Наша «Аннушка» уже почти заправлена, мощные насосы ТЗ подают крайнюю тонну топлива. Молоденький штурман, приданный в экипаж на дневные полеты, встал «отлить отстой» у стойки шасси самолета и сразу же получил символический подзатыльник от старого бортинженера.
— Ссать можно только за хвостом самолета, птенчик! Приметы никто не отменял, твою дивизию… Сколько уже говорено?! Пора бы и запомнить, как считаешь?! Весь полет зассышь, неуч! И чему только в училище учат?! Эх, молодежь…
В ВВС ребята очень суеверны и скрупулезно соблюдают всевозможные приметы, условности и различные поверья. Кроме шуток.
Штурман — лейтенант в новеньком ЛТО (летно-техническое обмундирование), не застегнув ширинку и удерживая двумя руками свое мужское достоинство, побежал за хвост самолета.
Бортмеханик прапорщик Данила, отстыковывая рукав ТЗ от заправочной горловины, снисходительно улыбнулся.
— Ничего, привыкнет! Парнишка толковый, старательный. Все мы такими были — ушастыми и суетливыми…
Отлетали плановые полеты без происшествий, приземлились, зарулили на стоянку. Заглушили двигатели, заправили самолет оперативным запасом топлива, провели послеполетную подготовку. Штурман и командир экипажа уехали в штаб полка на дежурном автобусе.
Штурман поехал сдавать карты, а командир — на подведение итогов учебно-тренировочных полетов. Остальные члены нашего экипажа остались чехлить самолет и заодно решили зайти к соседям на «929-й», поспрошать «чего, да как?!» Тем более что капоты на левом двигателе Ан-72 были уже закрыты, стремянка откачена. Значит, разобрались и отремонтировали. А с чем разобрались?! И чего отремонтировали?!
По гостеприимно опущенной рампе поднимаемся на борт «929-го». В самом деле, интересно же из-за чего двигатели в полете капризничать начинают и в отказ вываливаются. Все под Богом ходим, а опыт никогда лишним не бывает, не так ли?! Сегодня ребята с «929-го», а завтра можем и мы…
В уютном салоне Ан-72 сидит многочисленная толпа в ЛТО (члены экипажа и специалисты из наземного состава: инженеры и техники). Все ребята с одухотворенными умными лицами сгруппировались возле коробки зажигания двигателя, которая лежит на столе в первом салоне.
Коробка зажигания — это навесное оборудование двигателя в виде металлического блока серого цвета со сторонами 30х30 сантиметров и толщиной сантиметров восемь. По периметру лицевой панели завернуто в пределах 40-ка винтов с широкими шляпками и мелкой резьбой. В середине чернеет отчетливая надпись «Не вскрывать!» и треугольник с восклицательным знаком посередине.
Ну, если «Не вскрывать?!», то для любого среднестатистического русского человека, данный строгий запрет — это однозначное руководство к незамедлительному действию. Причем, к самому активному. Мощная отвертка с удобной ручкой уже была наготове и лежала на столе рядом с коробкой.
От процедуры мгновенного и безжалостного вскрытия останавливало только то, что все агрегаты и блоки, применяемые на самолете, имеют индивидуальные номера и почти всегда отсылаются на восстановительный ремонт в адрес завода-изготовителя. Почти все, но не все.
Чуть поодаль от толпы, находящейся «на низком старте» и готовой «вот-вот» наброситься на злосчастный блок, в одном из кресел салона сидел инженер эскадрильи по СД (самолет-двигатель) капитан Серега Пронин с толстенным ТУ в руках и медленно его перелистывал.
Как только Сергей прочитал сакраментальную фразу, что данная коробка зажигания на завод-изготовитель не сдается, по причине ее полной неремонтопригодности, народ сразу взялся за отвертки и многообещающе злорадно ухмыльнулся.
Капитан Пронин попытался задать вопрос, помнит ли кто-нибудь из присутствующих в салоне «929-го», что именно мог бы обозначать «треугольник с восклицательным знаком посередине», но его уже никто не слушал. Работа по «вскрытию» закипела! Первый винт открутил бортинженер Григорий Кулешов, собственноручно! Хозяин! Имеет право!
Как известно: «Любопытство — двигатель прогресса!» и поэтому всем ребятам очень хотелось выяснить истинную причину внезапной остановки двигателя Ан-72. Тем более, каждый из нас был воспитан на детском киножурнале «Хочу все знать!», главным девизом которого являлась фраза: «Мы не привыкли отступать!»
Серега Пронин, кстати, большой умничка и дотошный специалист, продолжал листать толстенный журнал ТУ, пытаясь найти конструктивное описание внутреннего устройства данного агрегата, чтобы теоретически — без вскрытия утолить голод любопытства: «чего же там все-таки сломалось»?!
Пока, общепризнанный «теоретик» углубился в изучение технической документации, человек десять (экипаж «929-го» и наземный персонал, участвовавший в устранении неисправности), склонился над проклятой коробкой, ожидая своей очереди активно поковыряться в ее внутренностях.
Бортинженер Гриша, вооружившись мощной отверткой, поминутно чертыхаясь и многоэтажно проклиная «тупых конструкторов», которые навертели кучу «ненужных шурупов», упрямо откручивал бесконечные винты с широкими шляпками и мелкой резьбой (электроотверток на бетонке никогда не было, поймите правильно).
Григорий старательно открутил один ряд винтов, а Серега тем временем, найдя нужную страницу ТУ, во всеуслышание зачитал.
— Описание конструкции коробки зажигания смотрите в формуляре агрегата. Тьфу, блин! Где формуляры?!
— В техническом домике естественно! Да хрен с ними, откроем коробку и все увидим!
Но, Серега — дотошный малый. Он встал из удобного кресла и не поленился прогуляться в технический домик. Идти достаточно далеко, но дело принципа! А принцип — это …принцип, етить его…
Бортинженер тем временем выдохся в борьбе с огромным количеством винтов, однозначно перегрелся, заметно вспотел и его сменили, давая перевести дыхание. Совместно открутили еще пару десятков винтов. Устали все! Мощной отверткой поработал каждый из присутствующих на борту «929-го».
Пока мудохались с проклятой коробкой, вернулся капитан Пронин с формуляром и опять уселся в кресло. Нам оставалось открутить еще пару винтов.
На финишном этапе «разборки» на правах «хозяина» за отвертку опять взялся бортинженер «929-го» капитан Гриша. Право «первой ночи» и все такое…
Сергей Пронин тем временем открыл формуляр и начал громко читать.
— Коробка зажигания №хххх, изготовлена на заводе «таком то», «такого то» числа… печать ОТК, отметка военной приемки…
Утерев обильный пот со лба, раскрасневшийся и заметно разраженный Гриня взялся за последний винт. А Сергей продолжал читать.
— …залита цапонлаком! Ага?! Хрен чего увидим! Неремонтопригодна! Понятно! Уже знаем! Внутри армированного корпуса расположены: микровыключатели, программный механизм, представляющий собой вал с 30-ю кулачками, электродвигатель, электро-шаговый механизм, а также индукционная катушка с иридиевым сердечником …
Бортинженер Гриша наконец-то открутил последний винт и, удовлетворенно вздохнув, победно взглянул на флегматичного Сергея, который продолжал монотонно бубнить «уже никому ненужный» текст.
Поддев отверткой узкий стык крышки и, отжав герметичную уплотнительную прокладку, Гриша аккуратно открыл коробку. Все офицеры и прапорщики, кто находился в этот момент в салоне самолета, за исключением Сереги естественно, кучно и плотно склонились над раскрытым агрегатом, желая лично и во всех подробностях разглядеть его содержимое. Досконально! А лучше, даже и пощупать!
Капитан Пронин тем временем продолжал монотонно и бесстрастно зачитывать содержимое формуляра.
— Из-за наличия в конструкции коробки зажигания радиоактивного элемента, вскрывать агрегат строго запрещено! В качестве предупреждения о наличии радиоактивного элемента на лицевую сторону съемной крышки нанесена предупреждающая пентаграмма: «Треугольник с восклицательным знаком» и запрещающая надпись: «Не вскрывать!» Для утилизации, неисправный блок надлежит захоранивать, не повреждая герметичную упаковку, на глубине не менее 6-ти метров под землей на достаточном удалении от жилых строений! Ага?! То-то я смутно вспоминаю, чего же этот треугольник обозначает…
Услышав последнюю фразу про «треугольник», «радиацию» и «6-ть метров земли», толпа любопытных «спецов», склонившаяся в плотном круге над раскрытой коробкой зажигания и еще секунду назад, активно расталкивающая друг друга за более выгодное «место под солнцем», инстинктивно шарахнулась в разные стороны. Кое-кто из «слабонервных» даже ломанулся из самолета…
Бортинженер Гриша мгновенно накинул защитную крышку на «проклятую» коробку и с поразительной ловкостью и фантастической скоростью (электроотвертка рядом не валялась) шустренько закрутил все сорок винтов. Причем, каждый затянул фактически до сорванной резьбы и до противного скрежета «металла по металлу»!
