Ровно в семь утра звонок будильника вырвал Потапова из сна. Сон был цветной и приятный. Снилось Потапову море и маленькое кафе на скалах, где он сидел под пестрым зонтиком и кого-то ждал. Это ожидание было томительно и прекрасно.
Перелезая через жену и спуская босые ноги с постели, Потапов еще некоторое время не открывал глаз, надеясь досмотреть сон, но не получилось. Жена недовольно заворчала, холодный пол обжег ступни, и Потапов открыл глаза.
Будильник показывал пять минут восьмого. Потапов сунул ноги в тапочки и вышел в коридор. По дороге в туалет он вытащил газеты из почтового ящика, потом зашел на кухню, поставил воду для кофе. Сидя в туалете, он просмотрел результаты вчерашних хоккейных матчей. Выйдя оттуда, он засыпал кофе в кофейник, залил его кипятком, поставил кофейник на газ и начал делать гимнастику. Делая гимнастику, Потапов следил, чтобы кофе не убежал.
Выключив газ и закончив делать гимнастику, он взял транзисторный приемник и пошел в душ. Принимая душ, он прослушал «Последние известия».
Затем Потапов снова прошел в кухню, достал из холодильника сыр и колбасу, потом взял с подоконника школьный дневник Алеши и, прожевывая бутерброды, начал его проверять.
За вчерашний день сын получил две двойки. Потапов недовольно покачал головой, расписался в дневнике и допил кофе.
– Если ты сегодня же не зайдешь в школу, я не знаю что с тобой сделаю! – жена пришла на кухню и смотрела на Потапова сердитыми, невыспавшимися глазами. – Завуч третий раз тебя вызывает! Ты отец или не отец?
– Отец! – сказал Потапов и посмотрел на часы. Было уже без двадцати минут восемь. – Не будем ссориться, Любаша, – сказал он и правой рукой обнял жену, а левой достал с полки электробритву.
– Отстань! – жена стряхнула его руку. – Если ты сегодня не зайдешь в школу, я с тобой не разговариваю.
– Честное слово, зайду! Клянусь, Любочка! – Потапов прижал левую руку к груди, а правой стал включать вилку в розетку.
– Андрей, это дело серьезное, поскольку… – Дальнейшие слова жены потонули в реве электробритвы. Потапов разглядывал свое лицо в зеркальце и кивал жене. Затем он выдернул вилку из розетки. – Или ты не отец? – закончила Люба.
– Отец! – снова сказал Потапов. – Но во всем остальном, Любаня, ты абсолютно права.
Он чмокнул жену в щеку, быстро прошел по коридору, завязывая на ходу галстук. Из своей комнаты вышел заспанный Алеша. Потапов, надевая пиджак, дал ему подзатыльник. Надевая пальто, сказал: «Я еще с тобой поговорю!» – схватил портфель, шапку и вышел.
На остановке, как всегда, было много народу. Потапов пропустил два автобуса и подышал свежим воздухом. Воздух был морозный, но уже какой-то пряный, вязкий, как бывает в начале весны. От него слегка закружилась голова и приятно застучало сердце.
И тут Потапов почему-то вспомнил Наташу. Он видел ее неделю назад, проезжая в такси по Тверскому бульвару. Наташа была одета в светлую дубленку с капюшоном. Потапов тогда же хотел остановиться, но передумал, потому что очень спешил. Он вспоминал о ней несколько раз с того дня, но сейчас, на остановке, вспомнил как-то очень сильно, физически ощутимо.
«Позвоню сегодня, – подумал Потапов. – Или лучше заеду без звонка… Нет, лучше все-таки позвонить».
Он так и не успел решить, что надо сделать: позвонить или заехать просто так, – подошел автобус.
Потапов перестал думать о Наташе, рванулся вперед и с трудом влез в автобус. Влезая в автобус, он увидел знакомое лицо – соседа по дому, а может быть, и не соседа, – и поздоровался с ним кивком головы.
Пройдя в середину автобуса, Потапов громко выкрикнул: «Проездной!», потом, изловчившись, сунул руку в портфель и достал журнал «Иностранная литература». В журнале было напечатано продолжение романа Ремарка. Потапов открыл загнутую 144-ю страницу и прочитал: «Днем я отправился к Кану. Он пригласил меня отобедать с ним в ресторане…» Автобус тряхнуло, журнал выпал из руки Потапова, но он поймал его на лету и продолжал читать: «…миссис Уимпер приготовила к моему приходу мартини с водкой…» Это была уже 163-я страница. Потапов попытался найти загнутую 144-ю, но в автобусе было слишком тесно, кроме того, Потапов вспомнил, что журнал все равно придется завтра отдавать, поэтому решил читать с этого места. «Мы говорили с ней о визите к Силверсу…» – прочитал Потапов, но тут водитель объявил его остановку. Потапов закрыл журнал, убрал его в портфель и стал пробираться к выходу. Пробираясь, он опять увидел знакомое лицо – соседа по дому, а может быть, и не соседа, – снова кивнул ему и крикнул: «Почему не заходишь, старик?»
Ровно в девять утра Потапов поднялся к себе в отдел. Поздоровавшись с сотрудниками, Потапов сел за свой рабочий стол, подвинул к себе папку с материалами по стандартизации и начал ее изучать. Все материалы были на месте, недоставало только титульного листа.
– Где титульный лист этой папки? – спросил Потапов у сидевшего за соседним столом Михайлова.
– Понятия не имею, – сказал Михайлов. – Может быть, отдали в отдел реализации?
– Этого еще не хватало! – заволновался Потапов и пошел в отдел реализации.
Титульный лист был необходим ему по двум причинам: во-первых, Потапов любил, чтоб в его папках все было на месте, во-вторых, на оборотной стороне этого титульного листа им была переписана шахматная задача из «Науки и жизни», которую он сейчас собирался решить.
В отделе реализации Потапову сказали, что титульный лист передан в отдел учета, в отделе учета секретарша сообщила, что лист послан обратно в его отдел стандартизации. Придя на место, Потапов обнаружил титульный лист на своем столе, но задача уже была кем-то решена.
Тяжело вздохнув, Потапов убрал лист в папку, папку – в стол и посмотрел на часы. Было двенадцать часов дня.
«Через час – обед, – подумал Потапов и снова почему-то вспомнил Наташу. – Позвоню», – решил он и подвинул к себе телефон. Однако телефон зазвонил раньше, чем Потапов успел снять трубку.
– Алло! – сказал Потапов.
– Потапов? – послышался в трубке сиплый мужской голос. – Кондратьев говорит!
– Здорово, старик! – сказал Потапов, мучительно вспоминая, кто этот Кондратьев.
– Беда у нас, – сказал Кондратьев. – Сашка умер.
– Не может быть! – ахнул Потапов, мучительно вспоминая, кто такой Сашка.
– Сгорел. За два месяца сгорел, – печально сказал Кондратьев. – Такие, брат, дела. Сегодня похороны – на Востряковском, в три часа. Ты будешь?
– О чем разговор?! – сказал Потапов, мучительно вспоминая, где находится Востряковское кладбище.
После этого печального известия работать совершенно не хотелось. Потапов убрал со стола все бумаги и вышел в коридор покурить. В коридоре курило много народу. Увидев Потапова, секретарша директора стрельнула у него сигарету и сообщила:
– Сегодня у шефа в четыре – общее совещание отделов. Всем быть!
– Само собой! – сказал Потапов, поднося ей горящую спичку. – Все хорошеешь, Сонечка?
– Ну вас! – кокетливо отмахнулась Соня и выпустила дым струйкой. – Все только комплименты говорите, а на «Гамлета» сводить никто не догадается.
– А где билеты?
– В месткоме, у Ермоленко. Только он не даст.
– Кому не даст, а кому… – Потапов сделал многозначительное лицо и пошел в местком…
– Слушай, Ермоленко, – сказал Потапов, входя в местком, – ты искал добровольцев-дружинников?
– Ну? – Ермоленко подозрительно посмотрел на Потапова.
– Даешь мне два билета на «Гамлета», я – дежурю.
– Не получится, – тяжело вздохнул Ермоленко. – «Гамлет» сегодня вечером, и дежурить надо сегодня вечером.
– Получится! – сказал Потапов. – «Гамлет» в семь начинается, а хулиганы – позже. После спектакля отдежурю, честное слово!
– До полночи будешь ходить! – предупредил Ермоленко.
– Как штык! – пообещал Потапов, взял билеты и пошел обедать…
Обедая, он вдруг опять вспомнил о Наташе, и у него почему-то сжалось сердце.
«Приеду без звонка, – решил Потапов. – Приеду, и все! Полгода не видел любимую женщину. Это как?..» Он не докончил мысль. По радио стали передавать старинные русские романсы, и Потапов слушал их, пока не кончился обед.
Придя к себе в отдел, Потапов поглядел на часы. Было пятнадцать минут третьего. Он снял трубку и позвонил в министерство.
– Алло, Сергачев, – сказал Потапов. – Это Потапов говорит. Вызови меня, Леня, на пару часов.
– Старик, кончать с этим делом надо! – недовольно сказал Сергачев. – Поймают нас когда-нибудь с этими вызовами, всыплют по первое число.
– Последний раз, Леня, честное слово, – сказал Потапов. – Друг у меня умер. Хоронить поеду.
– Это правда?
– Стану я врать, – вздохнул Потапов.
– Ладно, – сказал Сергачев. – Машину, что ли, тебе дать?
– Да, – обрадовался Потапов. – Я быстро обернусь. Отдам последний долг, и все…
Через двадцать минут в комнату, где сидел Потапов, вошел начальник отдела.
