Скептический разум выдал «Ну, ну», опыт развел руками и покрутил пальцем у виска, а я так счастлива не была никогда в жизни. Мы вошли в дом, держась за руки, и это было так прекрасно, что вид сгорбившийся фигурки Изабелл в углу оглушил своей трагичностью. Свечи еще мерцали, Самаэль исчез. Я подбежала к женщине, она спешно вытерла слезы с глаз:
- Что-то случилось?
Судя по всему, плакала она уже давно.
- Он снова отказал мне! – воскликнула она и разразилась рыданиями.
- Отказал в чем?
Я оглянулась, но Файралаха и след простыл. Вот, блин, джин – а мужик, женские слезы им как наждачка.
- Я так хочу уйти отсюда! Я так хочу уйти к нему! А он не позволяет…
Она всхлипнула, по красивому мраморному лицу текли слезы.
- Так, я ничего не понимаю. Давай ты мне расскажешь, что произошло у вас с Самаэлем…
Бэл спросила, оторвав руки от лица:
- Ты правда хочешь услышать эту историю? – Я активно закивала, лишь бы не видеть, как она плачет. Спать после наших ночных полетов с Файралахом мне больше не хотелось
- Что ж, я расскажу тебе, но для начала ответь. Слышала ли ты когда-нибудь миф об Исиде и Осирисе?
- Смутно припоминаю, что Исида собирала супруга по кускам. – Больше информации в моей голове не было. Я не особенно разбиралась в древнеегипетском пантеоне, считая, что те боги давно умерли. Нет последователей – нет Бога. В Америке даже существовало кладбище мертвых Богов и магических сущностей. Тех, чьи имена вписывали на черных гранитных таблицах, человечество считало вымершими.
- Это я, как ты выразилась, собирала по кускам Самаэля. Тогда его имя было Осирис, а мое Исида. – Она оторвала бледные руки от лица, посмотрела на меня. Образ ее исказился, сквозь европейские черты стало проглядывать нечто древнее. Я испуганно отшатнулась от нее.
- И продолжаю собирать по сей день. – Она говорила так, будто ей было безразлично, слушаю я ее или нет. – Это мое задание, собирать его, делать больше, могущественней. И пока я его не выполню, я вынуждена рождаться вновь и вновь на этой чертовой планете. Рождаться, рожать детей, стареть, умирать. И снова, снова, снова! А главное, я все всегда помню. Ты знаешь, какая это боль, когда ты помнишь имя своего первенца, рожденного в мире, и знаешь, что этот розовощекий малыш – давно истлевший скелет. Мне нет места ни в раю, ни в аду, только эта бесконечная, не прекращающаяся рутина.
Она сжалась еще сильнее. Вот, кто действительно устал от жизни. Мне захотелось поговорить с ангелом смерти и сказать, что всем вообще-то отпуск полагается…
- То есть ты вроде как его представитель на Земле, а не просто одна из ангелов смерти?
У меня скоро голова от этого бесконечного потока информации взорвется. Изабелл это поняла и снова кивнула, не добавляя больше ничего. Она устало поднялась. Интересно, а как ее муж относиться вот к таким визитам в их дом Самаэля? С другой стороны, это не мое собачье дело.
– А я просто хочу домой. Я хочу к мужу, я хочу снова быть рядом. Сидеть от него по правую руку, как было до начала времен. Хочу снова стать Богом.
Последняя фраза меня несколько напрягла и смутила. Я вообще-то в Богов не очень верю. Ангелы – да, демоны – пожалуйста, но вот Боги – увольте. А уж тем более Боги на земле. Но заниматься рефлексией было сейчас не самое подходящее время, поэтому, понимая, что может быть, я поступаю неправильно, я просто обняла ее. Изабелл обняла меня в ответ и мы просто застыли, словно старые подруги или две сестры, разделяющие общее горе.
- Всему когда-нибудь приходит конец – сказала я ей – и твоя история рано или поздно закончится, так почему же не наслаждаться ей, пока она идет? – Изабелл отстранилась, вытерла слезы. Пока я обнимала ее, то поняла, до чего же она холодная.
- Тебе нужно отдохнуть – произнесла она. И улыбнулась сквозь слезы.
Я поднялась наверх, умылась и влезла под одеяло. Сквозь облака на меня смотрел лунный серп.
Спать я ложилась с ощущением полнейшей безнадеги. Бывает такое, когда рядом грустит сильный маг, он и вокруг себя распространяет атмосферу печали.
Печаль, переработанная на мою личную ситуацию, выглядела так: ну достанем мы с Файром это копье, спасем мир. А дальше что?
У героев романов, как правило, история заканчивается на победе, объятьях и нежном поцелуе. Мне дальше виделись только вопросы. Куда денется джин? А если не денется то, что с ним делать дальше?
Как оформить ему документы я себе примерно представляла. Оформим маго-беженцем с Украины. А что с коалицией практиков? Эльфятина ушастая, Рамирес, явно захочет прибрать к рукам нас обоих, а если пойдут дети, как воспитывать джиннят?
Вот вечно так, слишком много думаю. Я вздохнула и повернулась на другой бок. Может, нас вообще завтра на подлете расстреляют. Джинну то явно по барабану огнестрельное, а моя драгоценная тушка состоит из плоти и крови. Полная, нехарактерной для меня, жалости себе я наконец-то заснула.
Проснулась я оттого, что было невыносимо жарко. Либо к моей спине прислонили печку, либо...
- Доброе утро, душа моя. - Файралах поцеловал меня в макушку. Приятно, черт побери. - Нам необходимо выбираться. Изабелл будет ждать здесь. Вылететь мы должны сейчас, иначе пропустим явление копья.
Я вывернулась из столь комфортных объятий, пошлепала в душ. Файр шел за мной, постоянно зевая. На мой вопрос, почему он это делает, он ответил:
- Утро - твое время, дорогая. Лишь рядом с тобой я чувствую в себе силы жить.
Другими словами « Разойдемся надолго, и собирай меня в совочек». Зубы при наблюдении его любопытных зеленых глаз я почистить смогла, но вот посетить туалет - увольте.
- Ты не мог бы меня покинуть? – попросила я джинна. Я знаю, что пары, живущие друг с другом больше двух лет, прекращают стесняться вообще чего-либо, но мне как-то было неловко. Джин отрицательно покачал головой, но дабы меня не смущать – повернулся спиной. Ладно, это древнее как говно мамонта, бессмертное существо – можно и не стесняться. Решила я.
Вышли мы также, составляя парочку. Джин всю дорогу временами прикасался ко мне. С каждым прикосновением он словно черпал из меня немного силы. Одевшись в обтягивающие черные штаны и майку с надписью «Never kiss the *itch», я спустилась. Изабелл ждала, держа в руках две чашки капучино и две классические черные маски с прорезями для рта и носа.
- Доброе утро, надеюсь, вам спалось хорошо.
- Не так, как бы мне хотелось, Темный Ангел. Но твой кров – твои правила гостеприимства – витиевато ответил Файр, пока в моей голове внутренний голос тоном, каким говорят в фильмах зомби, требовал кофе. Женщина выдала нам чашки и маски.
- Не будем полагаться на магическую защиту. Внутри аэропортов стоят охранные заклинания, снимающие фальшивую личину. Возможно, и вокруг есть аналогичные.
Файр усмехнулся, надел маску. В ней он выглядел очень забавно. Голый торс, низко-сидящие штаны свободного кроя и черная маска из-под которой торчали звездного цвета волосы. Я не удержалась, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. В ответ джинн сграбастал меня в объятья и начал целовать в шею, вызывая мой дикий смех.
Изабелл интеллигентно кашлянула. Мне стало неловко, но себя оправдывала, тем, что то, что мы делали, было на благо общей цели. Она ухмыльнулась, словно прочитав мои мысли. После вчерашнего, женщина еще не до конца отошла. Будучи не из тех, кто обнажает свою слабость перед малознакомыми людьми, она избегала смотреть на меня, ясные черные глаза блуждали то по торсу джина, вызывая во мне нотки ревности, то по цветному ковру с равным интересом.
Ковер Файр также как и днем ранее поднял ленивым движением руки, вот только он делал это моей силой, черпая во мне энергию на управление полетом. Я чувствовала, как он перекачивает силу, словно насосом из каких глубин моей души. Выпив горячий кофе практически залпом, мы залезли на ковер и, минуя московские утренние пробки, полетели спасать мир.
Изабелл бледной тенью махала нам в след рукой и одними губами шептала какие-то мудреные заклинания.
Описать чувство полета сквозь облака я могла описать с трудом. Толи оторвавшись от строгих правил Изабелл Файр наконец-то дал себе волю, толи действительно ему нужна была подпитка каждые пять минут, но большую часть полета я провела на лопатках, наслаждаясь видами плотного свинцового неба и нескончаемым потоком поцелуев.
В назначенное время мы зависли за территорией аэропорта, и Файр цепким взглядом отлеживал приближение нашего самолета. Тот не заставил себя ждать. Меня вообще устраивала в муже немногословность. То есть обо мне он готов был говорить часами, искренне восхищаясь каждой ресничкой. Но когда доходило до серьезных дел – замолкал, выслушивал задание и превращался во внимательного и креативного исполнителя. Вот и сейчас, гладя меня по спине как большую кошку, он отслеживал наличие охран постов, попытался спросить про устройство самолетов, но не получив вразумительного ответа вернулся к наблюдению.
