Антти всецело разделял это мнение, потому что сердитый врач и тюремная камера были еще слишком свежи в его памяти. Но, с другой стороны, уж очень не хотелось терять поросенка.
Неожиданно Юсси приказал своему приятелю:
— А ну, посмотри через дыру — там ли наш поросенок?
Антти встал на корточки и, поглядев через дыру, радостно объявил:
— Там, там наш поросенок… Вот он ходит по двору возле дома…
Тут мужчин взяла досада и злость. Юсси раздраженно заметил:
— Ну какого лешего они в этом заборе дыру сделали?! Такой хороший деревянный забор, а они его продырявили…
Антти не знал, почему в заборе сделана дыра. Шумно вздохнув, он сказал:
— Да, чертовски жирный был поросенок… Если б не эта дыра, то он уже болтался бы в нашем мешке…
Юсси почесал за ухом. Уж очень хотелось ему поймать поросенка, но он боялся, что владелец этого дома станет кричать на него, как тот доктор. Поэтому Юсси не без осторожности спросил мальчика:
— Сынок, не знаешь ли ты, чей это дом?
— Не знаю, — сказал парнишка. — Но, по-моему здесь нет того доктора, который был во дворе больницы.
Этот ответ чрезвычайно ободрил Юсси. Тотчас же послышалась его громкая команда:
— А ну, пошли за поросенком!
Парнишка юркнул в дыру, и за ним последовали наши липерцы.
И вот началась еще более лютая погоня, чем раньше. Юсси вопил:
— Если не поймаем его, так дадим колом по рылу, чтоб сдох на месте!
Опять поднялась суматоха. В воздухе мелькали колы. Картина была прямо-таки устрашающая. Юсси бушевал и, размахивая колом, орал:
— Брысь, поганый… Гоните его за конюшню… Загоняйте теперь за кучу навоза… Кидайтесь, кидайтесь брюхом на него… Брысь, вредный!.. Эй, мальчик, не пускай его туда!.. Пни ногой в рыло… Брысь, дьявол тебя заешь…
В этой ужасной суматохе Юсси схватил ведро с водой и швырнул его в поросенка, при этом сам упал и, лежа, кричал:
— Не пускай, не пускай его в дыру, Ихалайнен! Чуть что — бей колом по башке!
— Уходит! — крикнул Антти в ответ. И тут Юсси окончательно рассвирепел:
— Бей, руби эту мелкую дрянь!
Началось жестокое сражение. Мужчины буквально кувыркались в воздухе. Поросенок взвизгивал. Мальчик вторил ему, захлебываясь от смеха.
В самый разгар охоты послышался женский крик:
— Вы что, разбойники, на чужом дворе деретесь? Сейчас крикну полицию, если не утихните.
Мужчины вздрогнули, в особенности Юсси. Женщина с удивлением воскликнула:
— Господи помилуй!.. Да это вы?.. Из Липери?.. Юсси Ватанен и Антти Ихалайнен… а я думала, что тут за чудовища подняли гам, да еще чуть не в центре города.
Тут липерцы узнали женщину… Антти сказал ей:
— А-а, это вы, Кайса Кархутар… Та самая, значит, которая вышла замуж за Макконена?
— Кайса! — воскликнул Юсси и тотчас стал объяснять ей. — Этот проклятый поросенок убежал из мешка, и мы ловили его… Поросенок-то из деревни, не привык к городу, пугается даже своих…
Кайса Кархутар сходила за хлебом, покрошила его и, когда поросенок подошел, схватила его на руки и передала Юсси, спросив:
— Это ваш, что ли, поросенок?
— Да… Он от нашей большой свиньи. Мы взяли его с собой из дома, чтоб продать тем, кому нужны поросята, — бормотал Юсси, запихивая поросенка в мешок.
Антти счел нужным спросить у Кайсы:
— Вы что же, Кайса, в Йоки теперь живете?
— Да, здесь. Это мой собственный домишко… Не зайдете ли ко мне? — сказала Кайса Кархутар.
Юсси очень охотно согласился на это. Он перекинул мешок с поросенком через плечо и сказал Антти:
— Хватит времени у нас и к Кайсе зайти.
И вот со своим поросенком они пошли в гости к Кайсе Кархутар.
Кофейник уже стоял на плите, когда липерцы вошли в дом Кайсы. И тут Кайса стала рассказывать о своем житье-бытье.
— В моем доме только кухня и две комнаты, но в комнаты я пустила жильцов — Пекка Канккунена с его бездетной женой. Так что мне самой остается только эта кухня… Но, вообще говоря, можно и на кухне прожить во славу Божию… Смотрите-ка, уже и кофе скоро закипит… Эта женка Канккунена зря напихала в плиту столько дров.
Кайса сбегала за молоком для кофе и, вернувшись, продолжала:
— Здесь в Йоки молоко настолько дорого, что бедные жители если и покупают его, так только немного для каши… А интересно, сколько у тебя дойных коров, Ватанен?
— Ежели считать каждую корову в отдельности, то у меня их пятнадцать штук, — сказал Юсси Ватанен.
Тут у Кайсы немножко-таки развязался язык, и она стала тараторить:
— Пятнадцать коров у Юсси! При таком хозяйстве, должно быть, имеются и хорошие луга… Минуточку, посмотрю, не готов ли кофе… Сегодня я заранее поставила кофейник на плиту, чтоб мне при гостях хлопот было меньше… С утра предчувствовала, что из Липери приедут гости… Как раз подумала об этом, когда увидела, что кошка трет свои глаза лапой… И вдобавок у меня рот чесался… А что, скажите, жив ли старик Воутилайнен?
— Старик жив и довольно бодрый еще, — ответил Юсси. И Антти Ихалайнен подтвердил:
— Бойкий старик… Хвалится, что еще способен целый каравай хлеба умять и вдобавок кадушку простокваши.
Хлопоча по хозяйству, Кайса болтала:
— Кофейные-то чашки остались у меня со вчерашнего дня немытые. Живу одиноко, так что ж их зря мыть… А у одной чашки, глядите, уже ручка отломалась. Это женка моего жильца отбила ручку…
Хозяйничая, Кайса спросила:
— Так, значит, старик Воутилайнен еще ничего себе?.. И что же, он по-прежнему в своем доме живет?
— Там у себя и живет.
— Да, неплохо ему там жить! — воскликнула Кайса и тут же сказала: — Похоже на то, что весь род Макконена вовсе теперь угас, поскольку умер мой муж…
— Как, у вас муж умер?.. — удивился Антти. — Ведь он как будто приходится сыном Юсси Макконену из Петраваара?
Кайса подтвердила это:
— У Юсси Макконена из Петраваара было два сына — Антти Макконен и мой муж… Когда старик умер, то его наследство разделили между братьями. Но, по-моему, Антти Макконен хапнул себе большую часть, поскольку мой покойный муж имел очень уж тихий характер.
Юсси Ватанен, задумавшись, сидел за столом и, упорно глядя на пол, думал: «Так вот оно что — ее муж умер…»
Эта мысль все глубже входила в голову Юсси. И тут вдруг старая любовь пустила некоторые ростки. Юсси сказал:
— Так, значит, этот дом, Кайса, вы купили на то наследство, которое получили от папаши вашего мужа?
— Да, мы с мужем тогда и купили этот дом. Да только много ли радости от такого барахла? Всего лишь две комнаты можно сдать жильцам. Однако то хорошо, что имеется своя лачуга и поэтому не приходится валяться по чужим углам… Ну вот, готов и мой кофе… Уж тебе, Ихалайнен, я дам чашку без ручки. А Юсси Ватанен пускай возьмет себе хорошую чашечку.
Стали пить кофе. Юсси продолжал думать об этом удивительном событии, которое еще не дошло до Липери, — о смерти мужа Кайсы.
Хлебнув кофе, Юсси тайком, из-за края блюдечка взглянул на Кайсу, чтоб увидеть, похожа ли она на ту бывшую Кайсу, которую он когда-то любил. Да, она показалась ему такой же, не изменившейся.
Выпив кофе, Юсси с удивлением сказал:
— Так вон оно что, у тебя муж умер! Тяжко вздохнув, Кайса затараторила:
— Да, теперь мой Макконен перед Господом Богом отчитывается в своем земном странствовании. Не суждено ему было дожить до своего века. Да и что толку в слишком продолжительной жизни? Только лишь больше нагрешишь и больше спросят с тебя на небесном суде.
Кайса вытерла передником слезинки на глазах и вдруг переменила разговор, сказав:
— Значит, кофе у меня не отстоялся как следует, если на дне чашки осталась гуща. А впрочем, как раз за гущу и платят деньги. Об этом всегда говорил мой покойный муж Макконен, который был не слишком разборчив в еде. А такой кофе с гущей ему вполне бы сошел…
Антти Ихалайнен сказал:
— Весь род Макконена был неразборчив в еде.
Эта похвала понравилась Кайсе, и она стала нахваливать своего покойного мужа:
— Никогда он не морщился во время еды. И свой нос не отворачивал, когда ел подгорелую кашу… Пусть Бог благословит его за это в его грядущей жизни на небесах. А ну-ка, Ихалайнен и Ватанен, берите себе по второй чашке кофе… А вот булок я не купила, потому что никак не ожидала, что приедут гости из Липери.
Подвинув сахарницу к Юсси, она упрашивала его:
— Да ты, Ватанен, бери себе сахару столько, чтоб почувствовать… Ну, а как живет ваша Анна-Лийса, Ихалайнен?
— Ничего, живет понемножку. Хотя и в Липери люди тоже стареют, — ответил Антти.
Потягивая кофе и грызя сахар, Юсси спросил:
— А от какой же болезни помер твой Макконен?
— По-моему, это была самая обыкновенная смертельная болезнь, ведь он у меня три месяца лежал в постели. Впрочем, доктор приходил его смотреть… А к концу он стал слабеть, слабеть и, наконец, совсем умер, — тараторила Кайса.
