Течение рек, силы магнетизма, пар, электричество, радиоволны – эти могущественные силы природы во много раз превышают мощь человека. Эти силы все приводят в движение, все увлекают за собой, все могут вознести или повергнуть.
И все же существует такая сила, такое проявление человеческого ума, которое сильнее всех природных сил; сила эта – ложь.
Ни одна из вышеупомянутых сил природы не способна так уничтожить, сломить, обжечь или совсем испепелить как это может сделать ложь. Ни одна из вышеупомянутых сил природы не может быть так невидима и вместе с тем так упорна, как ложь.
Она сжигает без огня, разрушает без грохота, побеждает без борьбы.
Есть у нее и еще одна особенность, которой нет у вышеупомянутых сил природы. Все они по мере их использования убывают, а ложь – наоборот; чем чаще ее используют, тем она все больше разрастается и все сильнее становится.
Мое утверждение не голословно. Прежде чем заявить об этом, я провел множество опытов, о результатах которых мне бы и хотелось вам доложить.
Тот, кто занимается специальными изысканиями, не должен ждать, пока случай откроет ему истину, он должен сам искать эти случаи, вызывать их, проводить опыты и эксперименты. Так поступают химики, так поступают физики, так поступают все, следовательно и я, для выяснения истины, должен был заняться проведением опытов и экспериментов.
Меня интересовали два вопроса: за какое время ложь может обойти Белград и в каком виде она возвратится к тому, кто ее породил.
Для выяснения этих вопросов я действовал следующим образом.
Позавчера, точно в десять часов семнадцать минут утра, у теразийского фонтана я встретил госпожу Виду и, подойдя к ней, осведомился, как положено, о ее здоровье, а затем как бы невзначай прибавил:
– Вероятно, вы уже слышали про господина Мирковича?
– А что? – встрепенулась госпожа Вида.
– Говорят, он расходится с женой…
– Этого не может быть! – с изумлением воскликнула госпожа Вида. – Уму непостижимо! Ведь они так хорошо жили… А какова причина?
– Причина неизвестна. Да, пожалуй, и нет никакой причины. Просто надоели друг другу, скучно стало жить вместе.
Госпожа Вида поспешно прощается со мной, проходит шагов десять и встречает госпожу Перейду.
– Милая моя, как хорошо, что я вас встретила. Боже мой, слышали новость?
– Какую новост? – с любопытством спрашивает госпожа Персида.
– Говорят, Миркович расходится с женой.
– Не может быть?!
– Как же «не может», если она уже не живет в его доме. Вчера он отправил ее к матери.
– Боже мой, из-за чего же?
– Никто не знает, из-за чего. Но, вероятно, из-за того самого поручика. Уж не без этого. Не станут же люди расходиться только из-за того, что им стало скучно жить вместе.
– Разумеется… Э… Вот уж про кого никогда бы не подумала… Ну, до свидания, госпожа Вида, до свидания!
И госпожа Персида продолжает свой путь по улице князя Михаила и там возле кафаны «Русский царь» встречает господина Любу.
– Я на вас сердита, – мимоходом бросает она.
– За что? – удивляется господин Люба.
– Как же мне не сердиться, вчера вы были у меня, весь вечерь говорили обо всем на свете и ни слова не сказали о таком важном деле.
– О каком деле?
– Вы не знаете, что Миркович расходится с женой?
– Боже сохрани, первый раз слышу.
– То есть как это первый раз слышите, когда весь Белград только об этом и говорит? Это не просто ссора. Это форменный скандал. Понимаете, он выгнал жену из-за какого-то поручика. Застал его в своем доме при свидетелях, и, говорят, они даже подрались. Конечно, я не знаю, как и что, но это же настоящий роман, настоящий роман! Смотрите же, разузнайте хорошенько все подробности и непременно загляните к нам сегодня вечером или завтра утром, чтоб обо всем рассказать.
– Бог мой, разумеется, как же иначе! Сейчас я пойду в канцелярию и все узнаю. Я работаю вместе с тремя женатыми чиновниками. Уж они-то, вероятно, слышали об этом от своих жен. Целую ручки. До свидания!
– Так смотрите, не забудьте зайти к нам и рассказать обо всем подробно!
– Как же я могу забыть!
И господин Люба идет в канцелярию, где застает трех женатых чиновников, которые все еще пьют кофе и беседуют на тему, что у кого сегодня готовится на обед.
– Господа, кто из вас слышал какие-либо подробности о деле Мирковича?
– О каком деле? – удивленно спрашивают три женатых чиновника.
– О семейном скандале! Неужели вы так ничего и не слышали?
– Не слышали! – к один голос отвечают три женатых чиновника.
– Жаль. А история очень интересная. Стало быть, дело вот в чем. Какой-то поручик влюбился в жену Мирковича. Детали, разумеется, вас не интересуют, а главное состоит в том, что позавчера он вошел к ней в дом через окно, а Миркович с двумя свидетелями вошел через дверь… Была у них дуэль, вчера… утром… То есть дуэли, конечно, не было, но вообще она должна была быть. Я не знаю подробностей, но слышал, что Миркович взял жену за руку, привел ее к матери и говорит:
– Вот вам, получайте!
– Скажи пожалуйста! – удивились три женатых чиновника и, едва дождавшись обеденного перерыва, бросились по домам, каждый к своей жене, и, разумеется, каждый по-своему рассказал только что услышанную новость. Выглядело это примерно так:
– Ты подумай только, Мица, что творится! Кто бы мог вообразить, что жена Мирковича…
– Какого Мирковича?
– А ты разве ее не знаешь?
– Знаю, ну и что же?
– Кто бы мог подумать, что она такая испорченная женщина'
– Ну, что ты говоришь?
– Муж, говорят, и до этого раз десять заставал их, но терпел человек, чтоб скандала не было. А теперь, видно, лопнуло у него терпение. Выгнал он ее, отвел вчера с жандармами к матери в дом да так прямо и сказал: «Вот вам, получайте! Яблоко от яблони недалеко катится!»
– Не может быть! – удивляется и крестится госпожа Мица.
– Тут настоящий роман, настоящий роман! Понимаешь, какой-то поручик переоделся и влез к ней в дом, вчера они дрались на дуэли, и этот поручик ранен.
– Куда ранен?
– Не знаю. Говорят руку задело, один палец оторвало.
Госпожа Мица окаменела. И не только госпожа Мица, но и госпожа Лепосава и госпожа Ела – жены двух других женатых чиновников, которым мужья за обедом тоже сообщили эту новость.
А после обеда, выпроводив мужей в канцелярию, госпожа Мица, госпожа Лепосава и госпожа Ела собрались и отправились в разные стороны, словно они уже заранее поделили Еесь Белград на участки.
Одна обошла весь западный Врачар и часть восточного. Другая обежала весь Палилул и часть площади Теразие, а третья весь Варошский квартал и ту часть Дорчола, что расположена возле театра.
Они продвигались из дома в дом, и разве найдется такой человек, который сумел бы за ними проследить! Сначала я было пошел за ними, намереваясь подсчитать, сколько домов они обойдут, но вскоре потерял их след. Единственное, что я заметил, это то, что хозяйки домов, в которые заходили наши дамы, проводив их, тут же одевались и сами отправлялись делать визиты.
Таким образом, весть о «деле» Мирковича распространилась по городу с быстротою телеграфного сообщения. По приблизительным подсчетам (а статистические материалы всегда составляются на основе приблизительных подсчетов) мною было установлено, что после полудня, с трех до пяти часов, двести семьдесят две женщины были заняты тем, что ходили из дома в дом и рассказывали о «деле» Мирковича.
К вечеру, точнее в шесть часов двадцать четыре минуты, я опять встретил госпожу Виду, ту самую, которой я утром, в десять часов семнадцать минут, первой сообщил выдуманную новость.
Госпожа Вида возвращалась от одной из своих подруг и, увидев меня, всплеснула руками:
– Бог мой, почему же вы мне не сказали все, раз уж вы хотели поделиться со мной такой интересной новостью. Из-за вас я должна была узнавать подробности от других.
– Но я не знаю никаких подробностей. Расскажите, прошу вас. Меня это очень интересует, пожалуйста!
– Конечно. Только что я была у госпожи Юлки и слышала об этом деле от одной дамы, которой известно абсолютно все. Поручика зовут Иосиф. Разумеется, он и госпожа Миркович были влюблены друг в друга еще тогда, когда она не была замужем, так что она уже не была девушкой, когда вышла за господина Мирковича. Но он простил ее, надеясь, что она исправится.
А поручик между тем продолжал ее навещать. Поймать его не могли, потому что он переодевался. То в женском платье придет, будто на работу нанимается, то трубочистом оденется, будто приходит трубы чистить.
Так и ходил он, пока не догадались в чем дело. Говорят, будто господин Миркович на своей кровати заметил следы копоти. Тут он его и накрыл! Народу сбежалась тьма-тьмущая. Двадцать жандармов дом окружили, Миркович избил жену до полусмерти, всю прическу ей испортил, а потом посадил ее с жандармами в фиакр, отвез к матери и плюнул матери в лицо! А наутро дрался с поручиком на дуэли и оторвал ему начисто все десять пальцев на руках. Поручика пришлось демобилизовать. Все это я слышала из совершенно достоверных источников.
