечно что-то выдумывает, чтобы его боялись еще больше.
– Похоже на него, – улыбнулся я. – Тем не менее ты-то его вроде не боишься.
– Я никого не боюсь, – просто сказал Мэсэн. – Я умею хорошо делать две вещи: драться и прятаться. Поэтому мне никто не страшен. Я даже вас, демонов, не боюсь! Ты, например, совсем не страшный.
– Да, к сожалению, – усмехнулся я. – Но может быть, ты все-таки покажешь мне дорогу? Одна птица сказала, что ты знаешь какой-то «быстрый путь»…
– Быструю Тропу, – поправил он. И ворчливо добавил: – Эти птицы вечно метут, что попало!
– Так ты можешь показать мне эту самую тропу или нет? – нетерпеливо спросил я.
– Поехали со мной, – решил он. – Я накормлю тебя ужином, у меня много еды. А за это ты расскажешь мне, каково оно – быть демоном? И про Таонкрахта расскажешь: давненько я о нем ничего новенького не слышал! А потом мы поищем твою Тропу. Я не знаю, где она находится, но я знаю, как искать. Может, и найдем… Ничего, со мной не пропадешь, Ронхул!
Мне очень хотелось ему верить. Не пропасть – это именно то, что мне требовалось.
Я поднял голову – туда, где в гуще листвы затаился мой пернатый друг по имени Бурухи. Следовало сказать ему спасибо и попрощаться: кажется, с Мэсэном мы вполне поладили, так что мой опекун мог спокойно отправляться домой. Но, памятуя о том, что местные жители любят лакомиться птичьим мясом, я не стал орать вслух какое-нибудь дурацкое «до свидания». Я очень надеялся, что мудрая птица без всяких слов почувствует, как я ей благодарен.
* * *
– Скажи, пожалуйста, а «Мэсэн» – это имя или звание? – вежливо осведомился я, устраиваясь в телеге. «Свинозаяц» тут же зашагал вперед. Для существа такой комплекции он оказался вполне проворным, но, думаю, пешком у нас получилось бы быстрее…
– Мэсэн – это я! – гордо ответил мой новый знакомый. – Зачем мне еще какое-то имя или звание?
– Я хотел спросить: а что это значит? Кто ты? Чем ты занимаешься? Ты не похож ни на Таонкрахта, ни на его слуг.
– Спасибо на добром слове, – ухмыльнулся Мэсэн. – Еще чего не хватало! Я – не альганец, но я – вольный человек. Я живу в своем собственном доме в лесу и делаю, что хочу, а не то, что мне прикажут. Я поставляю дерьмоедов во все окрестные замки! – последнюю фразу он произнес так гордо, словно сообщал мне по секрету, что является советником какого-нибудь местного президента, как минимум.
Я не удержался от смешка.
– Что ты им поставляешь?
– Не «что», а «кого»! Я же сказал – дерьмоедов! Без меня все эти важные господа давно бы пропали. Я ловлю грэу и бэу на болоте, здесь, неподалеку. Из них получаются хорошие дерьмоеды: эти твари прожорливы и им совершенно все равно, что именно жрать. При этом сами они не гадят, только жиреют и растут… Знаешь что, Ронхул? Я возьму тебя на охоту, завтра же. Посмотришь, как я их ловлю. Получишь удовольствие! А потом поищем твою Быструю Тропу. Идет?
– Идет, – растерянно согласился я. И осторожно спросил: – Слушай, я так и не понял: что за дерьмоеды такие? Зачем они нужны?
Мэсэн заразительно расхохотался.
«Зачем они нужны» – это надо же! Экий ты непонятливый, Ронхул! А еще демон. Чтобы жрать дерьмо, разумеется. Должен же его кто-то жрать.
– Вот этого я и не понимаю. Почему кто-то обязательно должен жрать дерьмо?
– Ну а куда его девать? – удивился Мэсэн.
– Как это – куда? – Несколько секунд я хлопал глазами, а потом прочитал своему новому приятелю краткую, но емкую лекцию о канализациях. Мое выступление привело его в замешательство.
– Ты что?! – наконец вымолвил он. – Ну, сказанул! Как это можно – зарывать дерьмо в землю? Там же Урги живут! А они не любят чужое дерьмо. Это ведь Урги приказали, чтобы дерьмо никогда не лежало ни на поверхности земли, ни на дне водоемов, ни даже в болотах. А Сох за этим очень строго присматривают. Они вообще-то мужики не злые, но за такое убивают на месте.
– Что, Сох не разрешают людям ходить в туалет?
– Да нет, почему же. Разрешают. Это ведь такое дело, что не запретишь… Они только следят, чтобы дерьмо не оскверняло землю. В свой горшок каждый может делать, что душе угодно. Но потом будь добр, скорми это своему дерьмоеду, и чтобы ни крошки не упало на землю… Зато по малой нужде можешь ходить где хочешь.
– Так демократично! – расхохотался я. – Ну и проблемы у вас, ребята! Я-то думал, что эти Сох – крутые колдуны, а они – просто смотрят, кто куда гадит.
– Зря ты так, Ронхул. Они очень могущественные, – строго сказал Мэсэн. – Не гневи судьбу, а не то нарвешься на Хинфу ночной порой.
– А я уже однажды нарвался, – гордо сказал я.
– И что? – обалдел Мэсэн.
– А ничего особенного. Он умер.
На его лице появилось выражение откровенного недоверия. Я пожал плечами.
– Спроси у кого-нибудь из таонкрахтовой дворни, когда привезешь им очередную партию дерьмоедов.
– Ну да, ты же демон… – теперь Мэсэн смотрел на меня с явным опасением.
– Между прочим, я его не убивал, – честно сказал я. – Я просто спал. А вот он пытался меня убить. Что ему удалось, так это разбудить меня, а потом тихо скончаться в изголовье моей постели.
– Ну, дела! – растерянно сказал Мэсэн. Мне показалось, что он ужасно не хочет мне верить, но у него ничего не получается. – Выходит, с тобой лучше не ссориться, – решил он. – Ну да я и не собирался.
– Вот и хорошо, – улыбнулся я, – не люблю ссориться.
– Ну, это смотря с кем, – ухмыльнулся Мэсэн. – Вот с нашими разбойниками ссориться – одно удовольствие! Они совсем не умеют драться.
– Как же так? – удивился я. – Они же разбойники. Драка – это же их хлеб!
– Да какое там. Они просто беглые слуги альганцев. Ты же видел небось, какие у них слуги, – снисходительно сказал он. – А у этих хватило ума дать деру. Одним приспичило носить белую одежду, другие проворовались на кухне и испугались, что их посадят в цакку, третьим просто стало скучно сидеть за оградой. А в лесу им хорошо. Здесь даже последний болван прокормится. Болотная умала растет круглый год – хоть и мелкая, да вкусная. И стада литя[24] повсюду бродят, а такого неуклюжего зверя даже безрукий подстрелит. И ни одного альганца – чем не житуха!
– А что, разве их не ловят, этих разбойников?
– Да кому они нужны! Их бывшим хозяевам плевать, сколько никчемных болванов бродит по замку: несколько сотен или несколько сотен без одного десятка… Зря они так, конечно. Переловили бы своих красавцев – житья от них нет!
– Понятно, – кивнул я. – А чего ты с ними не поделил?
– Так у них же почти нет дерьмоедов, – он хлопнул рукой по колену и расхохотался. – Только в одной банде и есть: они его как-то с собой со двора сманили, молодцы! Крутые ребята: все в сиреневом – Таонкрахт бы их голыми руками задушил, если бы увидел. А остальным приходится складывать свое дерьмо в мешки и таскать за собой до лучших времен. Поначалу они пробовали гадить где попало, но после того как в лес пришли Хинфа и извели несколько десятков немытых засранцев, до всех дошло, что с такими вещами лучше не шутить… А у меня дерьмоедов полным-полно: я же их ловлю. Вот они губу и раскатали. Все время пытаются стащить хоть одного плохонького грэу: ловить-то их эти болваны не умеют, для охоты особая смекалка нужна. А я решил, что бесплатно у меня никто ничего не получит!
