– Да ты че? – Простаков был удивлен таким отношением к живому человеку. – Он же на самом деле нуждается в наркоте.
– И мне прикажешь теперь идти ее искать? Я не пойду. Пусть он лучше перетерпит. А может, у него и хорошо все, просто лежит здесь, а мы пашем. Я тоже так могу – завалиться и лежать. Могу даже колени к животу поджать.
– А пожелтеть сможешь? – Фрол последовал за остальными и сейчас стоял также рядом с койкой больного.
Сизов услышал голоса над собой, повернулся и открыл глаза.
– Так вот вы какие, солдатские ангелы.
Трое пялились на него сверху вниз.
– Совсем крыша съехала, – поставил диагноз доктор Валетов.
– А, мужики, – простонал он, – я еще не умер. Тогда дайте водички, колодезной. Всего ломает.
– Воды? – Простаков вышел, посмотрел на небо. Солнышко еще высоко, тепло, хорошо. – Сейчас дам воды. Давай только знаешь что? На улицу, на улицу выходи.
– Сдурели, что ли? – продолжал постанывать наркот. – Какую улицу? Я весь в отказе. Дайте водички.
– Сколько тебя ломать будет? – заботливый Валетов склонился над Вовкой.
– Не знаю, пацаны. Говорят, неделю. А через неделю – или в рай, или в ад. Вот так вот.
– Че, помереть можешь? – испугался Резинкин.
– Да нет, не помереть, – едва улыбнулся Сизов. – Или кореша достанут чего-нибудь, или вылечишься.
– Чего, вот прям так сразу?
– Прям сразу не получается, – пыхтел, отвечая на вопросы дедушка. – Накрывать и потом еще будет, но самое сложное – неделю продержаться.
Тут он застонал, снова поджал под себя ноги. Простаков вернулся довольный.
– Ты воды хотел?
– Да, – простонал больной.
– Хорошо, – Алексей подошел к лежаку, поднял на руки высохшего Сизова и понес его на улицу.
– Ты чего делаешь-то? – не понял Валетов. – Ты куда его понес? Ты че, дурак, ну-ка положи его на место!
– Не мешай, сейчас будем лечить.
– Лечить? – простонал Сизов. – Лечить – это хорошо. Только чем вы меня будете тут лечить?
Он снова застонал и скорчился еще больше.
– Да ты не дергайся, – рявкнул на него Алексей, – а то брошу сейчас.
– Бросай, – протянул ослабленный, – мне не будет больно.
Простаков положил тело на траву. Терминатор, стоящий в сторонке, махнул ушами, поглядел тупыми глазками на человечка и едва слышно хрюкнул.
– Во-во, гляди, свинья, че сейчас будет.
Он взял одно ведро, наполненное колодезной водой, и окатил лежащего на земле Сизова. Тот только и успел крикнуть: «А-а!»
Заворочавшись на мокрой траве, он попытался подняться, но тут ему в грудь ударила вторая волна. Окатив из двух ведер наркота, Простаков снова поднял его и понес под полог.
– Давайте, разводите буржуйку. Его надо закутать хорошенько. Будем дерьмо выпаривать из него.
– Ты с ума сошел, – орал возбужденный Валетов. – Он от твоих процедур подохнет! И чего нам потом, всем кобздец?!
– Молодой еще, отойдет, – уверенно отвечал Простаков. – Давай, буржуйку топи. Сейчас около нее положим, пусть парится.
– Ну, ты садист! – в глазах Резинкина мелькали блесточки и восхищения, и ужаса одновременно. – Если бы ты так со мной поступил, я бы... не знаю, что я бы с тобой сделал.
– Молчи, пришибу, – пробурчал Простаков. – Я знаю, че делаю. Давайте, огонь разводите быстро.
Он пододвинул лежак поближе к буржуйке, положил на него мокрого и трясущегося теперь еще и от холода Сизова и стал накрывать всеми имеющимися у них фуфайками.
– К ночи прогреется, нормально будет.
– Ну, ты садист, ну, ты садист, – бормотал Валетов. – Вот если он сдохнет, ты че? А вот если воспаление легких? Да ты че? Да это отек легких, это ж все, ему – кранты, нам – кобздец. Да ты че?
– Кончай причитать, как баба. – Простаков поглядел на трясущегося Сизова. – Ничего, нормально, будет жить.
– С чего это ты взял, что жить будет? Вдруг сдохнет?
– Б-у-у-ду! – завыло из-под фуфаек.
Огонь заполыхал в буржуйке.
* * *
Утром первым со своего лежака поднялся Простаков. На этот раз досочки под ним уже не сместились, так как были прибиты по указанию неформального старшего Валетова. Его всю ночь мучили сомнения по поводу совершенного им поступка, и он испытывал опасения за здоровье Сизова.
Время от времени он просыпался ночью, открывал глаза и смотрел на укутанный в фуфайки небольшой комок, который лежал рядом с горящей буржуйкой. Сейчас он сел, спустил ноги вниз, сунул их в сапоги и только затем отметил, что место лежки Вовы Сизова опустело. Желтушный куда-то двинул.
Негромко выругавшись, так чтобы не разбудить остальных, он вышел на улицу и стал смотреть с тревогой по сторонам. Куда мог подеваться этот наркот?
За ним следом бесшумно выполз Валетов и тут же отошел в сторону, чтобы отлить.
– Сортир у нас там, – напомнил Простаков. – За мной замечаешь, а за собой не хочешь? Чего ты тут встал прямо перед жильем?
– Ладно, – отозвался Валетов. – А ты чего так рано выполз?
– Сизов куда-то пропал.
Фрол вернулся в жилое помещение, поглядел на пустующий лежак и снова вышел на улицу.
– Давай, Резину толкай. Будем искать этого придурка. Далеко он не мог уйти. Он и сидеть-то вчера еще был не в состоянии. Неужели успел переродиться?
– Да он всю ночь на своем месте был. – Простаков отошел от хлева на несколько метров и стал с тревогой шарить по окрестным кустам.
– Да нет, нет его нигде.
Резина поднялся последним. Почесавшись, он подошел к свиноматке – поглядеть, как там поросята. Здоровая туша в полумраке казалась невероятно большой. Маленькие хрюшки, которые дрыхли около мамки, напоминали уложенные ровными рядками комочки.
Поглядев на свиней, Резина пошел на выход, для того чтобы вдохнуть свежего утреннего воздуха и справить утреннюю нужду.
– Вы че? – не понял он, глядя то на товарищей, то на электронные часы на руке. – Еще без пяти пять. Вам че не спится-то?
– Куда-то делся этот придурок Сизов. Наркот долбаный, – ответил Валетов.
– Это все Леха виноват. Зачем его колодезной водой отливал, а? Он че тебе, пьяный? Он же наркоман.
Простаков ходил с небольшой палочкой и раздвигал ею травку.
– Че ты делаешь? – не выдержал Валетов. – Кончай придуряться, ты че, грибы ищешь?
– У нас собаки нету, я по его следу идти не могу, – оправдывался Простаков.
– Вот уроды, вы знаете, что с нами комбат сделает? – Резинкин подошел к ведру с чистой водой, снял с него фанерочку, зачерпнул стоящей рядом кружкой водицы и сделал пару глотков. Потом он ополоснул лицо и встряхнулся, оставив скатывающиеся по щекам капли.
Так было приятно, свежо. Он провел рукой по щеке. Пора бы бриться. Ненароком нагрянет или Шпындрюк, а еще хуже – комбат. Тогда за щетину будет нагоняй.
– Да, скорее всего, мы все получим за этого Сизова.
– Может, пошли, подрыхнем еще? – предложил спокойно Алексей.
Но Фрол уже завелся, несмотря на ранний час:
– Как это дрыхнуть? Ты что? Давай искать. Я налево, ты направо, Резина ходит между нами. Может, найдем. Уползти далеко он не мог.
– Найдем, – Резинкин зевнул и снова побрел за полог. – Я не хочу туда-сюда ходить. Че беспокоиться, глядишь, к завтраку придет. Не будет же он голодный.
– Да ломает его! – воскликнул Валетов. – Ты никогда с наркошами не водился, не знаешь. А я знаю, у них все по часам: не ширнулся – ломает, не ширнулся – ломает.
Резинкин заглянул к безмятежно спящим свиньям. Поглядев на дремавших в загоне животных, он снова вышел на улицу.
– Эй вы, Давид с Голиафом, – позвал Резинкин тихо, – идите сюда, я вам чего покажу.
Парочка пошла следом за Резиной. В загоне, обняв со спины свинью, дрых как ни в чем не бывало, Сизов. Его вначале и не заметить. Притулился между досками и спиной. По сравнению со свиньей-то он маленький.
– Э, – испугался Простаков, – да она шевельнется и вомнет его в доски.
– Доски-то хлипенькие, – отмахнулся Валетов.
– Ладно, пусть спит. Может, она ему еще и сиську даст, – Резинкин залыбился.
– А может, она его сожрет, – перепугался Валетов. – Может, вытащить его оттуда? И как он к ней заполз-то?
– Вытаскивать сейчас не будем, – мудро рассудил Простаков. – Если животина его к себе запустила, значит, опасности от него никакой не видит, что-то в нем чует доброе.
– Че это в Сизове доброе-то? – не понял Валетов. – Он – придурок придурком. Че в нем может быть доброго?
Но Простаков отрицательно покачал головой:
– Нет, пусть спит. Вот проспится, тогда посмотрим, что делать. Хочешь, можешь его поохранять немного.
– Может, он как заново родится, раз – и выздоровел, – тут же начал мечтать Резинкин, поглядывая с удовольствием на дрыхнущего со свиньей Сизова. Ведь это он нашел его. Эти-то на улицу побежали, а он догадался в загон заглянуть.
– Представляешь, – Валетов брыкнулся на свой топчан, – как будет от него пахнуть, когда он вылезет оттуда?
Все трое дружно гыгыкнули, и после чего в импровизированной казарме снова наступила тишина. Утренние часы – самое хорошее время для того, чтобы покемарить.
