Приезжаем — я и фельдшер. Конечно, дамочке ну очень плохо, поскольку дама со товарищи пьет пятый день подряд.
Вяло любопытствую у честной компании:
— Что хоть пьете?
— В-в-водку! Х-хорошую. По п-пятьдесят рублей!
Понятно, «самокат», сивуха с ацетоном…
Дамочка пьянее этой самой водки и синее пятидесятирублевой купюры.
— Ну и по какому поводу такая затяжная пьянка?
Дамочка:
— Так ить с-сыночке же девять лет исполнилось! А я с-сыночку люблю! И сыночка меня любит!
И, мутно таращась куда-то в пустоту перед собой:
— П-правда, сыночка?
Как раз в этот патетический момент в комнате появляется сыночка в пижамке и, жалобно глядя на нас своими круглыми детскими глазенками, не по-детски осмысленно:
— Тетенька! Дяденька! Возьмите меня с собой! Пожалуйста!!!
А глаза большие, умные, печальные…
И ладно бы — случайный эпизод, так ведь у нас едва не каждое дежурство что-нибудь подобное. Душевно стало жить по нашим светлым, человечным временам.
Дружное спасибо реформаторам.
Заявился как-то раз на нашу «неотложку» милиционер. По мою душу. Как выяснилось — из-за истории, случившейся два месяца назад.
Тогда под вечер нам на «неотлогу» каждые пять минут звонила компания алкашей — кому-то из них с перепою дюже худо стало. Посылали мы их на… пардон, к наркологам, посылали, а ханыги всё равно звонят.
На шестом звонке я не выдержала:
— Все, — говорю, — сейчас поеду и точно морду набью!
Мужская часть коллектива в лице двух крепких докторов немедленно выразила желание в этом воспитательном мероприятии поучаствовать. Забились мы втроем в нашу старенькую «Волгу» и поехали.
Приезжаем — ба!!! А пьянцу-то в самом деле дюже худо. Просто хуже некуда. Массивная тромбоэмболия легочной артерии. Проще говоря, товарищ не жилец.
Морду, ясное дело, мы по такому случаю клиенту бить не стали, полечили наскоро, кое-как эту тушу на руках из квартиры вытащили и стали в машину запихивать.
А «Волга» у нас такая, что нам троим вместе с клиентом в нее не поместиться. Но извернулись. Самого крупного доктора на переднее сиденье определили, меня в угол под дефибриллятор заткнули, а третий доктор рядом сел и больного почти на себя взвалил.
А клиент у нас уже совсем синий, глаза закатил, язык вывалил. Надо бы ему искусственное дыхание делать — а как, в такой-то тесноте?!
Ничего, нашлись: высунули ему голову в открытое окошко и велели водителю гнать во весь опор, пусть хоть ветерком обдует. Проезжаем мимо пивного ларька, тамошние завсегдатаи увидели своего недавнего собутыльника в этаком смелом колористическом решении — и на карачках врассыпную брызнули.
Прилетаем мы в больницу, клиента на каталку — и галопом в реанимацию.
А кто-то из сестер приемного покоя собаку притащил, молодую ротвейлершу. Или же сама собака как-то приблудилась, гнать ее не стали, может быть. Она там бродила с бантиком из бинтика на шее вместо поводка и откровенно скучала.
А тут мы. Ну она за нами и увязалась: бежит, лает и пытается играючи за ноги ухватить. Картинка с выставки: мужики спереди каталки несутся, меня сзади на поворотах заносит, это, с позволения сказать, транспортное средство громыхает, как колесница Ильи-пророка. Мы на всем ходу от этой собаки отлягиваемся, а за нами гонится санитарка, пытается ее за бантик ухватить — и на всю больницу:
— Сука! Сука! Стой, сказала, сука! Сука, стой!!!
Кличку, судя по всему, еще этой зверюге не придумали…
И так на всем ходу вся наша кавалькада влетает прямиком в реанимацию.
А там нам вся дежурная реанимационная бригада вместо «здрасте» хором:
— Сука!! Стой!!!
Не в первый раз за день у них такое представление случилось, надо полагать…
Клиент к утру благополучно помер, как ему положено. А два месяца спустя мент ко мне пришел. Показывает мне фотографию в паспорте и спрашивает:
— Этого больного вы в июне в больницу возили?
— А почем я знаю? — отвечаю. — Вот если эту фотку в синий цвет покрасить, глаза закатить и язык высунуть, тогда, вполне возможно, и узнаю. А в чем хоть дело-то? — интересуюсь у мента.
Милиции, пожалуй, можно было посочувствовать. Оказалось, что хозяин той квартиры, откуда мы забрали алкаша, тому свой паспорт сунул. Типа как для улучшения качества медицинской помощи: мол, если человек как бы прописан здесь, то лечить его врачи-вредители обязаны.
Вот теперь милиция и разбирается, кто же из них жив остался.
Отнюдь не тривиальная задачка с нашей бюрократией.
А «Волгу» нашу после той истории списали и выдали нам в рамках нацпроекта «Здоровье» новую, с иголочки «Газель». Вот только очень несчастливой эта новая машина оказалась, я о ней еще особо расскажу. Хоть, признаться, и не очень хочется…
На последнем дежурстве увезли мы нашего водителя с инфарктом. Молодой мужик, еще пятидесяти не исполнилось, практически непьющий. И нате вам — прямо на работе всю переднюю стенку сердца буквально в лохмотья разнесло.
Это еще повезло ему, что на работе, благо мы все под рукой оказались и быстренько реанимационные мероприятия по полной программе развернули. Две капельницы мужику в две руки поставили, наркотиками накачали до полного обезболивания; в последний момент с того света, можно сказать, выволокли и благополучно доставили в кардиореанимацию.
А потом вернулись и стали итоги подводить. Неутешительные.
На нашей «неотложке» за каждой машиной три водителя закреплено. Работают они в режиме сутки через двое. И уж коли на машину попал, то просто так с ней не расстанешься. Автомобиль могут новый прислать, когда старый развалится, а водительский коллектив всё тот же останется.
В общем, этакая реинкарнация автомобиля имеет место быть.
Так вот, дали нам тогда в рамках нацпроекта «Здоровье» вместо дряхлой «Волги» новую, с иголочки «Газель». Дали — а через пару месяцев умер водитель с этого нового автомобиля, всеобщий любимец и неистребимый оптимист. За три недели сгорел от «рака неустановленной локализации», как патологоанатомы выразились.
Еще через полгода навороченный джип снес этой бедной «Газели» всю морду и уехал, не останавливаясь. У второго водителя из этой бригады — перелом ключицы и двух ребер, у фельдшерицы подвывих шейных позвонков.
Машину списали как восстановлению не подлежащую, нам всё по тому же нацпроекту дали другую. Мы, грешным делом, вздохнули с облегчением — всё, кончились неприятности. Не тут-то было.
Сперва у этой новенькой «Газели» масло потекло. Потом движок заклинило — заводской брак, понимаете ли. А после, как и следовало ожидать, на перекрестке врезалась в нас маршрутка, под красный свет летящая. У третьего водилы — три ребра сломано и тяжелое сотрясение мозга.
Опять машину списали. И дали нам третью, всё по тому же нацпроекту. Масло из нее не текло, двери закрывались исправно. Правда, половина аппаратуры пришла без документов и в нерабочем состоянии, но это уже на общем фоне мелочами казалось.
А две недели назад и этой «Газели» в зад въехали, пока она мирно на вызове стояла. Правда, только бампер покорежили, но всё равно — тенденция.
Ну и в довершение всего — давешний инфаркт у нашего водителя. А ведь это уже четвертый водитель с этакой реинкарнированной напасти на ровном месте пострадал. Прямо наваждение какое-то. Так что не говорите, будто карма только у людей бывает…
Подумало наше начальство и поняло, что за рамки простых совпадений это всё уже явно выходит. И всерьез решило: скидываемся на священника. Пусть святой водой окропит, что ли.
Правда, я представляю, как пациенты поликлиники на это Господи-прости-шоу реагировать будут. Небось всем скопом под кропило кинутся, здоровья на халявку поднабрать…
А я бы заодно и весь нацпроект «Здоровье» святой водицей того… побрызгала. По всему выходит: что-то с ним не то. А может быть, и наше государство целиком окропить бы следовало. Да боюсь — не хватит нам святой воды на всю страну.
Кропить приоритетный национальный проект святой водой — дело полезное. А для попиков даже прибыльное. Вот только нам от этого, боюсь, легче не станет.
Нет, правительство у нас по-своему щедрая душа. Деньги на аппаратуру по нацпроекту «Здоровье» поступают исправно. Но — именно на аппаратуру, ни на что другое (ни на ремонт помещения, ни на зарплаты-премии) их потратить не моги: нецелевое расходование средств, а стало быть — статья.
Что характерно, осваивать выделяемые средства нужно обязательно, поскольку, если не освоишь — опять-таки статья, хотя уже другая.
Нужна аппаратура, не нужна — извольте закупать, раз деньги выдали.
