— Здесь танцевала Айседора Дункан, — сообщила она. — Эрнест Хемингуэй приходил сюда стрелять голубей.
— Здорово.
Пройдя мимо восьмиугольного пруда перед дворцом, мы оказались на каштановой аллее. Бегающие трусцой избавлялись здесь от лишних фунтов, набранных из-за пристрастия к фуа-гра, паштету из гусиной печенки; парковые скамейки были оккупированы загорающими и книголюбами. Мы слышали тявканье маленьких собачек и щебет птиц. Жизнь здесь текла размеренно. Казалось, до задымленного центра миллион миль. Над игровой площадкой звенел детский смех. Мы на секунду остановились понаблюдать за малышами на качелях.
— Ты хочешь детей? — спросила я у Хелен. Она передернула плечами:
— Может быть… Не знаю. Только если встречу хорошего парня. Но и тогда года через три-четыре. Я слишком занята, — беззаботно добавила она, и мы повернули к выходу. — И знаешь, Минт, мне нравится быть одной.
— Вот бы и мне так, — вздохнула я и бросила взгляд на часы. Было почти семь. Мы решили зайти куда-нибудь перекусить.
В узком, вымощенном булыжником переулке недалеко от улицы Турнон отыскалось заведение «Шез Марк». Столики с тротуара уже убрали, так что мы зашли внутрь. Удерживая подносы на кончиках пальцев, мимо скользили официанты в белых фартуках, словно ставшие на невидимые коньки. Над стойкой висело облако сигаретного дыма. Слышался громкий стук посуды и резкий, отрывистый мужской смех. Хлопнула, вылетая, пластиковая пробка. У окна четверо молодых людей с азартом резались в настольный футбол. Сгрудившись у игрового поля, они с силой — так что костяшки белели — дергали рукояти и гоняли мяч.
— Раньше я тоже любила играть, — мечтательно сказала я, потягивая пиво. — Когда мы были маленькими и ездили отдыхать с родителями. Я здорово играла.
Любители настольного футбола подбадривали друг друга криками, препирались при каждом пенальти и орали, как сумасшедшие, стоило кому-нибудь забить гол: «…hors-jeu! …c'estnul! …veux-tu?»
— Французы такие симпатичные, — заметила Хелен.
«А-а-а! Putain! Espece de con!»
— Особенно вон тот. Посмотри!
— Это был «банан»! — возмущался парень, ни капли не похожий на француза. — «Бананы» запрещены. Мяч нужно кидать только по прямой. Понял?
— Уф! — ответил его противник. — Alors…
— И только пять секунд, чтобы рассчитать удар! Cinq secondes!
— D'accord, d'accord![28] По правилам, так по правилам, — недовольно пробурчал второй игрок.
Назначили штрафной. Быстрый поворот кисти — и мяч оказался в воротах.
— Гол! — Хелен захлопала в ладоши, неожиданно для самой себя.
Все повернулись, сияя улыбками. У меня не было сил улыбнуться в ответ. Официант принес наш заказ, пасту. Я съела, сколько смогла. Двое игроков надели куртки, пожали руки противникам и ушли. Англичанин остался сидеть за столиком. Я украдкой взглянула на него. Хелен права: симпатичный, даже очень, и скромный притом. Волосы темные, слишком длинные на мой вкус. Открытое, доброе лицо. На нем были джинсы, довольно выцветшая зеленая рубашка поло, ботинки «Тимберланд». К моему удивлению, он повернулся и посмотрел на нас.
— Vous voulez jouer?
— Простите? — не поняла я.
— Хотите сыграть?
— Нет, спасибо. — Губы сами сложились в горькую усмешку. — В последнее время мне пробили слишком много штрафных.
— Попробуйте! — не отступал он. — Это весело.
— Нет, благодарю, — повторила я.
— Но мне и моему другу нужны соперники, — продолжал настаивать он.
Я покачала головой:
— Извините, в самом деле, не хочется, — и взглянула на Хелен. Подруга смотрела на меня как-то странно.
— Иди, поиграй с ними, — предложила я ей.
— Только если ты пойдешь со мной.
— Ступай! Я посмотрю.
— Нет-нет, пойдем вместе.
— Не хочу, — уперлась я.
— А я хочу, но без тебя не пойду. Давай, Минти!
— Что? — Вот зануда. И чего она ко мне прицепилась?
— Давай! — прошипела она и поднялась из-за стола. — Мы будем играть, — объявила она ждущим ответа игрокам.
Силы небесные! Я не могла сдвинуться с места. Будто приросла к стулу. Англичанин вдруг подошел ко мне и протянул руку:
— Пойдем играть!
Я посмотрела на него. Потом, с большой неохотой, вложила руку в его ладонь.
— Меня зовут Джо, — сказал он, помогая мне встать из-за стола. — А тебя?
— Минти. Минти Мэлоун, — добавила я. — Не Лейн. — Опять в моем голосе появились саркастические нотки.
Думаю, Джо это сбило с толку, потому что во взгляде его промелькнуло недоумение. Хелен уже сидела за столом в компании француза — его звали Пьер.
— Хочешь быть нападающим? — спросил Джо.
— Что?
— Центральным нападающим?
— О нет! Лучше защитником.
— Хорошо. Только не крутить, договорились? — Я в замешательстве уставилась на него. — Не крутить ручки, — пояснил он. — Это нарушение правил. — Я кивнула. — И никаких «бананов».
— А это еще что такое?
— Когда бьешь по мячу с поворотом, и он отклоняется в сторону твоих ворот. Так делать нельзя.
Я посмотрела на фигурки. Двадцать два пластиковых футболиста в красных и желтых свитерах с готовностью уставились в пространство, застыв на металлических тросах. Вид у них был опустошенный и безжизненный, должно быть, как у меня в то мгновение.
Мы схватились за рукояти. Пьер опустил монетку, и появился мяч. Он положил мяч между двумя центровыми, просвистел в свисток, и игра началась. Мяч носился по полю и рикошетил, Пьер и Джо пытались захватить его, и тут мяч попал к моему полузащитнику. Я остановила мяч и передала его Джо. Напряжение стало невыносимым. Джо поддел мяч, поднял рычаг, и… гол! Мяч полетел прямо в ворота.
— Мы отличная команда, Минти, — сказал он. — Здорово!
Я улыбнулась и даже покраснела от гордости. Сама того не ожидая, я воспряла духом. Через две минуты Пьер сравнял счет. Это была моя вина. Я могла бы спасти ворота, но замешкалась и не повернула вратаря вовремя. Теперь понятно, каково было Дэвиду Симену, когда аргентинцы забили сборной Англии пенальти на Кубке мира.
— Мне так жаль, — простонала я покаянно.
— Ничего, — со смехом успокоил Джо. — Мы все равно выиграем.
Джо и Пьер опять схватились в борьбе за мяч, и мое сердце лихорадочно пульсировало. Собраться было невозможно: мяч носился по полю, меня колотило от возбуждения, а Джо не замолкал ни на минуту.
— Чем ты занимаешься, Минти?
— М-м-м… работаю на радио, журналистом, — ответила я, поражаясь, как это можно одновременно играть и разговаривать. — А ты? — Вопрос был задан исключительно из вежливости.
— Я писатель, — сообщил он. — Где ты работаешь?
— На радио «Лондон». Программа новостей «События».
— А, знаю! Текущие новости и репортажи на актуальные темы.
Внезапно полузащитник Хелен так сильно ударил по мячу, что тот резко отскочил от края поля. Пришлось прервать игру на несколько секунд и заняться поисками мяча.
— Мне нравится твоя программа, — сказал Джо. — Все время ее слушаю.
— Значит, ты живешь в Лондоне? — спросила я.
— Когда как. Летом веду курс для начинающих писателей в Париже, но в середине октября вернусь в Лондон. Где ты остановилась?
Интересно, почему он задает так много вопросов? Появилась Хелен с мячом.
— О'кей, передача! — крикнул Пьер.
— Так, где ты остановилась? — повторил Джо, когда мяч снова оказался на поле.
— М-м-м, в отеле «Георг V». — Мне не хотелось объяснять почему.
Он присвистнул и передал мне мяч.
— «Георг V». Ничего себе!
— Мы приехали всего на четыре дня, — пояснила я, двигая вратаря и предотвращая угрозу, исходящую от центрального нападающего Пьера.
— Господи, Минти! — воскликнул Джо. — И когда возвращаетесь?
— Завтра. Завтра утром. — С чего эти расспросы? Мы даже не знакомы. Он ударил по мячу. И забил гол.
— Ура! Два-один! — завопил он и вдруг, ни с того ни с сего, спросил, когда Хелен положила в центр поля новый мяч: — Можно тебе позвонить?
— Что? — оторопела я. Игра возобновилась.
— Можно тебе позвонить? — повторил он. — Когда буду в Лондоне.
Я замялась:
— Не знаю…
— Сразимся в настольный футбол, — предложил он. — В кафе «Кик».
«Как откровенно, — подумала я. — И как удручающе». Он пытался меня подцепить. Очевидно, делал так постоянно. Не успев даже познакомиться толком. Я разозлилась и решила: мне это не нужно. Меня только что бросили у алтаря, боже мой! Не нужны мне никакие звонки. Никогда! Ни разу в жизни! Я не хочу, чтобы мне опять звонил мужчина. Чтобы меня опять унизили. Опять сделали больно.
— Пенальти! — вскричал Пьер.
— Так ты дашь мне свой телефон, Минти? — спросил Джо, передавая мяч.
— Нет.
— Что?
— Нет, — отрезала я, изо всей силы ударив по мячу. И грянул вопль.
