Бернард наконец-то соединил меня с Мартином.
Невероятно, но Мартин, оказывается, не имел ни малейшего понятия о перевороте в Буранде.
– Откуда тебе это известно? – спросил он.
– Из теленовостей. Неужели ты ничего не знаешь? Кто из нас министр иностранных дел, черт побери?
– Я, – сказал Мартин, – но у меня не работает телевизор.
Я не поверил своим ушам.
– У тебя не работает телевизор? Вы что, не получаете экспресс-информацию?
– Конечно же, получаем, но она, как правило, приходит позже. Обычно через два-три дня. Я всегда узнаю о международных событиях по телевизору.
Он что, шутит? Похоже, нет. Сказал ему, что официальный визит должен состояться в любом случае. От этого зависит исход дополнительных выборов в трех избирательных округах. Мартин согласен с этим.
Прощаясь, попросил его держать меня в курсе дел.
– Нет уж, это ты меня держи в курсе, – отозвался он. – Телевизор-то работает у тебя.
19 ноября
С утра первым делом встретился с сэром Хамфри. Он в прекрасном расположении духа, так и сияет.
– Вы уже наслышаны о печальных новостях, господин министр? – начал он, улыбаясь во весь рот.
Я молча кивнул.
– Впрочем, для нас это всего лишь небольшое неудобство, – продолжил он. – Машина, правда, запущена, – он покрутил в воздухе рукой, – но отменить приготовления к визиту в принципе не составит особого труда…
– Исключено! – твердо сказал я.
– Но, господин министр, у нас ведь нет выбора…
– Есть. Я уже переговорил с министром иностранных дел. – Мне показалось, что у Хамфри чуть дернулось левое веко. – Мы возобновляем наше приглашение новому президенту.
– Новому президенту? – ошеломленно переспросил Хамфри. – Но ведь мы еще даже не признали его правительство!
Я тоже улыбнулся и тоже покрутил рукой в воздухе.
– Машина запущена…
– Но мы понятия не имеем, кто он такой, – не сдавался Хамфри.
– Некто Мохаммед, – сообщил я.
– Но… Этого мало! Что он из себя представляет?
Я заметил – по-моему, довольно остроумно, – что мы не собираемся принимать его в члены «Атенеума»[23]. Нам наплевать на то, что он из себя представляет.
Сэр Хамфри попытался было надавить на меня.
– Господин министр, в Буранде хаос, неразбериха. Мы даже не знаем, кто стоит за новым президентом. Советы? Или Мохаммед просто еще один неистовый бурандец. Мы не имеем права подвергать такому риску наше дипломатическое реноме.
– У правительства нет выбора, – ответил я. Тогда Хамфри избрал другую тактику.
– Учтите, господин министр, мы не успеем подготовить необходимую документацию!
На подобную чепуху я вообще не намерен обращать внимание. Подготовка документации – настоящая мания государственного аппарата. Мне вдруг отчетливо представилось, как сэр Хамфри Эплби, лежа на смертном одре в окружении удостоверений, страховых полисов и прочих справок, приподнимает голову и слабеющим голосом возвещает: «Господи, я не могу предстать пред тобой, у меня не готова необходимая документация!»
Сэр Хамфри не унимался:
– Дворец категорически настаивает, чтобы Ее Величество была исчерпывающе проинформирована по данному вопросу. А без необходимой документации это не представляется возможным.
– Ее Величество будет на высоте! – сказал я, вставая. – Она не подведет.
Какой ход, а? Пусть теперь попробует критиковать Ее Величество!
Сэр Хамфри, надо отдать ему должное, вышел из затруднительного положения достойно. Он тоже поднялся.
– Об этом не может быть и речи, – ответил он. – Мы ничего о нем не знаем. Вдруг он дурно воспитан? Вдруг он будет груб с королевой? Он ведь может… позволить себе вольности! – Хамфри изворачивался, как мог. – По протоколу он должен сфотографироваться вместе с Ее Величеством… Что если он окажется еще одним Иди Амином? Последствия могут быть ужасными.
Должен признаться, последнее замечание Хамфри меня несколько встревожило, но… не настолько, чтобы пожертвовать выборами в трех неустойчивых округах.
– В силу определенных государственных соображений, – возразил я, – данный визит представляется исключительно важным. Буранда – в перспективе сказочно богатая страна. Она испытывает острую нужду в морском буровом оборудовании, а у нас бездействуют верфи на Клайде. Кроме того, Буранда занимает стратегическое положение в африканской политике нашего правительства.
– Наше правительство никогда не проводило какой-то особой африканской политики, – заметил сэр Хамфри.
– Теперь проводит, – отрезал я. – А если за новым президентом стоят марксисты, кто лучше Ее Величества сможет перетянуть его на нашу сторону? Кроме того, народу Шотландии обещано важное мероприятие государственного значения, и мы просто не можем, не имеем права нарушить слово.
– Не говоря уж о выборах в трех неустойчивых округах… – сухо добавил сэр Хамфри.
– Которые не имеют к этому ни малейшего отношения, – окончил я, испепелив его взглядом.
– Конечно же, нет, господин министр, – поспешно согласился мой постоянный заместитель, но я почему-то не уверен в искренности его ответа.
Зазвонил телефон. Бернард снял трубку. Звонили из МИДДСа, от Мартина.
Закончив разговор, Бернард сообщил нам, что новый президент Буранды объявил о своем намерении нанести официальный визит в Великобританию. В соответствии с договоренностью своего предшественника.
Отлично! Значит, МИДДС наконец-то начал получать срочную информацию. Спросил Бернарда, откуда к министру поступило это сообщение. Из Манговилла?
– Не совсем так, – ответил он. – Его шофер узнал об этом из радионовостей.
Теперь отменить визит может только премьер-министр… по рекомендации Мартина или моей. А я твердо решил, что визит должен состояться при любых условиях. Еще одно генеральное решение. В конце концов, не так уж мало. Прекрасно!
26 ноября
Сегодня первый день долгожданного визита. Прибытие президента Мохаммеда транслировалось по телевидению. Мы с Бернардом наблюдали встречу в аэропорту, сидя у меня в кабинете. Должен сознаться, я слегка нервничал: не окажется ли новый президент действительно «чуть диковатым»?
Вот реактивный лайнер с яркой надписью по борту «БУРАНДАН ЭРУЭЙЗ» мягко приземлился на посадочную полосу. Я был потрясен. Наша «Бритиш эруэйз» вынуждена закладывать свои «конкорды», а крошечное африканское государство имеет собственную авиакомпанию, «джамбо-джеты»[24] и все такое прочее.
Поинтересовался, сколько самолетов у этой «Бурандан эруэйз».
– Ни одного, – ответил Бернард.
– Не морочьте мне голову. Вы что, слепой?
– Да нет же, господин министр. Самолет принадлежит Фреди Лейкеру. Они зафрахтовали его на прошлой неделе и перекрасили в свои национальные цвета…
Похоже, большинство «неимущих» стран, то есть МРС, действуют подобным образом. Накануне открытия Генеральной Ассамблеи ООН аэропорт Кеннеди буквально забит фальшивыми флагманами небесного океана.
– …Известен даже случай, – ухмыльнулся Бернард, – когда одна «семьсотсороксемерка» на протяжении месяца принадлежала по очереди девяти различным «авиакомпаниям». Они называли ее «мамбо-джамбо».
Тем временем на экране телевизора не происходило ничего особенного, за исключением того, что «мамбо-джамбо» выруливал к центральному зданию аэропорта, а королева, похоже, слегка продрогла. Бернард ознакомил меня с программой дня и объяснил, что до Эдинбурга мне придется добираться ночным экспрессом (билет уже заказан), поскольку из-за вечернего голосования в палате общин я не успею на последний самолет.
Но вот комментатор особым, чуть приглушенным голосом – как это они умеют на Би-би-си, когда речь заходит об особе королевской крови, – благоговейно объявил, что через несколько секунд мы наконец-то сможем лицезреть президента Селима.
А из самолета вышел… Чарли. Мой старый дружище Чарли Умтали. Мы учились с ним вместе в ЛЭШе. Никакой не Селим Мохаммед, а Чарли!
Бернард спросил, не обознался ли я. Глупейший вопрос! Разве можно забыть такого человека, как Чарли Умтали?!
Я тут же послал за сэром Хамфри, который, узнав, в чем дело, ужасно обрадовался.
– Слава богу, теперь мы хоть что-то знаем о новом президенте.
В официальном досье – почти ничего: полковник Селим Мохаммед принял ислам несколько лет назад, его настоящее имя неизвестно, поэтому сведений о его прошлом собрать не удалось. Поразительно! Поразительно, как мало удается МИДДСу! Наверно, они рассчитывали выудить информацию из автомобильного приемника.
Зато мне не составило большого труда исчерпывающе проинформировать сэра Хамфри и Бернарда о прошлом Чарли. Очень интересный человек. Страстно увлекался политической экономией. Ни в чем не терпит соперничества.
