– Приветствую вас, возлюбленные подданные! Нынче вас известили о радости присоединения к моей семье альсораны Вероники. Высокие душевные качества и редкостный талант Видящей мира нашего оказались таковы, что иного, кроме как назвать девушку родственницей, дабы защищать и покровительствовать, я и не мыслила! Ныне представляю я вам названую дочь мою, пришедшую в Альрахан из иного мира, и прошу разделить мою радость, в честь которой сей бал открываю! Увы, альсорана Ника имела неосторожность повредить ногу, потому веселиться на празднике будет сидя. Но пусть внимание ваше и участие не обойдут ее стороной! Развлекайтесь, высокородные лоаны, покажите весь блеск и красоту нашей великой страны!
Конец речи Владычицы потонул в одобрительном гуле голосов и щелканье пальцев. Этот жест, вспомнила Ника, заменял в Альрахане аплодисменты. Правда, девушка не догадывалась, насколько громко могут звучать эти самые щелчки. Ничуть не слабее хлопков в ладоши.
Простолюдины еще «хлопали» пятками, быстро сводя и разводя их. Овация грубой обувью была мощной, а уж если перед тем, как идти на праздник, задники подбивали металлическими пластинками помассивнее, то и вовсе оглушительной. Высшее общество – носители туфель и туфелек из тонкой кожи – предпочитали щелчки, а простецкий ножной шум полагали вульгарным. Правда, в дни маскарадов, когда стирались рамки сословных различий, те же самые аристократы щеголяли самыми громкими набойками в городе, да еще и гордились интенсивностью производимого шума.
Понимая, что ответную речь она задвинуть не в силах, все равно на фоне Гилианы прозвучит бледно, как стопка, разбавленная литром минералки, Ника напрягла голосовые связки и выкрикнула лишь одно слово: «Спасибо!» А потом изо всех сил защелкала пальцами. Наработанного навыка не было, однако девушка очень старалась и даже раз пять щелкнула достаточно громко. Шотар задумчиво вздохнула, поудобнее устраиваясь на коленях шумной хозяйки, и прикрыла умные глазищи. Оставила лишь щелочку, чтобы подглядывать за происходящим.
А посмотреть было на что! Шумен и ярок, плескался в зале океан высокородных гостей. Каждому из них было интересно, кого это расхваливала Владычица, кого именовала Видящей. Взгляды скрестились на девушке. Самые разные: насмешливые, доброжелательные, испытующие, оценивающие, язвительные, ревнивые, любопытствующие, даже – вот странно! – исполненные откровенного благоговения, симпатии, восхищения и восторга.
Альсоры, привычные к всеобщему вниманию, едва закончилась официальная часть мероприятия, совершенно игнорируя публику, ринулись лечить Нику. Ее взяли в оборот стремительно. Девушка даже пикнуть не успела, как Лед чуть театральным жестом, вызвавшим трепет в женских массах, уже сдернул с шеи элегантно повязанный белый шарф с золотым шитьем и высыпал в него одним махом чашу мелкого фигурного льда. Этот самый лед Инзор позаимствовал с подноса официанта, разносящего напитки. В получившийся охлаждающий компресс была сноровисто запелената припухшая щиколотка освобожденной из туфельки ножки.
А Эльсор почему-то нарочито медленно и ласково одергивал и поправлял подол великолепного платья, пальцы его, горячие, как угольки костра, поглаживали пострадавшую конечность девушки. При всем при этом, сохраняя на лице непроницаемо вежливое выражение с должной долей участия к горькой судьбинушке Ники, сероглазый альсор успевал украдкой сообщить брату все, что думает по поводу его блестящей идеи со свернутой конечностью. Глеану хватило ума промолчать и не ответить изящной остротой. То ли чувствовал за собой малую толику вины, как если бы он напророчил Нике травму, то ли просто не хотел на балу препираться с братом, у которого по поводу и без оного опасные крылья прорезаются.
Тем временем после краткого музыкального проигрыша вместо ожидаемых Вероникой танцев и загадочного гаэрона, на который жуть как хотелось поглазеть, наступила очередная пауза, и гости один за другим потянулись к уголку свежепредставленной альсораны.
Поначалу Ника вздрогнула, и только теплая ладонь Глеану на правом плече и горячая рука Эльсора на левом, а самое главное, запакованная в компресс левая нога не дали сбежать. Люди двигались так целеустремленно и массово, что смыться подальше или спрятаться за чью-нибудь спину понадежнее захотелось инстинктивно.
– Что им нужно? – одними губами спросила девушка.
Пепел услышал и ответил:
– Алигири. Ритуал представления. Символическими дарами приглашенные на праздник подтверждают свое согласие с волей Владычицы, представившей нового члена семьи, и приветствуют тебя.
– Дарами? – Что за дары, как их принимать, что говорить и чем одаривать в ответ – были лишь первыми и основными из одолевающих Нику вопросов.
– Ты улыбаешься, киваешь, рассматриваешь дар, можешь ничего не говорить, и кладешь его на столик рядом, – сжалился над бедняжкой и дал четкую инструкцию Инзор, придвигая вышеназванный предмет мебели поближе к креслу девушки. – Понятно?
Вероника покорно кивнула, откуда-то всплыла информация, будто знакомая, ненадолго позабытая и сейчас лишь освеженная в памяти. Ритуал алигири был древним и использовался нечасто, когда глава знатного рода вводил в семью нового члена в относительно зрелом возрасте.
Обычай предписывал всем приглашенным на празднование дарить что-то на память новому члену семьи. Постепенно стало считаться хорошим тоном дарить небольшой предмет, снятый с собственного тела непосредственно перед ритуалом. Символически сие означало тепло сердца, переходящее вместе с даром материальным. В родах победнее дарили платки, шарфы, шали, простые колечки или цепочки, богатые альсоры на алигири вручали украшения, а уж самые щедрые, состоятельные или нарочито подчеркивающие свой статус могли преподнести целый ювелирный набор.
Очередность подношения тоже до некоторой степени определялась негласной табелью о рангах, но строгого соблюдения не требовала. Случалось, довольно богатые и знатные оказывались и самыми нетерпеливыми, не желающими ожидать, пока лоаны попроще преподнесут на алигири свои дары.
Дышать в затылок друг другу или выстраиваться в очередь никто и не думал, просто люди каким-то образом сосредоточились небольшими группами поблизости от Ники. Первым в череде лоанов и лоан оказался молодой мужчина с веселыми глазами, посверкивающими откровенным восхищением. Он запросто подмигнул Инзору, как старому знакомому, и, сняв с мизинца, положил на колени девушки рядом с мохнатыми лапками Шотар золотое кольцо с интересным камнем, ограненным в форме капли. Та переливалась на свету от серебристо-серого до нежно-голубого.
– Спасибо, очень красивый дар, – неловко поблагодарила Ника.
– Лоана Вероника, он ничто в сравнении с ярким сиянием ваших очей. Очарован! – любезно отозвался незнакомец и отступил.
А Инзор шепнул:
– Он из моих людей. Один из лучших в работе с цифрами. И записной ловелас, хуже Глеану.
– Конечно, хуже, я ведь лучший, – снисходительно согласился Лед.
Словно в подтверждение этих слов следующей подошла эффектная женщина с васильковыми и очень злыми глазами. Причина злости, как догадалась Ника после взгляда, брошенного дамой на Глеану, ревность. Лоана с кудрями темнее ночи стянула с шеи тяжелое ожерелье (черненое золото с сапфирами) и вручила виновнице торжества с пожеланием от всего истекающего ядом сердца:
– Пусть ваше счастье будет столь же лучезарно, как та радость, с какой я приношу дар!
И Ника ответила, принимая украшение, которым в общем-то хотелось запустить обратно в гадюку так, чтобы на лбу хоть небольшой синячок, а остался:
– Благодарю, пусть же ваше счастье будет столь же велико, как искренность врученного дара!
Вокруг злючки с васильковыми очами вспыхнул на миг белый ореол, видный лишь Нике, Владычице и альсорам. Но объект пожелания тоже отчетливо почуял недоброе. Лоана в панике отшатнулась, испуганно пролепетав:
– Какой амулет проклятия ты использовала?!
Она прижала руку к горлу, будто что-то принялось душить или царапать ее изнутри.
– Не амулет и не артефакт, лоана Нейша. В них альсорана Вероника не нуждается. С нашего полного благословения дар Видящей позволяет частице магии Альрахана проявляться через альсорану, – прохладно заметила Гилиана, смерив девицу неодобрительным взглядом.
Сейчас Владычица смогла отследить весь процесс выдачи пожеланий и сделать новые выводы. Оказывается, сила мира сама находила лазейки для воплощения. Пусть на Нике не оказалось охранного амулета и проводником плетения стали драгоценные камни из подаренного Глеану комплекта, притянувшие нить силы от самой Гилианы, но связующее заклятие заслуженной кары они исполнили столь же мастерски, как если б его сплела сама Владычица.
