– А это свидание, – издевательски протянул он.
– Да? А цветы где? – не растерялась я. – И комплименты?
– Были, минут десять назад, – продолжил издеваться черт.
– Так меня не было! – возмутилась я.
– Занятия у Мора закончились пятнадцать минут назад, где ты шлялась, мне неизвестно и не особо интересно, – Владлен Азаэрович поднялся. – Пошли давай.
И мы пошли в коридор. Напряженный и злой декан чертового факультета впереди, взмыленная, потная, с синяком на бедрах там, где был камень, я, ну и метла следом.
Вышли – остановились.
– Ну? – хмуро спросил черт. – Довольна уборкой?
Что тут можно было сказать – они подмели, да. И остатки сгнившей еды соскребли с потолка, это тоже да. Грязный, вонючий, некогда бывший красным ковер остался. Пятна жуткого происхождения на стенах тоже остались.
– Все, я дальше не иду, – заявила декану.
Владлен Азаэрович не ругался – он просто зарычал.
– Не пойду, – упрямо повторила я. – Тут воняет, а я еще не завтракала и меня тошнит.
Рычать черт перестал. Тяжело вздохнул и рявкнул:
– Герак!
Сначала затряслись стены, потом пол, после из-за поворота показался тот самый огромный черт, у которого, я точно помню, был самогонный аппарат. И вот эта махина, пользуясь тем, что декан на меня смотрел, а его не видел, взял и демонстративно провел себе большим пальцем поперек шеи. Показательно так и угрожающе. То есть меня банально запугать попытались.
– Метла! – скомандовала я.
Верное летательное средство мгновенно оказалось в моей руке, а дальше был шаг к угрожателю – и полет метлы сверху до башки чертяки. Потому что нефиг ведьму злить!
– Григорьева! – взревел декан чертового факультета.
– Извините, Владлен Азаэрович, не удержалась, – я улыбнулась с самым невинным видом.
А громила продолжал рычать.
– Хватит, – прикрикнул на него декан, а затем, заложив руки за спину, отошел к окну и, глядя вдаль через грязные стекла, начал говорить: – Герак, староста вашего общежития студентка Григорьева считает, что убрано плохо.
И так как стоял Владлен Азаэрович к нам спиной, он не мог увидеть, как этот самый Герак одними губами, но очень отчетливо выговорил «Урою», а я тоже одними губами ему «Урод». Черт после моей пантомимы впечатлился и выдал пантомиму на тему «Порву на части». Продемонстрировала фигу. Герак хмыкнул, осмотрел с ног до головы и изобразил некий акт… Метла вскинулась сама.
Бах!
– Вы меня слушаете?! – декан стремительно развернулся.
Мы с чертом разом заулыбались, просто сама невинность в двух лицах.
– Так вот, – Владлен Азаэрович вновь отвернулся к окну, – проблему нужно решить сегодня.
Герак кивнул и одной рукой «обнял» мою шею. Метла совершила подлый удар по чертовому достоинству, отчего громила беззвучно согнулся пополам. И теперь уже я нежненько «обняла» его шею. Шея была могучая, обхватывалась плохо, но я все равно сдавила, как могла, и потрясла, метла радостно подпрыгивала рядом.
– Григорьева, четко напиши требования к уборке, – продолжал декан.
– Да-да, – радостно согласилась я, награждая черта ударом колена в корпус.
– Герак, чтобы все исполнили!
– Как прикажете, – просипел черт, умудряясь перехватить меня поперек живота и оторвать от пола.
Метла перестала подпрыгивать и нанесла удар по подколенным впадинам, черт не удержался и мягко, беззвучно повалился на пол, я сверху, в процессе падения вновь захватывая в нежнейшие объятия могучую шею, так что удара головой о грязный пол морда хвостатая не избежала, но застонал он зря.
– Григорьева! – рев декана заставил прекратить благое дело по избавлению мира от одного конкретного черта.
Мы так и застыли – растянувшийся на полу Герак, порывающийся стащить меня с себя, метла, выкарабкивающаяся из-под волосатой туши, и я, оседлавшая черта и активно пытающаяся его придушить.
– Это что такое? – взревел Владлен Азаэрович.
– Эм, – мне даже совестно стало сидеть на черте, – мы это… эм…
– Обсуждаем требования к уборке, – нашелся Герак.
– Да-да, – подтвердила я.
Но декан у нас был не из тех, кто глазам не верил, и потому далее последовал мрачный приказ:
– Прекратить драку немедленно.
Пришлось вставать с черта, делая вид, что это вовсе даже и не драка, он тоже поднялся с самым миролюбивым видом. Все дело испортила метла, мстительно ткнув Герака в бок. Взгляд декана чертового факультета потемнел от ярости.
И сразу стушевался громадный Герак, опустил голову и промямлил:
– Понял, больше не повторится.
А вот я вообще не поняла, с чего этот громила так перепугался, но и метла перепугалась тоже, вмиг спрятавшись за меня, а я… Я смотрела на Владлена Азаэровича большими непонимающими глазами.
Он на меня.
Я на него.
Он сжал зубы так, что они едва не заскрипели.
Я от удивления распахнула ресницы шире.
Он нахмурился.
Я почему-то улыбнулась.
Декан чертового факультета неожиданно едва заметно улыбнулся в ответ, но тут же вновь стал серьезным, махнул на меня рукой и приказал:
– Лети на занятия, Григорьева, после пятой пары повторно осмотришь общежитие. Герак, после второй пары зайдешь к Григорьевой, возьмешь список указаний по приведению общежития в жилое состояние. Все, свободны оба.
Мы с чертом обменялись многообещающими взглядами. Весьма многообещающими, после чего он ушел по направлению к лестнице, а я развернулась и потопала в кабинет коменданта, чтобы вылететь.
Вошла себе, забралась на метлу и вдруг услышала:
– Григорьева, ты вечером что делаешь?
Вздрогнула, с метлой между ногами развернулась, потрясенно посмотрела на Владлена Азаэровича, стоящего в дверях. И глаза у декана чертового факультета были зеленые-презеленые…
Вспомнился вчерашний вечер в его кабинете, холодок грядущих неприятностей пробежался по спине, жутковато сразу стало. И фей Мор вспомнился, а пуще всего бордели закрытые.
Гулко сглотнув, так что черт это явно услышал, просипела:
– З-з-занята я.
– Чем это? – наигранно удивился декан.
«Делами», – подумала я.
А вслух выдохнула:
– Принцем.
– Каким? – вот теперь Владлен Азаэрович действительно удивился.
У меня же закрытые бордели из головы не шли, я и выдала:
– Двумя, темным и светлым!
Черт нахмурился, после брезгливо поморщился и пробормотал:
– Как и всегда.
– Что? – не поняла я.
– Тут всегда так, – холодно пояснил черт. – Хорошие девочки попадают к плохим мальчикам и пускаются во все тяжкие, дабы на себе испытать, правду ли в городах Единой империи говорят о Преисподней и ее обитателях. А в итоге наши молодые люди скатываются до таких извращений, которые им в родных анклавах и не снились. Жаль, Григорьева.
Стою пунцовая.
А декан продолжил:
– Что ж, развлекайся, имеешь право. Зелье от залетов возьмешь у целителей, его выдают даже без росписи. Но завтра, – хмурый взгляд на меня, – постарайся освободить вечер.
– З-зачем? – повторяюсь, ага.
Дернув плечом, декан с нехорошей усмешкой пояснил:
– Собираюсь тебя старостой и в общежитие кикимор назначить.
Метла грохнулась на пол. Точнее ладно – я уронила. От удивления.
– Ну, чего смотришь? – вопросил Владлен Азаэрович.
– Н-н-ничего, – промямлила я.
– Лети, – скомандовал он.
– Я про принцев пошутила, – почему-то сказала ему.
– Да? – черт опять выгнул бровь. – Странно, с двумя сразу – сейчас модная тенденция у девушек. А солгала зачем?
«Солгала», а не «пошутила», вот умеет же зрить в корень.
– Испугалась, – честно призналась я.
– Чего? – кажется, Владлен Азаэрович был действительно удивлен.
– Ну так… бордели же закрыли, – ответила я, поднимая метлу и снова принимая исходную позицию.
А после, не дожидаясь реакции декана чертового факультета, скомандовала:
– И полетели.
Метла не шелохнулась.
А позади раздалось:
– Я не понял, при чем тут бордели?
Не реагируя на вопрос, повторно скомандовала:
– И полетели!
Нет движения.
А позади продолжают удивляться:
– Какая взаимосвязь между моим вопросом по поводу вечерней занятости и закрытием борделей?
– И полетели!!! – заорала я на метлу.
– Стоп! – прозвучало позади. – Григорьева, я не понял, это вы себе сейчас комплимент сделали или мне намекнули на…
– Я тебя на лучины пущу, по веточке жечь буду, зараза! – заорала я на метлу.
Поганка стартовала в тот же момент и на вопль «Григорьева» не среагировала, я же просто сильнее к метле прижалась и вообще помчалась так, что в ушах засвистело.
Вот и поговорили! И на кой дух я ему про бордели ляпнула?! Оно мне надо было? Вроде только отношения начали налаживаться и всякое такое.
С другой стороны, я вдруг поняла, что Владлен Азаэрович ведь вовсе и не злой совсем, так только, покричит и все.
