Так что половину рабочего дня Дар сидел в телефоне, переписываясь со странной девушкой-жабой из соцсетей, а другую — делал вид, что работает, кивая, когда к нему подходили по каким-то вопросам.
С Жабой Дар переписывался уже где-то три дня, и всё никак не мог понять — то ли это его фанатка, то ли анти-фанатка, то ли просто обычная дама с прибабахом. Он лично склонялся ко второму или третьему варианту, но в любом случае переписываться с незнакомкой было забавно. Куда свежее, чем приевшиеся переписки с девушками, которые строят из себя милых и добрых, явно преследуя цель понравиться.
Первое время у Дария, конечно, были сомнения, что под ником «Жаба Морская» скрывается какой-нибудь парень, который просто стебётся над ним, но он гнал от себя подобные мысли. Ему свято хотелось верить, что это девушка.
Всё началось с того, что он скинул ей фото эрегированного органа хомяка в комментариях, после чего она запросила доступ к общению в личных сообщениях. И парень одобрил запрос, сам толком не понимая, зачем так поступил.
Первым сообщением, которое Жаба ему прислала, было:
«Как же я рада, что ты не зацикливаешься, а иронизируешь над своей проблемой».
Дар тогда просто выпал в осадок. Как она вообще додумалась сопоставить его с этим хомяком? И почему уже вынесла ему диагноз?! Первой мыслью было сфоткать свою «проблему» и отправить в чат для опровержения, но Дар вовремя одумался. С какого перепугу он вообще должен кому-то что-то доказывать?
Он решил быть максимально невежливым. Тут сошлись несколько факторов: во-первых, переживания за Сашу, которая упорно не выходила на связь; во-вторых — мама. Та звонила слишком часто и задавала один и тот же вопрос: объявилась ли его сестра. И, несмотря на холодный тон и злые слова (Дар даже подсчитал, сколькими разными эпитетами мамочка её наградила — их было девяносто четыре, причём в каждый звонок разные) Марфа Васильевна переживала. Очень переживала. Просто её переживания имели другую форму. Большинство знакомых Дару женщин в критических ситуациях впадали в панику и слёзы. Хотя Дар вполне допускал наличие неплохих актёрских способностей у этих самых женщин.
Мать Дара же была прямая, как палка. В ней не было ничего нежного и ласкового, ничего слабого. Марфа Васильевна не была способна на ложь и увёртки, всегда говорила, что думает, и никогда не использовала намёки. Именно за это отец её и любил. Тот как-то сказал, что с мамой просто, потому что никогда не нужно гадать, что у неё на уме, достаточно спросить. И она ответит честно, без эмоций и сантиментов.
Собственно, мама на пару с Дрией и довели Дара до ручки, лишив его того самого «терпения», которым так гордился их отец. Так что Дар написал:
«Скажи, а у тебя столько же прыщей, как у твоей жабы?»
Он думал, что девушка обидится и психанёт, но она сразу же настрочила другой ответ:
«Вау, как ты угадал?! Знаешь, какой это кайф — давить прыщи? Прям своеобразная медитация.»
Дар не представлял, о каком кайфе может идти речь, зато прекрасно знал, какая это мука. В переходном возрасте его обсыпало прыщами, и он даже комплексовал по этому поводу. А Дрия бегала за ним и требовала, чтобы он дал их выдавить. Парень не давался и отбивался, но тогда эта полоумная вставала раньше и давила их, пока он спал. В результате вместо будильника Дар просыпался от того, что ему давят прыщи. И каждое его утро, пока эти прыщи у него не сошли, начиналось с дикого ора, разносящегося по всей квартире под аккомпанемент довольного подхихикивания сестры.
Так и продолжалась их переписка с Жабой, строясь на взаимном выстёбывании друг друга — такая своеобразная игра в остроумие на грани флирта. Стоило одному закинуть что-то пошлое с явным подтекстом, как другой принимался высмеивать шутку.
Так, девушка-жаба тем утром, когда Дар собирался в офис, попросила его скинуть свою самую эротичную татуировку. А он скинул самую ржачную — ту, что набил на спор с Дрией: у него на рёбрах по эскизу сестрёнки было выбито лаконичное «лох педальный», а у Дрии на лопатке красовалось милое «Лохиня». Там ещё должна была быть приписка «богиня лохов», но Сашка в последний момент принялась отнекиваться.
Именно эту татушку Дар и отправил девушке, эффектно сфоткавшись перед зеркалом. Тогда она прислала ему стикер удивлённого лягушонка и записала своё первое голосовое:
— Чёрт, парень, это реально эротишно, — да именно так, с намеренной заменой “ч” на “ш”. Голос у неё оказался хриплый, прокуренный, а букву “ш” она тянула так, словно шипела, как змея. — Без шуток.
В тот момент Дар почувствовал себя странно. Он всегда обращал внимание на голоса, и этот голос показался ему очень знакомым. Но он почему-то не мог вспомнить, где именно его слышал. Так что с того момента задался целью выяснить, кем именно была его девушка-жаба.
Он как раз пытался выторговать у неё настоящую фотографию, а она лишь скидывала ему хентайные картинки жаб, когда подошёл отец и предложил собраться всей семьёй на шашлыки. Дар же, поглощённый своим делом, даже не сразу почуял подвох.
Понял он, что дело пахнет жаренным, только когда отец высадил его возле дома в Подгорном и, сославшись на то, что забыл купить мясо, умчал. Ну а Дара, ещё не успевшего опомниться, тут же в оборот взяла бабушка и потащила в подвал разбирать мешки, оставшиеся после прошлого забега по полям.
В очередной раз заходя домой попить водички, Дар мельком заметил милую блондинку, которая на весь коридор вещала о том, как срочно ей нужен приворот и что она без своего ненаглядного жить не может. За спиной у девушки Дар покрутил пальцем у виска, а мама лишь вздохнула и махнула рукой, мол, уйди и не отсвечивай, я сама разберусь.
Фриков, помешанных на магии, в клиентуре Марфы Васильевны было море, и лишь единицы из них приходили с реальными проблемами. Дар навсегда запомнил бабулю, которая годами ходила к матери и задавала один и тот же вопрос: «А будут ли в их городе и дальше ходить трамваи?». Ведь это действительно важная проблема, с которой нужно идти обязательно к гадалке.
Наверное, именно из-за подобных клиентов Саша так рьяно боролась за возможность не заниматься маминым родом деятельности. И Дар её понимал. У их матери были стальные нервы — она могла пачками принимать фриков и даже не запоминать их истории. Дрия же всё всегда принимала близко к сердцу, и стрессоустойчивость у неё отсутствовала напрочь. В детстве так точно. Благо, с возрастом сестрёнка всё же научилась немного отстраняться от чужих переживаний и эмоций.
Потом ещё как раз сестра заскочила — как всегда по доброй воле, готовая на любую трудовую повинность. Вот только вместо того, чтобы батрачить с семьёй в полях, на этот раз она украла мамину клиентку и скрылась с ней в неизвестном направлении. Только пыль от колёс на дороге говорила о том, что здесь была Сашка Клевер.
Дар с Марфой Васильевной в тот момент стояли и смотрели вслед удаляющейся машине. В целом, в их семье за всё экстраординарное и экстравагантное отвечала Саша, но это даже для неё было необычно.
— Она же вернётся? — неуверенно спросил Дар.
— Не думаю, — сухо ответила мать и вернулась в дом. По её каменному лицу Дар так и не понял, что чувствовала мать в тот момент.
Глава 20.2 Дар полей. Жаба морей.
Вскоре после побега Дрии их маленькая компания травников столкнулась с серьёзной логистической проблемой. Пикап — есть, сборщики — есть, но как доставить их в поля?
У Дара, как и у бабушки, прав не было, а у Марфы Васильевны были. Вот только за руль её никто не пускал. Потому что всем очень хотелось жить, а Марфа Васильевна была тем самым человеком, который отучился на права на старости лет и умудрился разбить новую машину на выезде из салона. Больше её за руль не пускали, да и не сказать, чтобы она туда сильно рвалась.
Отец, оказывается, умотал не в магазин за мясом, а на объект, и не мог приехать обратно, пока не решит какие-то вопросы. Вот так вот Дару под суровым взглядом матери пришлось вызванивать всех своих знакомых в поисках водителя.
