Ночью кто-то Маськина больно укусил. Это был местный Клоп Сартирик Великанов. Он когда-то был городской знаменитостью, но ушёл в народ и там и остался, попав в психбольничный матрац.
Маськины тапки, проснувшиеся от Маськиного вскрика, зашикали на Великанова: «Ты что! Ты же президента укусил». Тапки ведь уже давно выбрали Маськина президентом, хотя ему об этом не сказали.
Клоп Сартирик Великанов не смутился:
– А мне до фени, что президент, – я совестью журналиста дорожу. (Все сартирики ведь тоже относятся к журналистам, в соответствии со списком профессий, упомянутых в Прейскуранте Цен на Правдописчие Услуги. Если журналисту не проплачено, он может кусать и щипать кого угодно по своему усмотрению, потому что в журналисты, как, впрочем, и во врачи, идут люди великие, которые лучше других и им всё позволено.)
– Я ведь вижу, что кругом творится, не думайте, что я слепой, – продолжил Клоп Сартирик Великанов. – Я всё вижу и не буду молчать, не могу я молчать, ещё не родилась та молчалка, которой я бы стал молчать, когда всё это вокруг происходит, а от меня ожидают покорства и молчания, покорства и молчания… – Клоп Сартирик Великанов звучно зарыдал. – Вы думаете, если я Сартирик, значит, это смешно? Шут? Сартирик – Шут? Да? Сартирик – это смешно. Да? Потому что звучит, как сортир, а всё, что связано с сортирами и прочими низостями, обязательно смешно? Нет, дорогие мои. Нет! Не дождётесь, чтобы Клоп Сартирик Великанов был смешным… Сатира – это не смех, это боль прищемлённого пальца, это оторванное ухо Ван-Гога в супе, это гной человеческого быдла, помноженный на мороженое пломбир, растаявшее ещё в 1977 году… Какой был тогда год… Что ни ляпнешь – зал рукоплещет! Хмыкнешь – зал неистовствует! Плюнешь на сцене – сразу под руки и куда следует… А там разговоры задушевные… Мол, плюнул с намёком. Я клоп – задавленный за то, что был опасен… А теперь говорят – пошлость и бездарность. И это про меня? Да если бы не я, вы бы все до сих пор сидели там, а вы теперь сидите тут и не желаете со мной считаться, как если бы я не был там и не говорил открыто в лицо… Не жалея живота и прочих органов… – Клоп Сартирик Великанов рыдал уже не останавливаясь, и Правый тапок принёс ему стакан мутно-зелёной колодезной воды. – Я оттого и в народ ушёл, чтобы видеть не рожи, а лица, а тут никого нет, потому что народ из себя давно уже вышел и газ выключить забыл… Вот-вот, гляди, рванёт! Так рванёт, что мало не покажется! Так загрохочет, что все ещё удивятся! Все!
Клоп Сартирик Великанов нащупал ножкой пузырёк с самогончиком, оказавшимся прозрачнее колодезной воды, и пригубил. Клопам самогон позволял лучше сохраняться. Он хрякнул и закусил сине-зелёной водорослью из стакана с водой, которая там плавала, свободно эволюционируя в закуску.
Тапкам Великанов тоже налил. Маськин отказался, но ему всё равно налили. И ещё влили в рот, причём тапки помогали… Президент – президентом, а традиции уважать надо… (В России всех по традиции поят силком, даже тех, кто пьёт добровольно.)
Наутро Маськин проснулся совершенно разбитый, со страшной головной болью… Разбудил попутчиков, и они засобирались в обратный путь.
– Деревня нынче только для здоровых, – решил Маськин и отправился домой сажать, как обычно, картошку, пока она вслед за коровами на юг не улетела, поддавшись новым веяньям… А то мало ли какая у неё ещё окажется ботаника…
Глава двадцать первая
Как Маськин рыбу ловил
Это было обычное утро в Маськином доме. Плюшевый Медведь уже, как водится, победил Плюшевого Бычка, которого прислал ему в подарок брат Плюшевого Медведя, проживавший в Техасии – Стране Плюшевых Бычков. С тех пор, как Плюшевый Медведь получил Плюшевого Бычка по почте, он с ним каждое утро устраивал плюшевую корриду: Плюшевый Бычок по просьбе Плюшевого Медведя по счёту «три» заваливался на свой бочок, говоря «Ой!», а потом Маськин танцевал Плюшевому Медведю фламенко, а Плюшевый Медведь ему восторженно хлопал в ладошки и кричал: «Браво!»
Единственное, что было необычным в это утро, – что Маськин собирался на рыбалку и поэтому протанцевал фламенко в два раза быстрее, чем обычно, и Плюшевому Медведю пришлось хлопать так часто, чтобы попадать в ритм, что у него ладошки нагрелись и он на них даже стал дуть.
Плюшевый Бычок ушёл пастись на коврик, потому что ему эта идиотская привычка Плюшевого Медведя устраивать корриду каждое утро не очень нравилась. Но Плюшевого Медведя можно было понять. Он побеждал Плюшевого Бычка только для того, чтобы Маськин танцевал ему зажигательный танец фламенко, который Маськин наотрез отказывался танцевать просто так из-за занятости, а когда Плюшевый Медведь стал каждое утро побеждать Плюшевого Бычка, Маськину деваться было некуда, потому что по традиции, законсервированной в неизменном виде веками, завелось, что победителям в корриде надо обязательно танцевать фламенко.
Накануне Маськин получил сводку из центра, что в его Маськином озере завелась Рыба 007, за которой Маськин когда-то гонялся по всему земному шару. Он для этого даже организовал свой Маськин Разведцентр с Headquarters (Головными Четвертинками) в секретном месте, и оттуда ему с секретного радиопередатчика присылали секретные сводки погоды. Также ему сообщали, что лучше в этом году сеять, а чего лучше не сеять, а то хуже будет. Но главную информацию, которую так долго ждал Маськин, ему никак не слали. Маськина интересовало местонахождение Рыбы 007, которую он несколько раз почти поймал, один раз сорок минут сидя в засаде и водя удочкой перед носом Рыбы 007, выжидая у её явочной норки под корягой на дне в Красном море, другой раз в Белом море, третий раз в Креплёном море и наконец в последний раз в Полусухом море пятилетней выдержки. Теперь, когда Маськину поступила информация, что Рыба 007 объявилась в его родном Маськином озере, которое было через дорогу от Маськиного дома, – упустить он её не мог. Была поставлена на карту честь Маськина как разведчика и спасителя рода человеческого от страшной разведдеятельности Рыбы 007, которая, в общем, ничего страшного не делала, была окуньком среднего, я бы даже сказал, мелковатого размерчика, но Маськин играл с ним в Рыбу 007, и если Плюшевому Медведю было можно устраивать корриду с Плюшевым Бычком, то почему бы ему, Маськи ну, было нельзя выслеживать опасного двойного агента Рыбу 007, который, как теперь оказалось, работал сразу на две разведки – морскую и озёрную.
Вы скажете, строгий мой читатель, что оба мои героя просто валяли дурака, а я вместе с ними, что текст у меня какой-то вязковатый и продраться через него до слов, которые бы цепляли, – непросто. Может быть, они, конечно, и есть, эти цепляющие за душу слова, в моих текстах, но добраться до них так трудно, что вы уже бросили пытаться и зашвырнули мою книжку под диван. Лишь убирая комнату перед приездом гостей (отдавая эту дурную дань традиции приёма гостей, чтобы они могли всё ещё сильнее разбросать и взлохматить в течение первых десяти минут после своего прибытия), вдруг наткнулись на мою книжку и, растерянно раскрыв её ещё раз на случайном месте, вдруг нашли как раз эту страничку, почитали, ещё сильнее раздражились и бросили мою книжку опять под диван. Вам ведь надо, чтобы слова, которые цепляют, стояли сразу с начала книжки и в алфавитном порядке! А между тем, в этой главе будет много крючков для рыбной ловли, которые могли бы зацепить и вас, если бы вы согласились обрасти чешуёй и намалевать себе на боку номер 007, потому что рыбы с другими номерами Маськина, как вы понимаете, не интересуют.
Значит, говорите, валяю дурака. Во-первых, вы, убирая комнату перед приездом гостей, – тоже валяете дурака, читая и не читая мою книжку, – тоже валяете дурака, и особенно валяете его, родного несчастного дурака, когда ищете в моём вязком тексте слова, которые бы вас зацепили…
Я, кстати, легко докажу, что все кругом всегда валяют дурака. Посмотрите на даже самых серьёзных лидеров по телевизору – как бы ни были у них каменны и непроницаемы физиономии – всё равно так и кажется, что вот-вот они рассмеются, просто прыснут от смеха и всему вместе с ними хохочущему народу наглядно и доступно признаются, что, мол, так и так, действительно, валяем-с дурака!
Вас это удивляет? Мир всегда валял дурака. Вы почитайте с этой точки зрения всемирную историю. Конечно, там много перечислено всяких скучных серьёзных резонов: экономика, власть, идеология, борьба интересов – это всё слова для туалетных газет… Вы посмотрите на поступки великих людей! На поступки их посмотрите! Александр Македонский разве не валял дурака? Валял, ещё как… А Наполеон? Да возьмите хоть кого – и прочтите историю по-новому – с точки зрения анализа на валяние дурака – они все всегда валяют дурака, а чтобы их не разоблачили, хихикают только за кулисами, а то их быстро уволят из наполеонов и придут другие, которые настолько профессионально валяют дурака, что, в общем, непривычным взглядом сразу и не отличишь. Вообще профессиональные разведчики у власти валяют дурака гораздо лучше. Они делают это со вкусом и, пожалуй, являются единственными не дилетантами на политическом небосклоне…
