Не следует затыкать клапан скороварки посторонними предметами (проволокой или спичками), опасаясь, что через него выйдут спиртовые пары. Из-за этого может произойти взрыв скороварки, и тогда спиртовые пары выйдут все сразу, воспламенятся и будет еще один взрыв — как это произошло однажды дома у Слона.
Мы разлили Элберетовку по литровым флягам, упаковали папиросы, рис и отправились на Ладогу. Строри о случившемся изменении раскладки мы ничего не сказали. Это привело к тому, что на полуострове Монтасари, где у нас случился один из первых ночлегов, Строри предложил нам достать провизию для приготовления ужина. Слон залез в свой мешок и достал рис. Строри удовлетворенно кивнул — запас риса ему показался достаточным, и стал побуждать Слона достать ещё что-нибудь. Слон, как это умеет делать только он, с каменным лицом достал литр Элберетовки. Строри похвалил и это, и снова предложил достать что-нибудь еще. Тогда Слон достал ещё литр. Строри немного опешил, но списал все на непонятливость Слона, и показал жестом: ещё! Тут Слон принялся доставать ещё и ещё, пока Строри не понял — его затее с пятиразовым питанием пришел пиздец.
В результате мы были вынуждены прибегнуть к краже со стоянок в небезызвестном заливе «Кочерга». Осуществляли мы это так: в предрассветные часы приставали на своём корыте к чужим стоянкам и жировали прямо у них за накрытыми с вечера столами. Иногда нам приходилось вскрывать палатки и тащить провизию прямо из-под носа у спящих. Кончилось это тем, что после особенно дерзкой вылазки (мы выставили на консервы и водку команду гребного катамарана из двенадцати взрослых мужиков) нам надо было убираться из Кочерги, но сделать этого из-за штормовой погоды не удалось.
Наутро нас вычислили в скалах. В начале переговоров поимщики залили газом Слона, но вернуть награбленное не сумели, так как все добро у нас было разумно припрятано. Мы ушли в полные отказняки, мужики покричали еще немного, позапугивали нас безвременной смертью и убрались восвояси.
Пережидая шторм и пожирая чужие консервы, мы придумали новую карточную игру и назвали её «Морадан». Это модифицированный японский дурак с оригинальными правилами, а ставки у нас обычно были такие: проигравший три раза подряд на пятнадцать минут превращается в Морадана. Для наглядности на него надевают бороду из газеты и проволочные очки, причем ему запрещается пить, курить и ругаться матом, а купаться он может только на мелководье. Проигравший два раза при уже имеющемся Морадане как бы поступает в Хирд: пересаживается к Морадану по правую руку и должен ему прислуживать и так далее.
Еще по пути в Кавголово, в вестибюле станции Девяткино мы были несколько удивлены странным пополнением в Морадановских рядах. Человеком нам не то что незнакомым, а у которого и лица-то было не разглядеть. Основной состав мы уже неплохо знали — Морадана, Ааза, Леголаса, Костомира, Стинга и Берегонда. Новый же ихний коллега показался нам несколько странным — в комке российской армии, в берцах и при этом в железной маске во всё лицо. По своему обычаю, на выходе их электрички Морадан устроил построение. Тогда мы с Барином пошли и встали с левого краю, надеясь, что Морадан нас не заметит. Морадан, конечно, выпалил нас в момент и из строя изгнал, но мы успели перекинуться с его людьми парой слов. Узнали, что новенького зовут Даин, и что он вроде как взрослый уже мужик, спортсмен, недавно демобилизовавшийся со службы в рядах вооруженных сил.[33]
— Ни хуя себе пополнение! — удивился я.
— Прорвемся, — успокоил меня Барин. — Не ссы!
Местом для проведения маневров Морадан выбрал побережье озера — продуваемую со всех сторон полоску пляжа около пятидесяти метров шириной. Мы залезли в старую кабинку для переодевания и принялись там бухать, спрятавшись от холодного осеннего ветра. Вокруг простирался мокрый песок, с одной стороны раскинулось озеро, а с другой к нашей кабинке примыкали кусты шиповника и редколесье. В кабинку нас набилось человек пятнадцать: Крейзи приколачивал косяки, Рыжий достал украденную где-то бутылку виски, нашлась и водочка. Дело подготовки к сражению пошло.
Тут надо заметить, что эта игра была прообразом современных бугуртов — но только прообразом, а еще не бугуртом. Ради приличия Морадан составил общую квенту, по которой наша кабинка стала волшебным замком, из которого мы выдвинули Крейзи на должность эльфийского короля. Морадан сделался гномьим царем, его стоянка превратилась в гномий замок и т. д. Несложно, а, значит, грамотно организованное мероприятие.
В какой-то момент, когда мы вовсю готовились к сражению, сидя буквально друг на друге в этой кабинке, снаружи раздался голос, который вещал:
— Эльфы! Повелитель Морадан приказывает вам сложить оружие!
— Наконец-то! — заметил Крейзи, утомившийся ждать. — Пришли залупу кидать! Поднимите-ка меня, я выступлю с речью!
Его приподняли за ноги так, что он выпятил над краем кабинки свою верхнюю треть, а за ним вылезли посмотреть на посольство остальные, кроме самых ленивых. Это был один человек, мосластая дылда в немецкой каске и со щитом, на котором было накарябано: Donald McLaot.
— Эльфы, — на автомате продолжал он, — повелитель Морадан…
Но затем он вгляделся повнимательнее в наши лица и замолчал. Когда через много лет Маклауд пересказывал нам эту историю, он сообщил вот что:
— Это была моя первая игра. Морадан меня здорово настропалил, когда посылал с этим посольством, так что я, можно сказать, всерьез ожидал увидеть эльфов. А когда разглядел, как лезут из кабинки рожи одна другой гнуснее, все с обрезками труб да с дубинками, у меня в голове как будто что-то перещелкнуло. Словно я опять оказался у себя во дворе. Стою и думаю — какую хуйню несу тут перед пацанами?
— Я вам как эльфийский король … — Крейзи, вывесившись из кабинки, начал было держать ответную речь, но несколько товарищей, не слушая его, выскочили из купальни и бросились с оружием в сторону посла. Крейзи попытался остановить их, и поэтому вместо высокопарной речи у него вышло:
— Я вам как эльфийский король… блядь! Маклауд, впоследствии комментируя эти обстоятельства, сообщил:
— Когда я увидел, как вылезает такое хуйло и кричит: «Я вам как эльфийский король, блядь…», а из купальни в это время бегут ко мне еще четверо — я всё понял. Вьехал, как подставил меня Морадан с этим ебучим посольством!
В последовавшем за этим общем бою мне была удача, и я пробил у Дональда на башке немецкую каску своим мечом, который называется «Производственная Травма» и сделан из расплющенного обрезка железной трубы. Это удалось потому, что каска у него была несколько траченная временем, но все равно — это было почетно, хороший удар. В ответ на это люди Хирда заманили Слона в заросли шиповника и взяли его там щитами в коробочку — тоже хорошо развлеклись. Но купальню мы удержали.
Следующий бой произошёл на лесной дороге, на пути к стоянке Хирда. В те времена я возил на игры щит (выполненный из авиационного дюраля толщиной четыре миллиметра, размерами восемьдесят на шестьдесят, со скошенными углами и окованный по краю железной полосой), который взял с собой и на этот раз. Мы наступали по дороге на строй Хирда, и я оказался как раз напротив Даина — всего в метре от блестящей поверхности его боевой маски. Я и моргнуть не успел, как он срезал меня нижней подсечкой — так, что ноги у меня оказались вдруг гораздо выше головы. Из-за этого я оказался в придорожной канаве, где провел некоторое время — немного контуженный, с душой, полной унижения и гнева.
Ну, блядь, думал я, выплевывая набившиеся в рот песок и опавшие листья — не врали, действительно спортсмен! Тогда я обратился за помощью к братьям, чтобы раз и навсегда доказать: трое наркоманов стоят профессионала. Мы составили следующий план: они насядут со щитами на этого типа, в нужный момент немножечко раздвинутся в стороны — и тогда я вьебу ему по маске металлическим уголком своего щита.
Удача была на нашей стороне, получилось даже лучше, чем мы хотели, и через несколько минут мой щит впечатался аккурат Даину в маску. Да только вот незадача: это оказалась не железная, как мы думали, гномья боевая маска, а из папье-маше, покрытого сверху металлической фольгой. Нехорошо получилось, но мы в этом были не виноваты. Даин дядька толковый, но его идея с маской была, надо признать, просто полным фуфлом.
«Затащив за астероид
Трахнул Лору гуманоид.
И теперь она болеет
Инопланетной гонореей».
Веселые четверостишья
Наша дружба с царём Трандуилом оказалась кстати. Посреди близящейся зимней стужи у нас появился приют — дачный участок в Красном Селе, дом неподалеку от церкви. Там у царя Трандуила была организована подпольная кузница по производству всевозможного холодняка: кинжалов, стилетов и страшных зазубренных ножей. В его доме знали законы гостеприимства, так что здесь подобралась презанятнейшая компания.
