Юлия Фирсанова - Богиня, шпион и тайны техномира

– Умница, – поблагодарила принцесса Диада и потрепала пантеру по загривку. Пажу достался лишь взмах рукой в сторону разоренного парочкой обладающих незаурядным аппетитом богов стола. Продемонстрировав уровень интеллекта, не уступающий звериному, парнишка принялся проворно исполнять свои обязанности. Элия обратилась к брату: – Понял?

– Он что, действительно настолько разумен или дело в дрессировке? – Кэлберт во все глаза уставился на зверя, который, демонстративно не замечая вызванного им восхищения, спокойно примостился у ног хозяйки и стал вылизывать могучую лапу. Кажется, сейчас с мире не было ничего важнее сего священного для каждого зверя из породы кошачьих процесса.

– Дрессура тут ни при чем. Животные, живущие рядом с богами, очень быстро умнеют. Мы воздействуем на них своей силой, вызывая мутацию сознания и тонких структур, – поделилась информацией принцесса.

– Это душ, что ли? – удивился Кэлберт, никогда не обзаводившийся питомцами.

В детстве еды едва хватало самому парнишке, каждый день шла борьба за выживание, нечего было и думать о том, чтобы приручить какого-нибудь зверька. Потом же море стало единственной целью и любовью бога, а на корабле места для животных не находилось. Конечно, можно было завести попугая, да только корсара донельзя раздражали болтливые яркохвостые птицы.

– Скорее не душ, а того, что можно назвать зародышем души, который постепенно совершенствуется, достигая под влиянием бога уровня, близкого к переходу в полноценную душу, ничем не уступающую по своей структуре тем, которые находятся в телесных оболочках разумных рас. Настоящие, уже сформировавшиеся души редко попадают в тела животных, но по воле Творца, Сил, богов, а также из-за ворожбы и проклятий случается всякое. Так вот, Диад уже давно живет рядом со мной, его сознание сильно мутировало. Он понимает, что я ему говорю, но несколько иначе, чем человек, поскольку воспринимает не членораздельную речь, а мыслеобразы, и в ответ посылает такие же. Речевой аппарат зверя мало приспособлен к артикуляции, так что пришлось осваивать ментальное общение.

– Здорово! – Глаза пирата разгорелись, словно ребенок увидел новую игрушку. – А он может что-нибудь «сказать» мне?

– Диад, что ты думаешь о Кэлберте? – спросила Элия, не без основания полагая, что ничто на свете не интересует любое разумное создание более, чем оно само.

Пантера лениво подняла на мужчину прохладный бирюзовый взгляд, впрочем, все равно гораздо более дружелюбный, чем ледяной взор Энтиора, и в сознании Кэлберта возникли слова: «Ты – новичок из прайда хозяйки-вожака. Сильный охотник…»

– Кажется, мне сделали комплимент, – улыбнулся пират и послал в ответ свой мыслеобраз: «Ты тоже сильный охотник, красивый самец».

Зверь самодовольно рыкнул, явно полностью соглашаясь с точкой зрения собеседника. Элия звонко рассмеялась, легонько щелкнула зазнавшуюся пантеру по носу:

– Все, спелись. Не вздумай развращать моего зверя лестью, он и так уже избалован до безобразия.

«Не избалован, люблю тебя, погладь!» – отфыркнулся Диад и вновь преданно потерся о руку принцессы. Та в ответ провела пальцами по блестящей шелковистой шкуре зверя.

Кэлберт невольно восхитился этой картиной: нежная, хрупкая на вид прекрасная женщина в голубом и громадный хищный зверь в звездно-черной шкуре, смиренно возлежащий у ее ног.

«Я бы и сам не отказался занять это место», – подумал принц и, прогоняя ярко вспыхнувшую в сознании череду эротических видений, сказал, просто чтобы что-то сказать:

– Мне еще много предстоит узнать о Лоуленде, о нашей семье.

– Да, дорогой, – согласилась Элия, продолжая машинально поглаживать блаженствующего Диада, зверь даже выпустил лезвия когтей из подушечек лап, правда, точить их о ковер поостерегся. – Наши обычаи и нравы многим пришельцам из других миров кажутся непостижимо-странными, а подчас весьма развращенными.

– Что-то я не замечал за тобой особой развращенности, – с искренним сожалением откликнулся принц.

– Одно из двух: или ты, милый, такой испорченный, что моя развращенность кажется тебе нормой, или ты не замечаешь оной в силу отсутствия ярких ее проявлений в среде родственников, – хихикнула Элия и чуть более серьезно продолжила: – Мы, не считая высокого уровня силы и знатности происхождения, не слишком отличаемся от большинства лоулендских божественных семей, в которых приняты достаточно раскованные отношения. Есть желание, попроси Энтиора. Он с удовольствием тебе это продемонстрирует. Никто другой, разумеется, тоже не откажет, мои родственники чрезвычайно разносторонне развитые личности. Зато вампирам нет равных в постельных забавах.

– Да ну? – смущенно поскреб щеку Кэлберт.

– Научно доказанный факт, – подтвердила богиня. – Вампиры – одна из самых сексуально привлекательных рас. Принцип естественного отбора. Только особи с такими признаками имеют преимущество в добывании пищи, продолжении рода, выживании. Чем прекраснее вампир внешне, чем сильнее желание, которое он способен разжечь, тем проще ему очаровать жертву, тем охотнее она вступит с ним в связь и отдаст свою кровь. Наш Энтиор как вампир – совершенство. Он может быть очень разным, дорогой, поэтому круг его потенциальных жертв весьма обширен.

– Но я все равно не собираюсь этого пробовать, – озадаченно тряхнул головой принц. – У меня нормальная ориентация.

– Постель – личное дело каждого, а норма в сексуальной жизни вообще понятие, на мой взгляд, весьма расплывчатое. Это такое поведение, которое принимаешь ты сам и твои партнеры. И, между прочим, я вовсе не имела в виду смену ориентации, – пожала плечами принцесса, ее в отличие от брата разговор нисколько не смущал, скорее, весьма забавлял. – Большинство наших родственников предпочитают женщин, но время от времени разнообразят меню. К чему терять возможность приобрести новый опыт из-за старых установок по строгой регламентации пола партнера? Или боишься показать свое неумение? Не стоит. У Энтиора масса недостатков, но он никогда не обсуждает достоинства и недостатки любовников. Если надумаешь получить первый опыт, воспользуйся помощью профессионала. Впрочем, он может сменить и пол ради забавы с тобой. Подобные эксперименты вовсе не испортят репутацию неистового Кэлберта среди морского братства.

– Ты что, читаешь мои мысли? – чуть подавшись от сестры, с опаской поинтересовался Кэлберт, когда Элия обстоятельно разложила по полочкам все его опасения и предрассудки.

– О, Творец, нет, конечно! Но я богиня любви! И все, касающееся подобных вопросов, для меня – раскрытая книга, – прищелкнула пальцами принцесса и снисходительно улыбнулась.

– Понятно. – Мужчина чуточку расслабился и, набравшись наглости, решил не оставлять скользкой темы. Неистовое божественное любопытство требовало немедленного удовлетворения, и он продолжил. Раз уж Элия была расположена к откровенности, показать свое невежество перед ней почему-то стало неожиданно легко. – А что касается вольных нравов – не в плане смены пола партнеров, а в плане родственных отношений? Какую раскованность ты имела в виду?

– В этом вопросе мы опять возвращаемся к проблеме инстинктов, – начала серьезно, без глупого жеманства или смущения рассуждать богиня. – Во многих измерениях наложен строжайший запрет на близкородственные связи, и не зря. Это не пустой предрассудок. Для большинства существ такие отношения действительно опасны, потому что генетические структуры имеют серьезные скрытые нарушения, и при соитии родичей велик риск проявления у потомства подобных дефектов и вырождения из-за близкого сходства наследственного материала. Нам же, богам, да и другим существам с высоким коэффициентом силы, это не грозит. В самом крайнем случае, когда речь идет о недугах, терзающих и богов, выправить дефект могут хорошие чары или вмешательство Сил. Поэтому такого табуирования сексуальных отношений между родственниками в Лоуленде нет. Наши генные структуры из-за притока различных кровей настолько разнообразны, что вырождения не происходит. Я уже не говорю о способности сознательно контролировать вероятность зачатия! Кстати, именно эта особенность снимает запреты инцеста у эльфов и вампиров. Контроль физиологический, не зависящий от заклинаний или лекарств, означает отсутствие нежелательных последствий сексуальных отношений. На первый план выходят иные приоритеты. Кто лучше, чем близкий родич, знающий все твои особенности и желания, сможет доставить тебе наслаждение? Кто лучше научит, кто будет более заботлив и внимателен? Вот поэтому у нас царят такие нравы, которые пуританские миры клянут со всех амвонов, не давая себе труда узнать, почему мы ведем себя так, а не иначе. И, полагаю, во многом они просто завидуют нам.

– Понятно, – задумчиво почесывая щеку, протянул Кэлберт. После логичного рассказа сестры все сразу стало очевидным и ясным. – А браки между родичами? По-моему, они у вас не слишком популярны?