— Так и сделаем, — весело сказал Сергей Кондратьевич. — Ты у меня молодец!
— Лебедев! — кричал Осколик в трубку. — Девушка! Передайте ему, что из Зауральска прибыло тридцать тонн алюминия без накладных! Пусть восстановит документы.
— Он не понимает.
— Прибыло, говорю, тридцать тонн…
— Это он понимает. Он говорит, что в последние три месяца алюминий из Зауральска не отправлялся.
— Объясните ему, что это посторонний алюминий. Понимаете? Я говорю «посторонний», а не «потусторонний». Да, да, левый! Случайно попал на завод. Пусть оформит его в Зауральске в счет будущих поставок. Им же выгодно.
— Объяснила. Он все понял. Он говорит, что к отпуску ему нужна какая-нибудь путевка на юг.
До конца недели у Сергея Кондратьевича не было времени потолковать с незнакомцем. В главном литейном цехе дымилась земля, сверкали мокрые спины литейщиков, звенели алюминиевые корпуса, картеры и крышки. В цехе литья под давлением тяжело ухали изношенные станки, плевали раскаленным алюминием в потолок, автомат с газированной водой выходил из строя каждые полчаса. Бригада товарища Григорьева успешно выполняла принятые социалистические обязательства.
Алюминиевых чушек из запаса незнакомца становилось все меньше и меньше. Сергей Кондратьевич каждое утро садился в еще теплое кресло и чувствовал едва уловимый запах хороших сигар; незнакомец перед уходом открывал окна и проветривал кабинет.
Звонил из Зауральска Лебедев, просил выслать канистру спирта. Он оформил там левый алюминий и выслал накладные. Сергей Кондратьевич вздохнул свободней. Что происходило, в конце концов? Он обошел закон, это так; но если вдуматься, никого он не обходил — то, что происходило у него в кабинете, было не нарушением закона, а, скорее, неуважением к закону. В данном редком конкретном случае закон бессилен… закон не может распространяться на этот левый алюминий… на этот фантастический алюминий… алюминия-то этого неделю назад и в природе не было!
В четверг Осколик надолго остался после работы, чтобы потолковать с незнакомцем.
— Здравствуйте, Сергей Кондратьевич! — обрадовался незнакомец. — Что так поздно сегодня? Работы много?
— Работы много, да скоро ее не станет, — ответил Осколик.
— Догадываюсь. Алюминий нужен?
— Тонн восемьдесят… до конца месяца… — неуверенно попросил Осколик.
— Завтра ночью завезем. Но и у меня к вам просьба.
— Какая? — насторожился Осколик.
— О, не беспокойтесь, условия прежние. Нельзя ли моей личной секретарше работать ночью в вашей приемной? Я без нее как без рук. Я вам объяснял, как тяжело у нас с производственными помещениями.
— Хм… — ухмыльнулся Осколик. — Я вспомнил одну детскую сказочку. Была у зайца изба лубяная, а у лисы ледяная; пришла весна, у лисы избушка растаяла. Попросилась лиса к зайцу во двор переночевать, тот, дурак, разрешил… в конце концов лиса зайца из избы выгнала.
Незнакомец выслушал сказочку, подумал.
— Это мудрая сказочка, — сказал он. — Не буду скрывать — я намерен занять всю вашу контору и все производственные помещения. Да, весь завод. Зачем скрывать? Нам надо договориться о сотрудничестве. Я готов преобразовать ваш завод. Построить новые цеха — места много; установить современные станки — извините, на ваших станках дерьмо лить, а не алюминий. Ваш завод начнет получать такую прибыль, которую вы в глаза не видели. За все это я прошу разрешения работать на вашем заводе ночью. Когда вы все спите.
У Осколика глаза полезли на лоб.
— Надо подумать, — прохрипел он. — Надо согласовать…
— С кем надо согласовать? — рассердился незнакомец. — Я говорю с вами как хозяин литейного завода с хозяином литейного завода. Вам выгодно работать днем на моих станках и и на моем алюминии, а мне выгодно работать ночью на вашем заводе. Что вам не нравится?
Сергей Кондратьевич взглянул на Карла Маркса. Карл Маркс сурово взирал на него.
— Надо подумать, — твердо сказал Осколик.
— Думайте, но недолго. Алюминий сгружать?
— Да. Там же.
В начале месяца на совещании в главке:
— Товарищи, следует обратить внимание на такой прискорбный факт: кабельный завод в прошлом месяце выполнил план на шестьдесят шесть и шесть десятых процента. Что скажет по этому поводу директор кабельного завода?
Директор кабельного завода:
— У нас имеются объективные причины. Зауральск недодал нам в прошлом месяце ровно на треть алюминия. На сколько недодал, настолько и недовыполнили.
Начальник главка:
— Кто хочет работать — тот работает. А кто не хочет — тот ищет объективные причины.
Директор кабельного, вспыльчиво:
— Но я работаю на алюминии, а мне его не дают!
Начальник главка:
— Ваш сосед «Алитет» тоже зависит от завода в Зауральске, и, тем не менее, он выполнил план на сто и одну десятую процента. Вам следует перенять опыт работы товарища Осколика.
Сергей Кондратьевич и директор кабельного завода смотрят в стол.
— У вас должна быть другая секретарша, — как-то мимоходом сказал незнакомец. — Сколько ей лет? Почему она такая хмурая и неласковая? Она своим грозным видом отпугивает ваших посетителей.
— А что их пугать, они и так пуганые. Кому надо, тот и приходит. Что им, секретарша нужна?
— Не скажите. Чтобы получить выгодный заказ, важна каждая мелочь. Если заказчику не понравится портрет вашего дедушки, сразу начнутся капризы. Предложите коньяк журналисту-трезвеннику — впрочем, таких не бывает, — и в газетах сразу начнутся сплетни о стиле вашего руководства. Секретарша — далеко не мелочь.
— Позвольте не согласиться. Какое дело заказчику до моей секретарши, если мой завод к нему сверху прикреплен? Он от меня ни на шаг, как и я от завода в Зауральске.
— Странно, — задумался незнакомец. — А если завод в Зауральске не может обеспечить вас алюминием?
— Тогда он платит нам штраф.
— Но ведь вы в свою очередь не можете обеспечить своих заказчиков?
— Верно. Наш основной заказчик — завод киноаппаратуры. Если мы не выполняем план, то платим штраф ему. Он в свою очередь платит штрафы своим заказчикам.
— Хорошо. Штрафы уплатили. Дальше что?
— Ничего. Начинаем сначала.
— А кино?
— Какое кино?
— Если завод киноаппаратуры не выполнит план, то… кина не будет?
— Нет, почему. Кино снимается.
— Выходит, у вас прогореть нельзя? — очень удивился незнакомец.
— Как это?
— Ну… в трубу вылететь.
— Могут с должности сместить.
— Ага! — обрадовался незнакомец. — И куда же вы пойдете? С протянутой рукой на панель?
— На какую-нибудь другую должность.
— Не понимаю… кто платит все эти штрафы и терпит убытки, если все происходит постоянно?
— Государство.
Незнакомец подумал и сказал:
— Хорошо живете.
Директор кабельного завода, конкурент по поставкам алюминия, что-то пронюхал. На очередном совещании в главке, где опять было сказано: «А вот у Осколика тем не менее», директор кабельного как с цепи сорвался, побагровел, стул опрокинул и заявил, что ему нет дела, что у кого-то там «тем не менее», у Форда, может быть, тоже «тем не менее», а у него, у директора кабельного завода, алюминия нету, третий месяц сидит завод без алюминия, а в плане у него сто двадцать тонн алюминиевого провода, и это не военная тайна! И он не знает, какими такими окольными путями уважаемый им лично Сергей Кондратьевич добывает из Зауральска алюминий. Пусть товарищ Осколик, которого ему вечно в глаза тычут, сам, здесь, лично, немедленно поделится опытом — как он достает алюминий.
Директору кабельного налили стакан воды, пожурили за вспыльчивость, а начальник главка умно взглянул на Осколика и сказал:
— А и правда, Сергей Кондратьевич, поделитесь опытом.
Документация у Осколика была в полном порядке, и он не такой дурак был, чтобы ни с того ни с сего сдуру на ровном месте выдавать свои внутренние резервы.
— Никакого такого передового опыта у меня нет, — ответил Осколик. — На заводе в Зауральске безвыездно сидит мой снабженец, и как видите…
— Но на заводе в Зауральске сидит и мой снабженец… и как видите…
— жалобно доложил директор кабельного завода.
— А этот факт говорит только о деловых качествах наших снабженцев, — ответил Осколик.
Жалко ему было директора кабельного завода. До предпоследней пятилетки они были добрыми друзьями, но сейчас, когда им назначили одного поставщика, дружба кончилась.
— Неужели поставки алюминия зависят только от личных качеств ваших толкачей? — засомневался начальник главка.
Осколик развел руками.
— Он их там чем-то подмазывает, — предположил директор кабельного.
— Попрошу, попрошу… — обиделся Осколик.
Начальник главка что-то записывал в блокнот.
— Послушайте, вы капиталист, как я понимаю? Частный предприниматель?
