— Раньше надо было об этом думать, братец! — сказал я ему.
А братец мой и совсем расклеился,
— Космонавтом мечтал стать...
Фаниль не выдержал:
— Вот что, друзья. Дело действительно серьезное! Нужно отвести его на пристань, это недалеко!
Фаниль душой был уже не с нами. Придется рыбу ловить без него.
Так в получилось. Когда мы подплывали к пристани. Фаниль уже решил про себя, что сойдет на берег вместе с Ильбаем.
ГЛЯДИ НА МИР НЕ РТОМ, А ГЛАЗАМИ
Не скоро после этого происшествия я увиделся в Фанилем.
Рыбу мы продолжали ловить. Азат половину всех рыболовных забот взвалил на свои молодые, крепкие плечи. Разведку рыбных мест уход за мотором и лодкой — все это бы взял на себя. Бывало так, что не успеешь приготовить кормушку,— Азат и тут выручит, у него на всякий случай всегда хранится неприкосновенный запас заплесневевшей каши.
Нам с Тази оставалось только брать в руки снасти! и садиться в лодку.
Наш сосед Махмут с тех пор, как приехал Азат, стал редко ездить с нами на рыбалку. Спит, копается в саду, ухаживает за своими яблонями, поливает ягоды. А если и поедет на ловлю, то больше молчит, не радуя нас своим цветистым красноречием. Как ври отце ребенок стесняется проявлять свои чувства, так и отец Махмут сдержанно ведет себя, когда с ним его сын Азат.
Не скучаем мы и по Мухаметше, В такое время бросить Волгу и уехать на море! Так; ему и надо, дураку!
Азат с нами, я это главное! С ним мы как у Христа за пазухой: ни разу не возвращались домой с пустыми садками. Что еще надо?! Привезем рыбы больше, чем нам нужно,— тревожиться. Тоже не о чем: Андрюшины живы-здоровы, всегда войдут в положение и возьмут часть улова себе. Тем более что в последнее время Жор перестал навешать наши участки.
Дед Андрюшин жаловался.
— Он сказал, что завтра принесет рыбки, а уже две недели о нем ни слуху ни духу!
Да черт с ним, с этим Жором,— лето ведь проходит, друзья, лето! Ах, какое это прекрасное время года — лето! Оно как юность: промелькнула — и нет ее!
Вместе с летом кончается и моя рыболовная лихорадка. Надо бы хоть раз собраться всем вместе, друзьям и соседям,— попрощаться с летом.
Тази стал часто вспоминать Фаниля.
— Так нам и не удалось сделать из него рыболова. Пропадет парень! Сейчас, когда с нами Азат, из Фаниля еще мог бы получиться толк. Но ведь он и голоса не подает!
Я сказал в ответ:
— Но мы же пробовали брать его на ловлю с Азатом. Что получилось? Как назло, что ни рыбалка, то какое-то чрезвычайное происшествие!
— Да, да, интересно, что стало с тем вертолетчиком?
— А про утопленника в проруби забыл?! Тебе надо разыскать в городе Фаниля, у него все нити в руках. Поезжай и пригласи его к нам. Может быть, ему спиннинг понравится больше, чем удочка. Как раз щучий жор начинается.
Тази уехал в Казань за Фанилем и пропал. На этот раз ему пришлось срочно отправиться в Москву, делегатом на конференцию общества друзей природы. Азат тоже собирался покинуть Махмута и меня. До конца отпуска у него оставалось десять дней, и он хотел напоследок махнуть в Прибалтику.
Подошел последний наш выезд в этом сезоне на ловлю. Мне хотелось, чтобы с нами поехал Махмут, но он заупрямился. Я и так, и этак уговаривал, но Махмут был непреклонен. Тогда я решил разыграть роль кровно обиженного человека. И кем обиженного? Другом и соседом!
Однако до крупных объяснений дело между нами не дошло. Неожиданно приехал Фаниль. Улыбающийся, довольны, со спиннингом в новехоньком зеленом чехле. В другой руке портфель-чемодан. В портфеле, по словам Фаниля, и катушка, и блесны,— словом, вся амуниция настоящего рыболова!
Уговаривать Махмута ехать с нами не пришлось. Фаниль сказал, что сам, по собственной воле, приехал на рыбалку. Оказалось, был день его рождения и один из его товарищей по работе подарил ему этот спининг.
— Сотрудники нашей редакции,— сказал Фаниль,— считают меня знаменитым рыболом. Вас надо за это благодарить. С кем поведешься — от того и наберешься!
Махмут не выдержал.
— Неужели среди твоих товарищей нет рыболова получше?
— Был один, но с ним случилась маленькая неприятность.
— Какая? Расскажи.
— Пожалуйста. Этот рыболов хоть и числился нашим внештатным корреспондентом, но в редакции бывал чаще, чем штатные! Мы его хорошо знали. Каждую пятницу он с вечера уезжал в Васильеве ловить рыбу, а возвращался лишь в воскресенье под вечер. И каждый раз с рыбой. По три килограмма привозил, не меньше. И вот жена рыболова узнает, что ее муж занимается в Васильеве отнюдь не рыбной ловлей. Даже не разматывает связанные вместе удилища. И что ее коварная соперница перед отъездом рыболова домой в Казань сама для отвода глаз покупает для его законной супруги эти три кило рыбы.
Мы посмеялись.
— Мухаметша рассказал бы эту историю более красочно,— сказал Фаниль,—но вы уж потерпите и дослушайте анекдот до конца. Разгневанная жена рыболова, желая поймать мужа на блесну так, чтобы он не сорвался, придумала такую штуку: взяла и срезала - днем в пятницу все крючки с увязанных удилищ. В воскресенье вечером муж вернулся домой и, как всегда, привез три килограмма рыбы.
«Какая дивная рыба! — ласково сказала жена.— Неужели ты ее сам поймал?»
«А кто же еще?»
«На эти волшебные удочки?»
«Конечно. Но почему волшебные?»
«У тебя все волшебное. Удочки волшебные. И рыба волшебная. Ловится прямо на леску. Без крючков... Получай, подлый волшебник!..»
И тут пошли в ход те же волшебные удочки! На этом рыбацкая карьера нашего внештатного корреспондента закончилась, и на редакционном небе засняла новая рыболовная звезда — ваш друг Фаниль. Теперь уж — хочешь не хочешь — надо ехать с вами на рыбалку, чтобы испытать новый спиннинг и оправдать доверие товарищей.
— А как сложилась судьба вертолетчика Ильбая?
Что слышно про расследование дела с выловленным нами из проруби утопленником? — спросил я.
— Ильбая будут судить! — сказал Фаниль.— За ним тянется целая цепочка серьезных проступков. Года три тюрьмы получит парень.
Затонувший вертолет, по словам Фаниля, вытаскивали с помощью буксира с краном. Трюк Ильбая обошелся государству в десять с лишним тысяч рублей.
— Случай, сам по себе, по-моему, интересный! — сказал в заключение Фаниль.— Но писать об этом в газете не стоит. Оправдывать Ильбая нельзя, а все-таки жалко его. Ведь и хулиганство-то у него какое-то особенное, оснащенное современной техникой. Это не то простодушное, патриархальное хулиганство, о котором Такташ писал: «Синей ночью у соседки-бабки белого украл я петуха». В общем, поживем — увидим, чем кончится дело нашего витязя в рыбьей чешуе! Есть новости и посерьезней. Про Жора слышали?
— Нет. Знаем только, что здесь он не появлялся недели две.
— И не появится. Он арестован.
У нас глаза полезли на лоб, когда Фаниль рассказал нам, за что арестовали Жора.
Следователь получил наконец портрет утопленника, которого мы выловили из проруби. Выяснилось, что погибший — один из дружинников, помогавших охранять Волгу. Думали, что он уехал в Среднюю Азию, к родным. А оказалось, что его убили и труп спустили под лед. И это дело рук Жора. Жор браконьерствовал не в одиночку. На одном предприятии под видом охотничьего кружка орудовала группа браконьеров. У них были моторы, металлические лодки, катера, рыболовные снасти. Все это на внешне легальных основаниях. Но эти люди ловили рыбу и сдавали её не только своему предприятию. Ту, которую не удавалось продать в свежем виде, солили в бочках. На берегу Волга работал целый частный рыбный завод. Погибший дружинник напал на след хищников. От него надо было избавиться. Жор умел делать такие дела гладко и чисто.
— Прокурор говорил мне, что Жору обеспечена высшая мера наказания! — сказал Фаниль.
Мы были подавлены этой оглушительной новостью.
— Вот тебе и Жорочка!
— К нам приходил бандит, убийца, и мы риску у него покупали, заискивали перед ним, благодарили за то, что не забывает нас!
— И все-таки во всем этом есть свои хороши стороны! — сказал наш неисправимый оптимист Махмут.
— Ну что же тут хорошего?!
— Во-первых, хорошо то, что этот бандит обезврежен. А во-вторых, мы, любители природы, получила предметный, урок: на окружающий нас мир надо смотреть не ртом, а глазами.
Рано утром, чуть рассвело, мы втроем — Азат, Фаниль и я — выехали на рыбалку.
Азат, зная о том, как страстно мне и Таза хочется обратить Фаниля в нашу рыболовную веру, решил нам помочь. Обычно он не спрашивал, когда поедем, на какую рыбу будем забрасывать,—эти вопросы он решал сам. А тут обратился к Фанилю:
— На что вы предпочитаете ловить рыбу — на донки или на спиннинг?
