— А я и не настаиваю, — Освальд присаживается рядом и просит жену налить ему чай. — Посмотри на них, на Розмари.
Я поворачиваю голову и искоса наблюдаю за странной парочкой. Розмари забралась на колени к Маркусу и тот показывает ей фокусы. Что-что, а магия иллюзий — это конёк Фаста, а потому малышка заливисто хохочет, когда вокруг неё по спирали скачет маленький огненный единорог.
Но я вижу и другое — как смотрит на неё сам Маркус, с какой-то совершенно нетипичной для него эмоцией. Лишь спустя мгновение понимаю — Розмари действительно дорога для него. Что-то едва уловимое между ними. Такое, что заставляет улыбаться, глядя на них. Будто бы перед тобой настоящие отец и дочь.
Это не очередное мутное делишко, как я подумала сначала. Я знаю Фаста, этот авантюрист избегает любой привязанности, боясь этого чувства на каком-то подсознательном уровне. И раз он так возится с Рози, значит, тут что-то совершенно другое. Знать бы что. А самое главное — кто родители малышки.
Я мотаю головой, прогоняя эти мысли. Чем больше думаю о Маркусе и его названной дочке, тем больше хочу разобраться в этой загадке.
— Агата, — Освальд привлекает моё внимание, и кивает назад. — Посмотри на неё, примерно в таком же возрасте мы нашли тебя. Только в отличие от Розмари, у тебя не было заступника. Им для тебя стал старина Руперт. И ты, уж прости меня, но он тоже метался в сомнениях — брать на борт маленькую Скользящую и ворох проблем, что она тянула за собой, или скинуть тебя в ближайшем отделении жердей? Результат ты знаешь, и я могу сказать, что с тех пор Руперт жил в полном согласии с самим собой. Он поступил правильно. Поступи и ты по совести.
— Но у Рози есть Маркус, — вяло возражаю я, сняв Кропалька с плеча и рассеянно поглаживая его.
— Пф-ф-ф, Маркус, — фыркает Миранда. — Ты сама видишь, они еле держатся на ногах. Я уж не говорю про внешний вид. Нет, Маркус хорош, когда играет в одиночку. Но им нужна ты, Агата.
Я молча киваю, давая понять, что услышала друзей. И снова бросаю взгляд на того, кто приносит в мою жизнь одни неприятности. Только сейчас у этой проблемы светящиеся надеждой голубые глаза и совершенно пленительная улыбка.
Поднявшись со своего места. я подхожу к столику, уже зная, что скажу. Фаст вскидывает на меня голову и напряжённо улыбается. Надо же, мне всё же удалось заставить его понервничать!
— Гратта Агата, — радостно зовёт меня Рози, — смотрите, папа умеет пускать искры!
— И пыль в глаза, — дополняю я, переводя взгляд с девочки на ее «отца». — Четыреста тысяч империтов и четыре вагона армелита, и я в деле.
Кропалёк в этот момент снова «прыгает» порталом на руки Рози, а Фаст ссаживает ее с колен и смотрит на меня. От этого взгляда хочется поежиться, но я держу себя в руках.
«Ты самостоятельная и сильная, на тебе огромная ответственность за команду и поезд», — твержу я в своей голове.
— Четыреста тысяч империтов и три вагона, — сузив глаза, поправляет меня Маркус.
— Четыреста тысяч, три вагона и ты не пристаешь ко мне, — озвучиваю я окончательные условия.
— И я не пристаю к тебе, — кивает головой хитрец и, лукаво улыбнувшись, добавляет, — Пока ты не захочешь.
Боги всех миров, на что же я подписалась?!
Глава 3. Бытовые причуды
— Доброе утро, Миранда! — говорю я, входя в столовую ранним утром.
Я люблю это время, когда пассажиры еще не проснулись, а с кухни уже ароматно пахнет ванилью и сдобой. Это какой-то особенный момент — между ночным бездействием и дневной суетой. Миг, наполненный умиротворением и ожиданием чего-то нового.
«Миг, который вечно тратишь на отчёты!», — мелькает в моей голове, и я со вздохом кошусь на увесистую папку подмышкой.
Что поделать, если ты хозяйка маленького, но гордого межмирового экспресса?
— Агата, солнышко, тебе как всегда? — Мири появляется в проходе кухонного закутка, вытирает руки о передник и проходит за стойку.
Я киваю и присаживаюсь за свой любимый стол в конце вагона. Отсюда удобно наблюдать за всеми пассажирами, которые вскоре заполнят небольшое помещение столовой. И окно здесь самое большое во всем вагоне. Помню, я долго донимала Руперта расспросами, почему все вагоны нашего «Торопыги» такие разномастные, пока он не признался, что часть из них собирал сам, а часть — покупал на свалках. Восстанавливал и присоединял к составу. Так было дешевле.
У дяди Рупа была странная тяга к восстановлению вещей, которые все выкидывали, считая их бесполезными или вышедшими из строя. Иногда мне казалось, что и нас, свою команду, он подбирал по тому же принципу. Все мы были в какой-то мере изгоями — по большей части беспризорники. Или беглецы. Или как я — просто выигрышная комбинация.
Хмыкнув своим мыслям, я приступаю к проверке отчетов. Столбцы цифр и наименований мелькают перед глазами, заставляя меня все больше хмуриться. Последнее время мы с трудом сводим концы с концами. Армелит исчезает из миров и цены на него неуклонно растут. Магдвижитель Торопыги слишком стар, а потому потребляет больше руды, чем положено. Сжирая тем самым все мои накопления. Если тенденции на рынке останутся прежними — скоро мы будем работать в убыток и придется осесть на какой-нибудь станции. Превратить Торопыгу в очередной отель-ресторан-бар. Или во что там сейчас превращают списанные в утиль поезда?
— Милая, все хорошо? — на стол передо мной опускается поднос с двумя чашками капучино и яичными сендвичами.
Миранда присаживается напротив и с тревогой смотрит на меня, пока я сама откладываю дела и, втянув кофейный аромат, устало перевожу взгляд в окно.
— Ничего такого, что могло бы побеспокоить тебя, Мири, — отвечаю я, не желая еще больше тревожить подругу. — Всего лишь отчеты, всего лишь занудные графики и схемы. Тебе и девочкам хватает продуктов? Я пока не добралась до ревизии холодильников.
— Да-да, еще на три рейса точно хватит. Хотя надо внести поправку на наших новых пассажиров, — я бросаю взгляд на довольно улыбающуюся пухляшку.
Больше всех сегодня ночью увеличению нашего состава радовалась как раз Миранда. Добрая душа, что бы я без нее делала?
— Подай мне расчеты сегодня к обеду, надо будет докупить необходимое уже в Лодброке, — говорю я и помечаю это дело в своем блокноте. — Надо, наверное, еще и вещей для Розмари купить? Маркус не особо об этом заботился.
Последнее я говорю скорее для себя, но понимающая улыбка Миранды подсказывает — я выдала себя с головой. Как бы ни хотелось этого признавать, но судьба малышки меня действительно тревожит. И пропала я ровно в тот момент, когда на меня уставились испуганные голубые глазки девочки.
— Кстати о наших гостях, где ты их разместила? — Мири откидывается на спинку диванчика и как ни в чем не бывало принимается за свой кофе.
— В голубом вагоне, — я позволяю себе ехидную ухмылку и тут же прячу глаза, видя, как хмурится помощница.
— Агата! Но ведь там совсем маленькие купе! На одного человека! — Мири все-таки взрывается праведным гневом. — Как тебе не стыдно, юная гратти!
И она замахивается на меня полотенцем, в то время как я, хихикая, прикрываюсь папкой.
— Я знаю Маркуса, он не позволит малышке Розмари спать на полу, — сквозь смех говорю я.
— Это не отменяет того, что твой поступок отдаёт ребячеством и застарелой обидой. Агата, ты постоянно подчеркиваешь свою взрослость и самостоятельность, а тут повела себя как подросток!
Воспитательный процесс прерывает Кропалёк, с громким хлопком появившийся прямо на столе. Малыш осматривается и тут же сует нос в пиалу с орехами фисшью. После армелита это второе, за что фуршунь готовь биться до последнего вздоха. Маленький обжора.
— Стараюсь соответствовать твоему видению. Сама же вечно меня «гратти» называешь, — мне хочется показать подруге язык, чтобы еще больше подтвердить слова Мири, но всё же сдерживаю себя. Хватит уже идти на поводу той Агаты, что проснулась во мне при появлении Маркуса. — Однако ты зря переживаешь за Розмари.
