Саму бы особистку к делу подключить. Рассказать, показать, послушать мысли по поводу всей этой лажи да слишком уж она вовлечена. Вплоть до подозрений, что кровососы укрылись именно в гильдейском хранилище. С моралью у нее всегда туго было, зато хитрожопости с избытком.
В итоге получается довольно дурацкая ситуация — идти к ней с расспросами не вариант, ибо если она действительно замешана, то сыграет в дурочку и проведет меня вокруг пальца. А если нет, то сделает то же самое, но уже искренне и с сексуальным подтекстом.
И что делать? Хватать ее за задницу и тащить в камеру гарнизона? Допрашивать, а если упрется, то пытать? Вот будет весело, если в конце выяснится, что блондинка невиновна... Тут даже эпизод с Киарой в сторонке покурит. Растем над собой, как хрен над землей.
Да даже если она и впрямь замешана, то вовсе не факт, что осознанно. Моя дырявая память все еще хранит в себе обрывки биографии ее благородного папашки, торговавшего с иноземными курицами и тем самым едва не угробившего весь континент. Кто сказал, что его осиротевшая и лишенная всех титулов дочурка застрахована от подобного? Ну мутила она свои махинации с этими «антикварами», что с того? Это ничего не доказывает. Не верю я, что блондинка действительно могла меня подставить.
Блин, все это звучит слишком наивно даже по моим меркам. Так и знал — не надо с ней спать! Не доводит до добра вся эта постельная гимнастика! Теперь сиди, терзайся.
Чес-слово, лучше бы она с этим Филлипом мне рога наставляла, и то легче. Как серпом по яйцам.
В итоге я так и не решился рассказать о своих подозрениях сотнику, ограничиваясь лишь дополнительными постами возле гильдии да пристальным досмотром всего, что имеет жетон или клеймо с метлой и фонарем.
Впрочем, если чекистка умна хотя бы на ту половинку, какую я себе представляю, то она уже все просекла. И теперь то ли бухает с горя, то ли готовит очередное коварство.
Кстати, а ведь это идея!
— Гена! Гена, блин! Войну проспишь, боец! А ну подъем!
Протерев глаза, и неуверенно сиркнув, оруженосец все же слез с мешков и напялив сапоги, начал сонно кивать, запоминая мои инструкции. Ничего сложного — просто метнуться в гильдию да погреть уши за кружкой противного разбавленного пива, делая вид, что интересуется делами того блондина с поломанными ногами и ушастой авантюристки.
Если Эмбер «не при делах», то она наверняка молнией мечется по всему залу, вынося мозг всем разумным идиотам в опасной близости. Уж что-что, а нормально сдерживать эмоции эта недоделанная аристократка никогда не умела. Ну, или накрайняк — заперлась да бухает в своем кабинете.
А если она все же замешана, то по-любому попытается вытянуть из пацана информацию или нассать ему в уши какой-нибудь дезинформацией. Сама-то она к нему не подойдет, ибо он грязный бастард да и с семейкой старые счеты, но вот подослать какую-нибудь грудастую официантку — вполне способна.
Так себе провокация, конечно, но на большее меня пока не хватает.
Выслушав с десяток «я не подведу вас, сир!» от счастливого оруженосца, который наконец-то получил что-то похожее на настоящее задании да зарядив его деньгами, я вернулся к своим «баранам».
Даже если Эмбер на одной стороне с заговорщиками, то в одном она все равно права — мотив, елки-палки. Найдем мотив, найдем кровососов и наконец закончим всю эту хрень, что тянется аж лета. Если не дольше.
На кой хрен саботировали город? Почему помогали барону, и, самое главное, на кой хрен продолжают гадить после его смерти?
Сотник попытался вновь ляпнуть что-то про Грисби и войну между севером и югом, но оценив мой взгляд, уткнулся виноватым взглядом на свои валенки.
— Ну что, граждане тунеядцы — будем Ваньку валять или думать начнем?
— Ну а ежели... А ежели, то не Грисби и не тот циркач с регентством?
Удивленно поглядев на сотника, я жестом велел ему продолжать.
— А ежели это Мюрат?! Или даже этот «Хрен-Лорд» их главный, а? Ну ежели это они войну кознями разжигают? Конелюбов своих на убой гонят, дабы... Не знаю. Заработать чего, а?
— Следующий... — потерев виски, я переключился на задумчивого хрыча.
Если он хочет загладить свою вину, то сейчас самое время.
— Контракт под Целеей помнишь? — наконец выдал он, оторвавшись от фляги.
— Чего?
— Кого они там призывали помнишь?
— Э-э-э... Урода с осьминогом на лице? Причем тут это? Ты же сам говорил, что они только дырку от бублика понапризывали.
— Дырку-то дырку, но порой и ради дырки постараться можно. Мало ли на свете простуженных? Голову жопой защемит и знай себе бедокурят...
Я уже собирался напомнить деду про маразм и посоветовать выпить какие-нибудь таблетки, но осекся, уставившись на кипу рисунков, сложенных на лавке возле отстегнутого протеза.
Вид монструозных клешней и отвратительных отверстий на теле одного из демонов отозвался резкой болью в раненной руке.
Странное ощущение испытанное мной при знакомстве с князем вновь напомнило о себе. На мгновение все встало на свои места, но тут же треснуло и рассыпалось обратно на бесчисленные осколки бессвязной мозаики, оставляя лишь отдельные фрагменты.
А что если предположить, что барон такой же олух, как стюард, сотник или Грисби? Что если его тоже развели? В конце концов, идеальный союзник, это враг, который не знает, что он подельник.
Если уж предполагать непредполагаемое и впихивать не впихуемое, то почему не представить на секунду, что Аллерии не просто повезло? Что рыцарше «позволили» выкрасть герцогиню и притащить в Грисби? Если так, то нафига? Зачем устраивать этот цирк с осадой, если кровососам пофиг на политику? Зачем помогать барону устроить войну?
— А за тем же, зачем и травили городские припасы.
Сотник недоуменно уставился на деда, но тот лишь неопределенно пожал плечами и приложился к фляге:
— Привыкнешь. Он всегда такой. Хоть стой, хоть падай.
— Да нет, вы погодите! Я серьезно — если предположить, что если причину со следствием поменять?
Почему появился писюкастый демон? Я не экстрасенс и не охотник на нечисть, но даже мне очевидна параллель с первым штурмом города. Когда князь ненароком запек до хруста целую кучу гражданских, попутно угробив половину своего войска. Почему вылезла та тварь в озерной деревушке? Хрен ее разберет, но факт детоубийства в виде утопления собственного чада в озере со стороны родителей налицо. Очень сомневаюсь, что Киара здесь обманула.
Как там дед про ведьму сказал? «Ест страдания и трахает смерть»? Может я совсем балдой поехал, но по-моему это наш случай. То есть... Если предположить, что главной задачей войны стояла не жажда наживы или власти, а банальное смертоубийство, то действия кровососов приобретают хоть какой-то смысл. Как и половина иных событий, в которых мне не посчастливилось поучаствовать.
— Погоди, кукушонок… Оно все звучит-то складно, но вот тебе ложку дегтя по всей харе — на кой ляд-то с месяц выжидали? Чегож они воду не траванули, али еще чего? То бишь... — великан наморщил покрытый шрамами лоб, усиленно скрипя извилинами. — Ежели ты говоришь, что им эта самая боль да смерти для колдовства надобны, чегож по подворотням людей не резали? Отчего месяц ждали, пока ты водоросли принесешь?
Недоверчиво посмотрев на сотника, я едва удержался, чтобы не перекрестится. В памяти сразу всплыл бешенный взгляд шести пар глаз на лошадиной голове и нездоровый интерес одной маленькой, но очень мертвой девочки.
Походу, этот придурок первый раз в жизни сказал что-то дельное. Может это последствия недосыпа, а может я окончательно сбрендил, но у меня такое ощущение, что ждали они именно меня. Знать бы только — нафига?
Посмотрев кипу рисунков с разномастными уродцами — дальними родственниками писюкастого демона, я твердо решил, что не желаю этого знать.
Порывшись в кармане, я высыпал на стол пару мелких кристалликов. Помнится, помимо трубы в салоне и моих берцев, кристаллики светились еще и в переулке у пекарни. И, сдается мне, там не просто так нарисовали тот дебильный символ с то ли крыльями, то ли перьями.
