ПЕРВЫЙ (тихо) . Я знал, что деньги портят человека, но чтобы так быстро…
ВТОРОЙ (тихо) . Большие деньги портят, пятьсот рублей красят человека.
АВТОР. В депутаты не пойду.
ВТОРОЙ. Не надо, там таких уже много.
АВТОР. Прислуги будет куча мала… Два врача…
ПЕРВЫЙ. Зачем два?
ВТОРОЙ. Хорошие врачи всегда говорят: раздевайтесь до пояса. Один будет лечить то, что выше, другой – то, что ниже пояса.
АВТОР. Пойду я.
ПЕРВЫЙ. Не дождетесь Сергея Константиновича?
АВТОР. Кто это – Сергей Константинович?
ПЕРВЫЙ. Главный режиссер театра.
АВТОР. Ах да! Нет, сейчас не до него… Как будто изжога. Что за дрянь вы пьете в театре?
ВТОРОЙ. Всё подряд.
ПЕРВЫЙ. Лев Николаевич, мы до этого говорили о театре, о том, что он помогает людям жить. Театру тоже надо помогать. Как вы считаете?
АВТОР. Обязательно. Обязательно!
ПЕРВЫЙ. В нашем театре хорошо бы отремонтировать сцену, поменять кресла в зале. А то ведь всё дерево, сушь, ветошь.
АВТОР. Хорошо было бы отремонтировать, я согласен.
ПЕРВЫЙ. В фойе аквариум поставить большой для детей. Вы не против?
АВТОР. Я не против. Но надо где-то на всё это достать денег. Наверное, нужно бросить клич «Кто сколько может!». С миру по нитке – голому аквариум. Сам я в этом не смогу поучаствовать.
ПЕРВЫЙ. Почему?
АВТОР. Денег нет… лишних.
ВТОРОЙ (Первому) . Не унижайся.
ПЕРВЫЙ. Мы же мечтали…
АВТОР. Обстоятельства изменились, пришли другие времена, с ними – другие заботы.
ПЕРВЫЙ. Я думал, что мы друзья.
ВТОРОЙ. Не унижайся.
АВТОР. Дорогой мой, я даже не знаю, как вас зовут. Мы разные люди. Между нами лежит огромная социальная пропасть. Ее не перепрыгнуть. (Подходит к мольберту, вглядывается в рисунок.) Кто это?
ВТОРОЙ. Не узнаёте?
АВТОР. Нет.
ВТОРОЙ. Это, Лев Николаевич, вы.
АВТОР. Смеетесь?
ВТОРОЙ. Нет.
АВТОР. Издеваетесь?
ВТОРОЙ. Нет. Это вы после получения известия о семнадцати миллионах долларов. Что же вы хотите? Деньги меняют человека. Большие деньги меняют до неузнаваемости.
Звонок. Все трое хватаются за телефоны.
АВТОР. Да… Геннадий Игнатьевич? Здравствуйте… Хотите сказать, что́ вы нашли у меня? Это уже не важно… Важно? А я говорю: не важно… Какой рак?.. У кого?.. Подождите. Я просил вас дать мне направление в санаторий, так?.. Вы должны были найти у меня признаки какой-нибудь болезни, так?.. Которой на самом деле нет!.. Есть?.. Что?.. Рак?.. Минуточку. Что вы заладили одно и то же? Вы ведь звоните, чтобы дать мне направление, так?.. В санаторий?.. А куда?.. В онкологический центр? А мне не надо в центр, я не просил… Что – рак? У меня ничего не болит!.. Завтра утром у вас?.. Хорошо. (Выключает телефон, идет к трону, садится, тупо смотрит перед собой.)
Второй подходит к Автору, машет рукой у него перед глазами.
ВТОРОЙ (Первому) . Не реагирует, но дышит.
АВТОР (отрешенно) . За что?
ВТОРОЙ. За жадность.
ПЕРВЫЙ. Не надо. У человека горе. Ему нужно помочь.
ВТОРОЙ. Он нам кинулся помогать?
ПЕРВЫЙ. Он – нет, а мы – да. Мы сильнее, потому что он один, а за нами театр.
АВТОР. За что?
ПЕРВЫЙ. Лев Николаевич, ну что вы сразу в панику бросились? Даже если рак, сейчас многие виды лечат. Медицина далеко шагнула.
ВТОРОЙ. У приятеля тесть ваших лет, обнаружили рак…
ПЕРВЫЙ. Вот послушайте, прежде чем отчаиваться.
ВТОРОЙ. Он к одним врачам, те: мало шансов. Он к другим, те: мало шансов. Тогда кто-то надоумил их, обратились к светилу. Первый человек в этих вопросах, никогда в жизни не ошибался…
ПЕРВЫЙ. Всегда надо слушать тех, кто не ошибается.
ВТОРОЙ. Светило посмотрело все анализы внимательно…
ПЕРВЫЙ. Внимательно!
ВТОРОЙ. И говорит: шансов вообще никаких нет.
ПЕРВЫЙ. Про что и речь… И что?
ВТОРОЙ. Он к бабушке одной, та траву знала. Попил месяц – всё как рукой сняло.
ПЕРВЫЙ. Знахарство сейчас далеко шагнуло. У медицины пределы есть, она идет вперед, идет – и остановилась перед неизвестным, перед неразгаданным. А знахарство знай себе идет вперед, не оглядывается ни на что. Сейчас главное – взять себя в руки, строжайший режим, строжайшая диета, покой, тишина.
АВТОР. Ну нет! Тишина – и потом в ящик? Я уж лучше гульну напоследок. Да так, что земля вздрогнет!
ВТОРОЙ. А что вы сделаете?
АВТОР. Я?
ВТОРОЙ. Да.
АВТОР. Ха-ха!.. Черт его знает. Да уж что-нибудь сделаю. Пыль будет оседать три дня.
ВТОРОЙ. В ресторане зеркало разобьете?
АВТОР. Все!
ВТОРОЙ. Все не успеете, повяжут… Ну, все разобьете, и что?.. Вся надежда на Бога, а вы его отвергли. Вдруг он есть, вдруг молитву вашу услышит?
АВТОР (падает на колени) . Господи, прости неразумного раба твоего! Помилуй, Господи! Ты ведь есть?
ВТОРОЙ (тихо) . Есть.
АВТОР. А?! (Озирается.) Господи, Господи, я люблю тебя. Я так тебя люблю! Ты даже не можешь себе представить. Ты так обрадуешься, когда узнаешь, как я тебя люблю. У тебя будет праздник. Я, Господи, хочу жить… я привык уже… И зачем я тебе, Господи?! Ты забираешь лучших, а я, между нами, порядочная свинья. Когда ты узнаешь, какая я свинья, ты так удивишься! Ты даже не представляешь, какая я свинья. Эти люди просили меня помочь театру – я отказался. Вот какая я свинья. Это еще цветочки… Не знаю, Господи, что еще говорить.
ПЕРВЫЙ. Лучше будет, Лев Николаевич, если вы сядете за письменный стол и, что называется, кровью сердца напишите пьесу – прощальное послание людям. Потом вас похоронят с почестями, а потом десятки лет в театрах будет идти ваша пьеса и люди будут вспоминать вас добрым словом.
АВТОР. А семнадцать миллионов кому?
ПЕРВЫЙ. Родственникам… и театру.
АВТОР (поднимается с колен) . Что же, я жил, жил – ничего толком не видел, не попробовал. Нет, я уж лучше гульну.
ПЕРВЫЙ. Разочаровали вы меня.
АВТОР. Сожалею.
ПЕРВЫЙ. Горько мне.
АВТОР. Мне тоже не сладко.
Звонит мобильный, все трое хватаются за телефоны.
Что, Лиза?.. Ошибка?.. Ошибка! Я знал, что ошибка! (Победоносно смотрит на Первого и Второго.) А то заладили: рак, рак. Какой рак?! Жизнь только начинается. Всё впереди! Прощание отменяется, похороны отменяются, пьеса погребальная отменяется. Бог отменяется! (Смеется.) Эти сразу кинулись: «Дай денег на театр!» Гиены. (В трубку.) Лизок, Геннадий Игнатьевич звонил?.. А кто?.. Никто? А кто ошибся?.. Сосед?.. Не нам семнадцать миллионов? А кому?.. Однофамильцу?.. Перепутал буквы?.. Язык знает хорошо, только буквы путает?.. А Геннадий Игнатьевич не звонил?.. Я понял… Не плачь… Не плачь, не в деньгах счастье. Мне больше не звони, я отключаю телефон. (Отключает телефон.) Простая женщина, простые мысли, простые чувства. Вся как на ладони. Живи долго… А у меня рак.
ЛИЗА (в белом, с траурной повязкой на рукаве выходит из-за кулис).
Рак у тебя? О ужас! Что я слышу?
Темно в глазах, смятен мой слабый ум.
Что делать мне, скажите, люди?..
Молчание в ответ. Ну что ж? Решу сама.
Я пережить его не вправе. Все прощайте.
Мой милый, бог весть когда мы
встретимся опять.
Меня пронизывает страшный холод.
И ужас останавливает кровь.
Что, если вдруг останусь я жива?
Смогу ль я целым сохранить рассудок,
Когда тебя поглотит вековая тьма?
Я умереть должна за полчаса
до мужа моего. (Уходит.)
ВТОРОЙ (подходит к Автору, машет рукой перед глазами). Готов. (Приглядывается к застывшему Первому, подходит, машет рукой перед глазами.) Еще один. А ты чего?
ПЕРВЫЙ. Все бесполезно, все бессмысленно. В радости думают только о себе, в горе – только о себе. Когда же о театре?
ВТОРОЙ. Не бери в голову. Просто такой человек попался.
ПЕРВЫЙ. Нет, видимо, жизнь все-таки сильнее театра.
ВТОРОЙ. Жизнь? Что ты сказал? Жизнь? Ерунда. Театр бессмертен, а человек сегодня жив, завтра объелся и умер. Театр – высшее из сценических искусств! Театр – это… как тебе сказать?.. храм! Здесь все священно: сцена, кулисы, гримерные, фойе.
ПЕРВЫЙ. Будет тебе. Я так говорю, потому что мне хочется, чтобы так было. Я знаю, что на самом деле всё далеко не так. Моя любовь к театру – добровольное рабство. А тебя я отпускаю на волю. Я дам тебе пятьсот рублей, и ты уйдешь. Устроишься звукорежиссером в пансионате для глухонемых.
ВТОРОЙ. Я не пойду. Я заменю здесь тебя, раз ты сдулся. Устроим тебя осветителем в пансионат для слепых. Еще тебе будущее станет помогать.
ПЕРВЫЙ. Будущее на прошлое не влияет.
ВТОРОЙ. Это ты брось! Еще как влияет. Но нужно подойти к этому философски. Представь себе, что ты…
ПЕРВЫЙ. Беременная женщина?
ВТОРОЙ. Нет… Нет, ты уже родил. Только что… в муках.
ПЕРВЫЙ. Мальчика, девочку?
ВТОРОЙ. Девочку, сорок восемь сантиметров, вес – три восемьсот.
ПЕРВЫЙ. Никто даже не поздравил.
ВТОРОЙ. Я поздравляю. И вот ты уже дома, кормишь ее грудью. К тебе приехал отец, на самом деле он – твоя мать. И вот вы трое в одном месте в одно время: ты, твое будущее и твое прошлое. Прошлое берет будущее на руки, будущее обделывает прошлое, но прошлое радо, настоящее чувствует себя хорошо. Не важно, отблагодарит нас будущее или нет. Надо верить в удачу, надо бороться до кница. Он еще оживет и напишет пьесу для театра.
