Самое занятное, что с точки зрения учидского «пути воина» — в женитьбе и всяком таком у «воина» не было ничего страшного. Довольно занятная модель, где «воин» — не только воин, но и слуга. В том числе и оказывающий «господину» услуги, интимного толка тоже — при нужде, причём вне зависимости от пола. Дурачьё какое, неразборчивое! Ну да хрен бы с глупыми Учидами.
С Мари же выходило так: с определённого возраста девицу, воспитанную как «воина», стали учить и относится к ней как к «женщине для утех», как выразилась Мари. Не специалистке сексуальной релаксаци для толпы народа, а «покорной жене». Причём, скорее всего, одной из многих жён. И, кстати, опытность во всяком, разном и этаком — именно оттуда. Мужчин у Мари не было, но женщины Клана учили «как доставить удовольствие», с практикой. Насколько это физиологически возможно.
Далее — маман Мари, прошлый пилот Макенси, сама в восторге от своего положения не была, передав Мари это недовольство. Макенси, как понятно — тоже не слишком радовался положению. Но тут вступали в ход всякие философии. И делать самим, против «воли и блага Клана» что-то ни пилоты, ни Инвиктус не… да, скорее, не могли — воспитание и личностные приоритеты не давали. В восторге от своего положения не были, но смирялись.
В ситуации со мной — я вот, при всех своих замечательных достоинствах не слишком уверен, что Мари вот так в меня со страшной силой влюбилась. Скорее, для начала, реализовала, хотя бы в рамках Турнира, своё предназначение: путь «она-бугейся» (это она непонятно обозвалась, но смысл, в общем, ясен). А потом — я предложил ей, да и Макенси, Путь не столько «Турнирный», сколько «жизненный». Меня она худо-бедно узнать успела, ну и что ей не придётся быть «золотой статуэткой, время от времени потрахиваемой» рядом со мной — поняла. Как минимум — часто потрахиваемой, да и как «воин» Мари мне очень интересна.
Ну а ситуация с «в жопу свадьбу в Клане», смена имиджа и всё такое — естественный протест против «второй части» воспитания. То есть, против секса с «господином» — не возражала и первая, воинская часть. Но вот бытие и правила жизни «покорной женщины для утех» Мари естественно бесила. Вот и вылилось это в этакий «плевок» в коллективную учидскую душу, при том что в первой части, воинском путю, Мари ничего не нарушила и вообще:
— Готова отдать за вас жизнь, господин муж мой, — сколнилась она.
— Дела-а-а, — протянул я, впечатлённый рассказом.
То есть я понимал, что всё «нерадужно». От радужной жизни, будем честны, к главе практически дохлого Рода не идут, какой бы героический и замечательный он не был. Понятно, что через десяток-другой лет я и Род подниму и вообще… Но тогда я всяким «желающим» буду фиги крутить — часики-то оттикали, раньше надо было, хех.
При всём при этом понятно, что на текущий момент родовая девица без серьёзных проблем меня в качестве спутника именно жизни рассматривать не будет. Из чистого прагматизма (ну и потому что дурачьё недальновидное, не без этого). Как любовника — прям очередь, целый «фан-клуб Безмолвного», чтоб его. Но не как спутника дальнейшей жизни. А с проблемами — «да», тут я выхожу самый что ни на есть замечательный вариант. И, вообще-то —это даже ни обидно, если начистоту. Мы друг другу помогаем, притрёмся друг к другу… ну, в общем, выйдет гораздо лучше, чем в голо: когда по пьяни потрахаются, а потом мучительно разбегаются годами. Потому что не по пьяни — и потрахаться-то не о чём.
В общем — Мари я стал несколько лучше понимать (да и некоторые моменты с моей Веснушкой для себя прояснил — а то как ухватила меня, за хм… хобот, так я и не очень головой, которая сверху, думал). Да и с Кудряшкой многое стало если не «понятнее», то «прочувствованнее». Ну и хорошо, в общем-то. Да и Мари, несмотря на «путь воина», который её к «исполнению пожеланий и обслуживанию нужд господина» толкал, всё равно оказалась к сексу неравнодушной, в хорошем смысле этого слова. Это я достоверно и на практике установил: пока лайнер ждали, на лайнере, да практические всё время перелёта устанавливал, с полной самоотдачей, непокладая всего. И про «смазку подверхгающихся нагрузке трением деталей» — не забывал, хех.
В чём Эмика заверил, как раз когда говорил ему обещанное ещё перед поединком с Мари:
— Ты, Энеус Эквис, величайший и могущественнейший Инвиктус Империи, — торжественно провозглосил я.
— Да, — важно прогудел Бронзовый, казалось — надувшийся и увеличившийся в размерах.
— Доволен? — уточнил я.
— Можно было с большим чувством и почтением, — выпендривался Бронзовый. — Но что с такого дурачья как ты возьмёшь? Иди уж, недоучка, — довольно обзывался он.
И вот, добрались мы до системы Стальная. Кстати уже в ней было довольно… неспокойно. Не в смысле пиратов и прочего подобного (может и были, но мы не застали): мощное ЭМ-излучение от пульсаров и туманности действовало на систему. И если обитаемая планета имела защиту — магнитное поле и всякое такое, то во внутрисистемном пространстве уже было неважно: хреновая радиосвязь, сбоящая гравитонная (не говоря о её мягко говоря дороговизне: цены как будто не циферки пересылаешь, а многотонный груз!), некоторые пространственно-временные заморочки, в смысле течения времени с отклонениями. Не критично, как в мощных аномалиях, но: за время путешествия от причальной станции к орбите Стальной — у нас «потерялись» десяток секунд от Общеимперского. Не много, не страшно, отклонение времени выправилось вычеслителем после выхода на орбиту Стальной за секунды — но сам факт показателен.
А Мари, тем временем, выкладывала мне всё, что знала о Стальных. Ну и в общем — хорошие и сильные союзники, но «Гайкокодзины», в смысле «иностранцы», «чужие люди», живущие не по учидским хотелкам и пожелалкам. Мне из всего рассказанного Мари было полезно только то, что мордобой колобки любили, уважали и использовали как один из способов коммуникации. Ну, в общем-то, нормальный подход: смотришь на какую-нибудь противную рожу. Вот прям кулаки чешутся! А почешешь их об неё (иногда и получишь в ответ, но это мелочи), и рожа сразу становится приятной и понятной. Несомненно, из-за внесённых кулаками в рожу исправлений, хех.
А вообще у Стальных был самый что ни на есть культ силы, довольно логично исходящий из культурной традиции. Кстати, с Инвиктусами Мари меня обрадовала, а Эмика огорчила: не будет на Стальном показательного мордобоя Инвиктусов. Как выяснилось, эта вредина розововолосая имела с колобком связь «семейным каналом», через свою сестру, невесту Олафа. А мне только в системе Стальная сказала! Вот со мной Олаф удалённо не общался толком (как и сама Мари в своё время). Это потому, что безопасники Родов отличались редкостным любопытством и не стеснялась просматривать не стираемые логи. Свинтусы такие, у меня такого… Посмотрим, будет или нет, мудро решил я.
Ну да ладно, выяснилось, что после того, как я Мари победил, она быстренько отписалась колобку. А он, в свою очередь, не стал брать из Академии Плотника, сообщив на Стальную что, мол, баллов у него мало. Ну а выкидывать не слишком большие, но ощутимые деньги на транспортировку Стальные не стали. А остальные Инвиктусы Рода были «на боевом дежурстве», так что не будет мордобоя Инвиктусов, мне на радость (умеренную — всё же немного интересно), Эмику на расстройство (сильное и громогласное, потому что Эмик).
Сама планета Стальная, вопреки ожиданиям, была с умеренно-тёплым климатом, а не ледяной пустыней. Впрочем, такими был и Ульвеюл: видимо, представители этой культурной традиции после ухода с Терры (как и беловодцы, кстати говоря, хех) желали мёрзнуть остальному дурачью. А сами — намёрзлись на прародине и подбирали для заселения планеты с тёплым (хотя и не жарким) климатом.
Орбитальная защита Стальной состояла из нескольких кустарных станций. Судя по всему — те же самые ангары штурмовиков, с системами наблюдения, обнаружения и жизнеобеспечения. Нам выделили посадочную глиссаду — на что я уже не удивлялся и не возмущался. Отрадировал, что идите все в пень, а я спускаюсь на Лаштере. После чего диспетчеры думали десяток минут, но выдали новый маршрут: в Столхал, столичный город планеты. Перед этим меня направляли хрен знает куда, ну да и фиг с ними.
