Миновав коридор, объединявший кухню, мойку и кладовую, мы вышли в зал. Слева располагался небольшой бар, справа широкие окна выходили на проезжую часть, что позволяло посетителям любоваться сомнительным видом домов напротив и череды прохожих, торопливо спешащих по тротуару.
Обычный вид в обычном городе.
Я перевела взгляд на столики и вздохнула, заметив, что три стола до сих пор стоят неубранными. Более того, Диана загромоздила один грязной посудой, так что мысленно засучив рукава, я направилась к цели, лавируя меж столов, в то время как Ди поспешила принять заказ, увидев нетерпеливо вскинутую руку голодного клиента.
Я же, оказавшись у цели, принялась собирать тарелки и мусор, в очередной раз надеясь, что эта полоса моей жизни, в качестве посудомойки, скоро завершится. Не то, чтобы я гнушалась подобной работой, просто платили за нее не так много, как мне бы хотелось.
Так, занимаясь этим незамысловатым действом, вдруг ощутила странный холодок. Под кожей словно пробежался табун ледяных мурашек, и я подняла взгляд, не совсем понимая, что происходит. И тут же встретила ответный.
Это был мужчина из небольшой компании людей, завтракавших нашим фирменным омлетом. Судя по одежде, это был офисный служащий: пиджак, галстук, белая рубашка. Но зацепило меня не это, а его взгляд, чуть удивленный, устремленный прямо на меня, такой не по-человечески хищный и пристальный.
«Что с ним не так? — я моргнула и внезапно облик мужчины изменился. Сквозь его довольно привлекательное лицо проступило нечто другое, что напугало меня до чертиков, заставив на миг застыть над подносом, полным грязной посуды.
Я увидела волчью морду.
Вот, честное слово, все было как в фотошопе. Два слоя, лицо человека и морда зверя, будто бы наложенные друг на друга, оба прозрачные и оттого смешавшиеся в один жуткий облик полузверя.
— Ох, — только и проговорила я.
Захотелось протереть глаза, а еще лучше заорать на весь зал, потому что вампир и оборотень для меня одной за два несчастных дня, это как-то слишком. А в том, что мужчина, смотревший на меня чересчур пристально, являлся оборотнем, почему-то не сомневалась ни на миг.
Как удалось глаза отвести и подхватить треклятый поднос, сама не знаю. Сердце колотилось в груди так, будто сошло с ума. Ноги превратились в каменные подпорки и совсем отказывали гнуться, пока возвращалась к себе на мойку.
Выдохнуть смогла уже только там. Поставила, чувствуя, как подрагивают руки. Хорошо, что не уронила поднос. Мне сейчас совсем не нужны лишние траты, ведь разбитое мы оплачивали из собственного тощего кошелька.
«Это что же получается, — подумала я, — я теперь каким-то Макаром буду видеть всю эту нечисть?».
Возвращаться в зал снова ой как не хотелось. Но я же обещала! Только там этот мужчина-волк, и что теперь делать?
Поставив часть посуды в раковину, а часть на стол, я снова сделала вдох и пошла назад, за очередной порцией тарелок и фраже. Дианка не поймет, если не приду.
В висках с каждым шагом неугомонным молоточком стучала мысль о том, как снова посмотрю на оборотня, или кто оно такое? Отчего-то было страшно. Спасибо фильмам ужаса, которые я, кстати, любила посматривать перед сном. Но тогда я наивно полагала, что это все сказки и не более. А теперь вот убедилась в обратном.
К моему невероятному облегчению, когда вошла в зал, увидела, что столик, за которым сидел оборотень в компании простых смертных, опустел. Видимо, пока я дрожала на мойке, зверь невиданный ушел, что вызвало вздох облегчения и напрочь отбило желание глядеть по сторонам на посетителей. А вдруг там кто-то еще такой же жуткий отыщется?
Так споро не работала еще никогда. И только, когда снова оказалась на своем рабочем месте, собрав всю посуду в зале, наконец смогла перевести дух и даже поплескала на лицо холодной водички.
Полегчало. Помогло.
Так, или иначе, чтобы я не видела, чтобы мне не мерещилось, но работу еще никто не отменял. Надо собраться и действовать, а все остальное обдумаю потом.
* * *
— Мы нашли ваш номер телефона у нее в кармане. Он был записан на тетрадном листе. А так как больше никаких вещей при женщине не обнаружили, то позвонили вам, — пояснил высокий врач эффектной блондинке, стоявшей напротив и взиравшей на него с долей превосходства.
По всему было понятно, что эта молодая женщина очень состоятельна. Дорогая одежда, уложенные в салоне волосы, макияж и взгляд человека, которому плевать на чужое мнение. Слишком самоуверенная и дерзко привлекательная, она, несмотря на внешность, вызывала у врача некое чувство отторжения и это несмотря на то, что она ему, чисто внешне, была интересна.
— Когда она умерла? — спросила женщина сухо.
— А вы кем ей приходитесь? — опомнился врач.
Женщина поджала недовольно губы, затем сняла с плеча крошечную сумочку и достав водительское удостоверение протянула его для изучения мужчине.
— Вероника Игоревна, — прочитал он.
— Земская, — назвала фамилию собеседница. — У вас там в морге лежит моя бабка. Глафира Игнатьевна Земская. И вот вам ее документы, чтобы вы не задавали лишних вопросов, — она протянула врачу паспорт в простой обложке с гербом страны, и проследила, как последний, сверив документы, вернул все назад владелице.
— Вам нужно спуститься вниз и заполнить все документы, — начал было он. — А уже после я…
— Проклятье, — выругалась женщина. — Как же нудно, — и шагнула вперед, схватив мужчину за грудки. Резко притянула к себе и посмотрела пристально в глаза, проговорив какие-то непонятные слова.
Врач было дернулся назад и уже поднял руку, чтобы оторвать от одежды тонкие пальцы с ярким маникюром, когда рука его дрогнула и упала вдоль тела, а взгляд стал пустым и бессмысленным.
— Вот так-то лучше, — произнесла Ника и усмехнулась краешками губ. — А теперь проводи меня к ней, докторишка, — велела она и, разжав пальцы, отпустила халат, бросив взгляд на имя врача, которое красовалось на его одежде.
— Топай, Максим Алексеевич, — прочитав, она закрыла сумочку и устремилась следом за врачом, который, бодро развернувшись, повел ее сначала к лестнице, затем через фойе, где на веренице стульев сидели бодрые старушки, пришедшие не сколько на осмотр, сколько поболтать с сотоварками. Завидев яркую и, по их мнению, вульгарно одетую Нику, пожилые дамы, словно сговариваясь, повернули в ее сторону головы, но Земская лишь усмехнулась и вышла на улицу, следуя за своим проводником.
— Максим Алексеевич, — так некстати навстречу выплыла молоденькая медсестричка и с папкой, зажатой подмышкой, двинулась наперерез врачу. — А я вас как раз ищу, мне…
— Не сейчас, Наденька, — бросил он, огибая препятствие.
— Иди, куда шла, Наденька, — не удержалась от колкости Ника и снова усмехнулась, увидев, как изменилось личико девушки, которая явно была неравнодушна к этому Максиму. Впрочем, сейчас у Земской не было времени, чтобы насладиться чужим разочарованием. У нее другая цель и следует поспешить. А девчонка, от дерзости блондинки, только ресницами захлопала, видимо, не в силах подобрать нужные слова для достойного ответа.
Ника отвернулась от медсестрички, мысленно попыталась успокоиться, хотя и понимала, чем ей грозит это опоздание. Старуха не дождалась.
Да, бабка звонила. Да, просила поспешить, но Ника не могла же знать, что все произойдет так быстро! Старушка казалась крепкой, помирать не спешила, к тому же она была ведьмой, каких поискать, и вот сюрприз, к слову, крайне проблематичный и неприятный. И что прикажете с этим делать?
Земская догнала врача. Пошла рядом, при этом не обращая на него ни малейшего внимания. А запахи смерти ощутила уже спустя несколько минут, когда, свернув на дорожку, выложенную плиткой еще советского времени, они оказались перед невысоким зданием морга.
— Фу, — только и произнесла девушка, но вытерпела и запахи, и разговор доктора Максима с патологоанатомом, вышедшим на улицу покурить так вовремя. Последний, к слову, не хотел пускать Нику к бабушке. Глядел так, словно ждал денег, но Земская была талантливой ведьмой. Пристальный взгляд, несколько нужных слов, и оба доктора остались курить уже на пару, пока она, войдя в здание, отправилась искать почившую родственницу.
