Финишировав рядом с длинной почернелой рыбацкой лодкой, полуорк несколько секунд играл в гляделки с зевающим молодым рыбаком из «местных». Тот, додавленный многопудовой харизмой странноватого полуорка наконец не выдержал и, кивнув, поинтересовался:
— А вам чего?
— Рыбы — буркнул пребывающий не в самом лучшем расположении духа игрок.
— Рыбы! — пискнул Корнш Грязный, предусмотрительно держась за своим покровителем, ибо знал как рыбаки относятся к лохрам.
— Рыба есть — ответил повеселевший рыбак, откидывая тряпку с длинного деревянного корытца у своих ног — Пожалста!
Оценив не особо богатый речной улов — доставленный сюда этой самой лодкой — Люцериус увидел несколько сазанов, пару молодых щук, десяток бодро шевелящих клешнями раков, всякую рыбью мелочь, а на самом дне лежало темное полено усатого сома.
— Сколько за все?
Рыбак откровенно обрадовался:
— Все заберешь?! Тогда задешево отдам вместе с корытцем — две серебряные монеты и все твое, чужеземец!
— Сам ты чужеземец — проворчал будущий король, отсчитывая монеты — Держи. И пусть откровение постучится тебе в дно…
Парень изумленно выпучил очи:
— А? Как-как?
Но ответа он не дождался. Забравший облепленное чешуей мокрое и уже треснутое корытце игрок отнес его к другой стороне причала, где он прилегал к большой платформе. Тут все было завешено сушащимися крабовыми ловушками, дешевыми гарпунами и прочим добром сонных болотных добытчиков, но полуорка интересовали не они. Найдя свободное от инвентаря местечко, он протиснулся под платформу, оказавшись в грязной благословенной темноте. Вдаль вела покрытая плесенью балка — по ней эта колоритная палочка и двинулась, пару раз поднявшись на «этаж» выше, пока не оказались под главной платформой, где покачивались над крокодилами гамаки отсыпающихся пиратов. Здесь, усадив трясущегося от жадности и голода лохра прямо на балку, Люц поставил перед ним корытце с рыбой и коротко кивнул.
— Моя? — осторожно спросил Корнш, боязливо опуская перепончатые лапы на край щедрого дара — Прямо моя рыбка? Вкусные сазаны и хрусткие щуки…
— Твоя.
— И раки мои?
— Твои.
— И усатый квелый сом…
— Все твое! — не выдержав, рявкнул Люц и, с шумом выпустив воздух, покачал огромной головой — Ну простонародье… ну деревенщина… ешь, Корнш! Все твое! Кушай!
— Благодарю, добрый Люцериус! Благодарю!
Корнш согнулся горбатой тенью над корытцем и жадно заурчал, захрустел, пожирая сырую рыбу и что-то бормоча на своем родном языке. Люц отвернулся, постоял немного, оглядываясь и начал собирать улиток, забрасывая их в опустевшую корзину, освободившуюся после того, как усталая Тефнут продала всю вечернюю добычу. Деньги Люцериус оставил ей, выдав новую обучающую задачу, а себе в карман опустив всего три серебряные монеты. На выскочившее вполне ожидаемое оповещение от игровой системы игрок глянул лишь мельком:
Поздравляем!
+2 доброжелательности к отношениям с лохром изгоем Корншем Грязным.
Изгой…
В этом игрок и не сомневался. Лохры живут мелкими, редко крупными племенами и они крайне зависимы в социальном плане друг от друга. Такая уж у них особенность. Видишь одинокого побирающегося или ловящего рыбу грустного лохра — может быть уверен, что это изгой. Изгнан за какую-нибудь провинность из родного племени. А вожди у лохров те еще самодуры… Видимо Корншу приходилось совсем туго, раз система оценила степень пронизавшей его благодарности и доброжелательности аж на две единицы.
Корнш закончил с пожиранием подарка за рекордное время, не забыв вылизать посудину. Улегшись на спину, он что-то просипел и затих, свесив руки и ноги с балки. Под ним тут же закружили обрадовавшиеся крокодилы — уж они то знали как часто на их головы падают такие вкусные и алкогольные пьяные пираты. Еда только для взрослых. Считай выпивка в бутылке из плоти и старой рваной одежки — как от такого отказаться?
Но лохру не было суждено упасть этим утром — следующие два с небольшим часа за ним бдительно приглядывал собирающий улиток Люцериус. А когда пришлось уйти на соседнюю балку, но посту приглядывающего его сменил отоспавшийся Фломш, уже откупоривший вчера заработанную личную бутылку черного крепчайшего рома. Закусывал он сырой оранжевой репой и хруст стоял на всю нищенскую опочивальню…
Набрав достаточно улиток — игрок не смотрел на количество, зная, что до следующего достижения «Улитколов» еще слишком долго — он ненадолго отлучился в мир нормальных, где продал улов, выручив три серебряные монеты и горсть медяков. Большую часть заработка он тут же потратил, притащив вниз пяток бутылок рома, несколько караваев еще свежего хлеба, вязанку вяленых осьминожьих щупалец и кукан свежей рыбы. Последнюю часть меню он вручил проснувшемуся радостному лохру, остальное передал Фломшу, чтобы тот дал перекусить уже начавшим шевелиться пиратам, а себе оставил только кусок хлеба и самое жирное щедро перченое щупальце.
Поздравляем!
+2 доброжелательности к отношениям с лохром изгоем Корншем Грязным.
— Добрый господин! — бурчал хрустящий рыбой лохр — Очень добрый господин Люцериус! Щедрый умный господин Люцериус!
— И великий — добавил довольно щурящийся будущий король — И венценосный…
— Великий! И венценушный!
— Тьфу! — скривился полуорк, втягивая в рот остатки вполне себе вкусного щупальца.
— Очень венценушный! Зело венценушный!
— Хватит! — рыкнул раздосадованный до глубины царской души Люц, убоявшись, что эти слова услышит кто-нибудь из говорливых.
Ему вовсе не хотелось услышать однажды этот отнюдь не лестный титул в свой адрес…
Люцериус Венценушный… Он едва удержал простецкий порыв сплюнуть три раза через могучее левое плечо. Вот еще — так можно и потрепанный яркий плащ испачкать…
Вспомнив, что он вроде как беседовал с лохром, Люц глянул на собеседника и понял, что тому не до него — лохр старательно дожирал сырую рыбу. Смирив нетерпение, игрок вернулся к сбору улиток — так пусть медленно, но он все же движется в нужном направлении.
Корнш Грязный завершил второй завтрак через минут десять и на этот раз не стал заваливаться спать. Придерживая лапами отяжелевший живот, он пришлепал к трудящемуся королю и подарил ему благодарную неумелую улыбку.
С этими изгоями надо быть осторожней — особенно с лохрами. Они невероятно прилипчивы. Покорми несколько раз или помоги — и не избавиться как от репейного листа. Вот только будущему королю сейчас это было на руку. Продолжая ловить жирных улиток, почти не встречая от них сопротивления, а главных бунтовщиц отправляя к жадным крокодилам, полуорк не спешил с началом беседы, прикидывая не надо ли еще разок умаслить лохра. Проследив за вороватым взглядом сидящего рядом Корнша, полуорк широко улыбнулся — он только что вспомнил о еще одной слабости болотного народца. Они весьма и весьма любят горячительные зелья. Обычно им свойственно изготовлять собственные весьма сомнительные алкогольные напитки и порой в окраинных магазинчиках можно даже отыскать экзотичные бутылки с аляповатыми этикетками вроде «Дибилуха», «Лохро-брык», «Изгоевщинка горькая». Но любого из них вполне можно попытаться угостить обычным дешевым пойлом вроде огненного пиратского черного рома.
Выпучившийся на небольшую бутылку лохр не сразу поверил своему счастью. Сначала он робко глянул на слишком уж щедрую громадину, затем на бутылку и только затем ме-е-едленно протянул дрожащие лапы. Как только посудина оказалась у него, он умело выдернул пробку обломанным левым клыком, для чего-то дунул в отозвавшееся свистом горлышко и тут же приложился к нему, сделав несколько больших жадных глотков.
Поздравляем!
+2 доброжелательности к отношениям с лохром изгоем Корншем Грязным.
— Кто бы сомневался — проворчал Люц, бросая в корзину еще одну шипастую и словно бы заснувшую улитку.
Вскоре в сумраке под платформой зазвучала заунывная песенка лохра-изгоя, глядящего на крокодилов, и показывающего им не самые пристойные жесты и части тела. Разок он чуть не упал, но Люц успел его поймать за шкирку и вернуть на балку. Когда Корнш ненадолго задремал, обняв ногу своего нового господина, игрок понял, что время пришло. Будущий островной король, конечно, безумно щедр и баснословно добр, но в этот раз он надеялся получить немного особой выгоды, если только его не обманула та показанная Корншнем удивительная сноровка…
